Чудо

— Да, я их отпущу, папа, — тихо сказала она. Это былопервым проявлением доверия и уважения к нему за всю ее жизнь. Всеего воспоминания о ней ограничивались гневом и неприятием. А здесьбыло нечто совсем иное. — Только присматривай за ними. Крисеще совсем малыш. Но Роберт — весьма самостоятельное создание. Неразрешай ему взбираться на мачты и вообще совершать какие-нибудьбезумные поступки. — Она доверяла ему своих сыновей. Это ли непроявление дочерней любви? Война между ними, наконец, закончилась,по крайней мере, был поднят первый белый флаг.

— А ты не хочешь поехать с ними? — Он снова забыл обосторожности, приглашая ее, но она сразу же отклонилапредложение:

— Не могу. Я на седьмом месяце беременности. Он былпотрясен новостью. Это напомнило ему о том, как мало делилась с нимАлекс тем, что происходило в ее жизни. Вернее, почти ничем неделилась. Но сегодня утром они сделали первые шаги навстречу другдругу. Он надеялся, что это будет началом новой эры в ихотношениях.

— Обещаю хорошенько заботиться о них, — сказал Куинн.Он был готов пожертвовать жизнью, лишь бы они были целы иневредимы. Он не хотел бы, чтобы она пережила такую трагедию, какуюпережили они с Джейн. Для Алекс, потерявшей тогда брата, это тожебыла трагедия, навсегда оставившая неизгладимый след в ее душе.Куинн знал от Джейн, что дочь чрезмерно трясется над своими детьми,и это придавало особое значение ее решению доверить ему внуков. Темболее после долгого периода враждебности между ними. Это былпоистине жест прощения и доверия к нему. — Спасибо, Алекс. Тыдаже не представляешь, как много это значит для меня.

Когда она ответила, голос ее звучал несколько мрачно. Она думалаоб этом целый день, не зная, как поступить.

— Я думаю, что мама захотела бы, чтобы я это сделала.

Он не был в этом уверен, помня, что Джейн терпеть не моглалодки, но не собирался спорить с дочерью. Тем более что Джейн былабы, несомненно, рада тому, что между ними наметилось сближение.

— Я сменю свои билеты в аэропорту и буду в Женеве завтра.Позвоню тебе, и скажу, во сколько прилечу и в какое время мывылетаем в Голландию. Тебе, возможно, придется встретить меня ваэропорту. У вас в гостях я побываю, когда привезу детей назад вЖеневу, если ты не возражаешь. — Куинн не был уверен, что онжеланный гость в ее доме.

— Меня это устраивает, — тихо сказала Алекс. Егопредложение взять с собой внуков было для нее своего родапрозрением, а возможно, и для него тоже. Кроме детей и мужа, онтеперь был единственным оставшимся у нее родным человеком. —Сколько времени они с тобой пробудут? — Она забыла спросить обэтом в начале разговора и удивилась, когда он сказал:

— Ходовые испытания продлятся три недели. Но я могупривезти их домой раньше, если это связано со школой. Если хочешь,я сам доставлю их самолетом или отправлю с ними кого-нибудь изчленов экипажа. Но мне хотелось бы увидеться с тобой.

— Держи их у себя, сколько хочешь, папа, — сказалаона. Для ее детей это была редчайшая возможность побыть на яхте, апропуск школьных занятий не имел особого значения, потому что онибыли еще маленькие. К тому же она была уверена, что дети будут ввосторге от дедушкиной яхты. Должно быть, любовь к морскимпутешествиям и парусникам была у них наследственной.

— Спасибо, Алекс. Я позвоню тебе позднее. Куинн улеталшестичасовым рейсом, а до того как ехать в аэропорт, ему было нужноеще кое-что сделать. Среди прочего надо было подписать кое-какиебумаги в адвокатской конторе. Когда он повесил трубку, подошлаМэгги, которой не терпелось узнать о решении Алекс.

— Ну, что она сказала? — спросила она Куинна. Когда онговорил по телефону, ее в комнате не было.

— Они едут со мной, — ответил Куинн, на глазахкоторого блестели слезы.

Мэгги обняла его и поцеловала, а потом испустила победоносныйклич, и он рассмеялся, когда она затанцевала по каюте. Онарадовалась не меньше, чем он. Мэгги знала, как было важно емуполучить это доказательство прощения со стороны дочери. Это былсамый дорогой подарок, который та могла ему подарить.

Полчаса спустя Куинн упаковал в чемодан вещи и уехал вадвокатскую контору. Он должен был встретиться с Мэгги в три часапополудни в ее доме, чтобы она отвезла его в аэропорт. Когда онивстретились, он был уже в костюме, при галстуке и с портфелем вруке. Она привезла с яхты его чемодан, и оба были готовы. Вкоротком черном платье и туфлях на высоком каблуке Мэгги выгляделамолодой и хорошенькой. Ему не хотелось уезжать от нее. Он так исказал ей по дороге в аэропорт.

— Мне хотелось бы, чтобы ты поехала со мной.

— Мне тоже, — тихо сказала она, вспоминая их поездку вГолландию три месяца назад, когда она впервые увидела «Ночнойполет». Его яхта была ее единственной соперницей, претендующей наего любовь, но яхта была мощной противницей, и победа в конечномсчете останется за ней, или, вернее сказать, победит егосвободолюбие. Мэгги не противилась. Для него это было основойжизни, и она, любя его, знала это.

В аэропорту она проводила Куинна, и он поцеловал ее на прощание.Сказал, что позвонит, как только окажется на борту яхты, и выразилнадежду, что система связи на яхте работает хорошо.

— А если нет, — шутливо добавил он, — то япозвоню тебе с платного телефона. Или, что вероятнее всего, изофиса Тема Хэккера.

— Желаю хорошо провести время, — сказала она, сновацелуя его. — Насладись обществом своих внуков! — крикнулаона ему вслед, и он оглянулся, улыбнулся ей и, взглянув прямо вглаза, кивнул.

— Я люблю тебя, Мэгги, — сказал он, впервые произнесяэти слова. Она подарила ему множество подарков, в том числепредложила позвонить Алекс. Он не собирался повторять ту же самуюошибку и хранить свои чувства в тайне. Она заслужила право услышатьэти слова, хотя это было нелегко.

Глава 13

Куинн позвонил Алекс из салона первого класса, и она ответиласонным голосом. В Женеве был час ночи. Он быстро сказал ей номерсвоего рейса из Лондона и время прибытия. Потом посоветовал ейснова заснуть и повесил трубку. Он с нетерпением ждал встречи с нейи радовался тому, что она беременна. Знал, что Джейн была бы тожерада за нее. Но пока он сидел и ждал своего рейса, мысли его былине о Джейн. Теперь он не мог думать ни о ком, кроме Мэгги, иначинал понимать, что ему будет очень тяжело оставить ее. Всебудет, не так просто, как он предполагал в самом начале. Придетсяотдирать ее от себя с кожей, словно пропитанный кровью бинт,присохший к ране. За последние несколько месяцев она защищала егосердце, и теперь, когда он покинет ее, его сердце снова останетсябеззащитным. Однако у него уже не было выбора. Если отложитьпоездку, все будет еще хуже, а взять Мэгги с собой он не мог. Онпонимал, что это было бы неправильно, потому что поклялся остатьсяв одиночестве, чтобы искупить свои грехи. Куинн был убежден, чтоименно поэтому ему перестал сниться навязчиво повторявшийся сон.Ему было нужно одиночество на борту яхты — для себя, а такжевозможность уезжать, когда вздумается, как он и говорил Мэгги всамом начале. Но больше всего ему была нужна свобода. Ончувствовал, что не имеет права на постоянное общение с другимчеловеком. Поэтому ему необходимо уехать. А Мэгги нужновозвратиться к своей собственной жизни, к своим друзьям и знакомыми к преподавательской работе. Не может он таскать ее с собой повсему свету. Он должен покинуть ее, как бы больно ни было это имобоим. Однако впервые в своей жизни он начал задаваться вопросом отом, так ли уж сильно нужна ему свобода. Правда, уже в самолете,направляясь в Лондон, он почувствовал себя лучше и сказал себе, чтоего растущая привязанность к Мэгги — это всего-навсего признакнадвигающейся старости и что для обоих будет лучше положить этомуконец. Почему-то он считал свою любовь к ней слабостью. Апотворствовать слабости Куинн не мог себе позволить.

Он проспал в течение всего перелета, что случалось с ним крайнередко, и в Лондоне едва успел на следующий самолет. Прилетел вЖеневу в пять часов вечера по местному времени и, едва сойдя потрапу, увидел Алекс. Она, как и Мэгги, носила длинные, толькобелокурые, волосы распущенными, и его поразило, что выглядела онапочти ровесницей Мэгги. Он был тронут тем, что она беременна. Онникогда еще не видел ее в таком положении. Алекс осторожнонаправилась к нему, а мальчики с рюкзаками за плечами, оченьпохожие на нее, следовали на несколько шагов позади. Это быливеселые светловолосые парнишки, которые подталкивали друг другалоктями и смеялись.