Чудо

В день бракосочетания Джека Мэгги плакала во время церемонии и кначалу приема чувствовала себя смертельно усталой. Ей не хотелосьни с кем танцевать, а хотелось уйти домой и сидеть в одиночестве,думая о Куинне. Она пыталась выйти из этого состояния, однако послесмерти Эндрю ей становилось все труднее справляться с потерями. Аотъезд Куинна нанес ей удар такой силы, что разом открылись все еестарые раны. Однако она знала, что, как бы ни было больно, онадолжна все пережить. Это ее долг перед Куинном.

Поэтому, выждав некоторое время, чтобы соблюсти приличия, онаускользнула с приема. Приятно было оказаться дома, сбежав отобильного угощения и шумного веселья. Приятно, что Джек сновавыглядел довольным, а Мишель — красивой и оживленной. Мэгги былауверена, что они будут очень счастливы.

Только накануне Рождества она смогла более спокойно оценитьпроисшедшее с другой позиции. Вместо того чтобы сокрушаться огодах, которые ей не суждено прожить вместе с ним, она стала думатьо месяцах, в течение которых они были вместе, и о том, как ейповезло, что она его узнала. Она уже проделывала подобное два споловиной года назад после смерти Эндрю. Она сосредоточивалавнимание на благодарности, а не на потере и стала подумывать о том,чтобы позвонить ему в рождественское утро, однако после двухчасовойборьбы с самой собой отказалась от этой мысли. Она понимала, чтоесли бы он захотел поговорить о ней, то позвонил бы сам. А он этогоне сделал. Теперь она могла лишь мысленно пожелать ему всегохорошего и хранить воспоминания о нем, а их было много. С неедостаточно и этого. У нее не было выбора, надо продолжать жить — сним или без него. И, отправившись в канун Рождества в церковь, онапоставила свечу за его здравие.

Глава 16

В канун Рождества Куинн был в Женеве с Алекс и ее семейством. Онотправился вместе с ними к полуночной мессе и в соответствии сдавно забытой традицией своей юности поставил свечку за здравиеМэгги.

Алекс родила две недели назад, и он, верный своему обещанию,приехал повидаться с ней. Куинн знал, что именно так поступила быДжейн, а поскольку ее теперь не было, он сделал это вместо нее.

Алекс на сей раз родила девочку. Мальчики были от сестрички вполном восторге, без конца теребили и целовали ее. Алекс с радостьюуделила время разговору с отцом. Он посидел с ней, пока она кормиламалышку. Это напомнило ему о многих случаях, когда он неудосуживался приехать домой на Рождество из какого-нибудьотдаленного уголка мира. Он попросил прощения у дочери, и онасказала, что все поняла. Им было очень важно, что он прилетел изКейптауна для того лишь, чтобы повидаться с ней. Яхту он оставил вКейптауне и возвращался туда в рождественское утро.

Куинн провел с родными целую неделю, и когда все возвратилисьпосле мессы, ему вдруг очень захотелось рассказать Алекс о Мэгги,но он решил этого не делать. Куинн по-прежнему считал, что поступилправильно, но очень удивлялся тому, что так сильно скучал по нейпосле расставания. Их взаимная привязанность была крепче, чем онсебе представлял, и ему было бы интересно узнать, что по этомуповоду сказала бы Алекс. Однако признаться ей он не осмелился.Наверняка дочь сочла бы это предательством по отношению кматери.

Он по-прежнему любил Джейн и думал о ней, но когда сидел напалубе ночью и смотрел на океан, ему вспоминалась Мэгги. Джейнказалась скорее частью далекого прошлого, тогда как Мэгги быланеотъемлемой частью настоящего. Но не будущего. Того будущего,которое предстояло провести на борту «Ночного полета» вразмышлениях о своих взлетах и падениях и о людях, которых он любили которых с ним больше не было.

Он был благодарен судьбе за то, что Алекс не была больше частьюего прошлого, а вошла в его настоящее. Он расцеловал их всех,уезжая ранним рождественским утром, и оставил подарки для каждого.Куинн провел с родными целую неделю, но не хотел быть помехой. Имследовало провести Рождество вместе, к тому же теперь он с трудомпереносил праздники. По правде говоря, он никогда их особенно нелюбил.

Куинн улетел в Кейптаун и поздней ночью с большим облегчениемвновь поднялся на борт яхты. Яхта «Ночной полет» была теперь егодомом.

Они простояли в порту еще три дня, запасаясь продовольствием, иКуинн вместе с капитаном часами сидели над морской картой, намечаямаршрут. Они собирались обогнуть мыс Доброй Надежды и идти дальшевдоль восточного побережья Африки. На маршруте были участки,проходить которые на яхте таких габаритов, как «Ночной полет», былобы неразумно. Он не хотел оказаться в районах боевых действий иподвергать членов экипажа ненужной опасности. Когда они покинулипорт, Куинн был счастлив, что они снова в море и направляются вновые места.

Погода стала портиться сразу после праздников, и во вторуюнеделю января начались дожди. В течение трех дней лил дождь ибушевало море. Куинн не мог не вспомнить бурю, обрушившуюся наСан-Франциско год назад. После той бури в первый день Нового годаон впервые увидел Мэгги, насквозь промокшую под проливным дождем.Вспомнив об этом, он почувствовал искушение позвонить ей, ноудержался. Слышать голоса друг друга было бы больно обоим. Куиннбыл твердо намерен дать ей возможность идти своей дорогой. Он хотелдля нее лучшей жизни, чем та, которую он мог дать.

После недели дождей они изменили курс, но к концу второй неделився команда, в том числе и Куинн, была сыта дождями по горло. Сновавзялись за морские карты и начали прокладывать новый маршрут,надеясь попасть в места с более хорошей погодой, но вместо этогоугодили в настоящий шторм. Море разбушевалось так, что «Ночнойполет» швыряло как щепку. Все, кроме Куинна и капитана, страдалиморской болезнью. Ночью, когда Куинн был в постели, послышалсягрохот.

Какой-то предмет мебели сорвался с места и упал. Куинн взглянулна измерительные приборы, находившиеся рядом с постелью, и увидел,что сила ветра достигла штормовой. Одевшись, он поднялся накапитанский мостик, чтобы поговорить с капитаном. Похоже, новыймаршрут привел их в эпицентр шторма. Куинн был поражен высотойволн, обрушивающихся на палубу, когда он, первый помощник, инженери капитан собрались в рулевой рубке. Они просматривали метеосводкии наблюдали за радаром. Волны перекатывались через палубу иударялись о рулевую рубку. Каждый раз, когда нос яхты опускалсявниз, а потом появлялся снова, становилось страшно, что сломаютсямачты, хотя Куинн был уверен, что этого не случится.

— Мы как будто отплясываем рок-н-ролл, — бодропроизнес Куинн, но поразился, заметив тревогу на лицекапитана. — Как у нас дела? — спросил Куинн, не ожидавшийникаких проблем.

«Ночной полет» был надежной яхтой, способной выдержатьпрактически любые погодные условия, и разбушевавшееся море никогдаего не пугало. Надо было просто пережить это. К тому же Куинн нестрадал морской болезнью.

— Впереди по курсу находятся опасные рифы, — сообщилкапитан, тщательно проверив показания локатора игидролокатора. — Там сейчас терпит бедствие танкер. Некотороевремя назад корабли ВМФ вышли на помощь, но, судя по всему, деломожет плохо кончиться раньше, чем придет помощь.

— Похоже, это тропический циклон, — сказал Куинн, какбудто их это непосредственно не касалось. Однако мгновение спустяон повернулся к капитану: — Надо, чтобы все надели спасательныежилеты. А спасательное ограждение еще не подняли?

— Подняли час назад, — ответил капитан.

Спасательные жилеты были снабжены лампами и присоединены кспасательному ограждению на случай, если кого-нибудь смоет за борт,но Куинн понимал, что при такой высокой волне в случае падения заборт было бы практически невозможно спастись.

— Скажите, чтобы они были осторожнее, — сказал Куиннпервому помощнику и поспешил на палубу посмотреть, как там членыэкипажа. На всех, включая Куинна, была штормовая экипировка желтогоцвета, и капитан строго приказал ему тоже надеть спасательныйжилет, прежде чем выходить из рулевой рубки. — Слушаюсь,сэр, — улыбнулся ему Куинн, радуясь тому, что Шон проявляетосторожность.