Чудо

— Прощай, Джейн, — вслух произнес он и услышал, какему откликнулось эхо в пустой комнате, где она умерла.

Было такое ощущение, будто он оставляет ее там, и впервые зачетырнадцать месяцев он почувствовал, что оставил ее в прошлом.

В тот вечер, снова встретившись с Мэгги на яхте, он выгляделмрачно.

— С тобой все в порядке? — осторожно спросила она,озабоченно взглянув на него.

Куинн кивнул, но до ужина почти не разговаривал с ней. Он жил сней на борту яхты, которую зафрахтовал. В своем собственном доме онникогда не чувствовал бы себя с ней так комфортно. Ему всегдаказалось, что место в доме принадлежит Джейн. Он пытался объяснитьей, какое странное чувство испытал, наблюдая, как из дома выносятих вещи, и потом, когда, оставшись один, стоял в опустевшемдоме.

— Я чувствовала себя так же, когда переезжала из дома, гдеумер Эндрю. Казалось, я оставляю его там, и это причинялоневыносимую боль. Когда работали грузчики, я стояла там и плакала.Но потом я была рада, что переехала в дом на Вальехо. На старомместе я никогда бы не пришла в себя.

Там жили мы с Чарлзом. Там умер Эндрю. Трудно выжить, думая обэтом изо дня в день. Жизнь на борту яхты пойдет тебе напользу, — сказала Мэгги, пытаясь его ободрить.

Она никогда не возражала против его отъезда, и Куинна этовосхищало. Она выполнила все данные ему обещания. Он сожалел лишь,что не мог взять ее с собой на ходовые испытания. Он уезжал сразуже после Дня труда, а она на следующий день после его отъезда вГолландию должна была вновь выйти на работу. Затем он должен былвернуться в Сан-Франциско на короткие две недели. Но даже наканунеотъезда Куинн все еще не решил, как поступить с Алекс. Мэггинастаивала на том, чтобы он позвонил, но он все не мог решиться.Наверное, боялся. Только в последний вечер, когда они ужесобирались ложиться спать, он присел за письменный стол и набрал ееномер. В Женеве было утро.

— Я получила мебель, — сказала Алекс будничным тоном,как только услышала голос отца. — Спасибо большое. Все прибылов полном порядке. Должно быть, пересылка обошлась тебе в целоесостояние? — Он отправил вещи чартерным авиарейсом.

— Твоя мама хотела бы, чтобы это было у тебя, —заверил ее Куинн, почувствовав, как при упоминании о Джейннасторожилась Алекс.

— Я рада, что у меня теперь есть ее портрет, — сказалаАлекс. Потом, словно вспомнив о чем-то, спросила: — Где ж ты теперьживешь?

Он только что сказал ей, что отправил все вещи на хранение. Онрешил это сделать до отъезда на ходовые испытания. Ему хотелосьспокойно провести последние две недели с Мэгги, не отвлекаясь ни накакие пустяки. И он согласился передать дом новым владельцам на двенедели раньше срока.

— Я зафрахтовал на лето яхту и, когда вернусь, буду жить наее борту. Пробуду здесь всего две недели, а потом уеду на свою яхтув Голландию. — Он уже решил сделать первым пунктом назначенияАфрику. — По правде говоря, по этому поводу я и звонютебе, — осторожно сказал он.

— По поводу лодки, которую зафрахтовал? — озадаченнопереспросила дочь, но уже не таким ледяным тоном, как во время ихпоследних разговоров, и это вселяло надежду.

— Нет. Я звоню по поводу ходовых испытаний. Завтра улетаю вАмстердам. Хотел узнать, не будешь ли ты возражать, если я заеду вЖеневу.

— Город — не моя собственность, — отрезала она, и унего упало сердце.

— Я хотел заехать, чтобы повидаться с тобой, Алекс. Имальчиков я не видел с прошлого лета. Они вообще меня почти незнают.

Алекс хотела, было сказать, что она и сама его не знала, но чтоэто ничего не меняет, однако в кои-то веки удержалась от желанияпричинить ему боль.

— По правде говоря, у меня есть идея получше… не захочешьли ты… не позволишь ли ты мне взять их с собой на ходовыеиспытания? Разумеется, тебя и Хорста я тоже приглашаю, но я знаю,что моряк из тебя неважный. А вот Кристиану и Роберту это могло быдоставить огромное удовольствие. Я бы охотно взял их с собой.

На другом конце линии последовала продолжительная пауза. Ктакому повороту событий она была явно не готова и не знала, чтоответить, поэтому долго молчала.

— На ходовые испытания? — машинально повторилаона. — Тебе не кажется, что они еще слишком малы для этого?Тебе придется глаз не спускать с них. И безопасна ли яхта? —Она задавала вопросы, но Куинн заметил, что резкость исчезла из еетона. Сама того, не желая, Алекс была тронута тем, что отец захотелвзять с собой мальчиков. Насколько она знала, такого он никогдараньше не делал.

— Уверен, яхта надежна и безопасна. Иначе, когда я отплывуна ней в октябре, меня ждет масса неприятностей. Это великолепнаяяхта, Алекс. Думаю, мальчикам она понравится. Конечно, ты тожеможешь поехать, — повторил он, стараясь, чтобы она поняла, чтоона тоже желанная гостья. Однако он знал, что она терпеть не можетяхты, и знал также причину этого. Джейн тоже не любила яхты по тойже причине. И умудрилась передать свою нелюбовь Алекс. Его генмореходства явно передался только Дугу, но не Алекс.

— Мне надо обсудить это с Хорстом, — сказала дочь, незная, на что решиться. Но, по крайней мере, она пока не сказала«нет». Каким-то чудом Куинн расслышал что-то новое в ее тоне, как иона — в его.

— Позволь мне позвонить тебе завтра перед отъездом. Я лечув Лондон. Оттуда ненадолго загляну в Женеву, а потом прямиком вГолландию.

Он не терял надежду, хотя подозревал, что желание посоветоватьсяс мужем было просто тактическим ходом для того, чтобы отсрочитьпринятие решения. Ему все еще не верилось, что она позволит емувзять с собой мальчиков в Голландию. Но он понял, что Мэгги былаправа, и что попросить разрешения взять их с собой все-таки стоило.Он ничего не сказал Алекс о Мэгги. Да и незачем было ей об этомзнать. Через пять недель он и Мэгги пойдут каждый своей дорогой, иАлекс никогда не узнает о том, что он провел с этой женщинойпоследние несколько месяцев. Наверное, говорить об этом было бынеуважительно по отношению к памяти Джейн, поэтому он ничего несказал. Повесив трубку, Куинн с надеждой взглянул на Мэгги. Таулыбнулась.

— Ну, как?

— Алекс хочет посоветоваться с мужем. Но не бросила трубку,не заорала, что я спятил, и что она скорее умрет, чем доверит мнедетей. Это уже кое-что.

— Надеюсь, она их отпустит, — сказала Мэгги. Иостальную часть ночи, выбросив из головы мысли об Алекс и внуках,он сосредоточил все внимание на женщине, которую любил. Ему оченьне хотелось покидать ее. И хотелось, чтобы она поехала с ним находовые испытания. Они собирались проверить, как ведет себя «Ночнойполет» на всех скоростях. Он должен был пробыть на ее борту втечение трех недель, а потом вернуться в Сан-Франциско. Куиннпредложил Мэгги пользоваться «Молли Би» столько, сколько ейзахочется, и она поблагодарила его, но сказала, что без него ейбыло бы грустно на ее борту. Его очень тронули эти слова.

Они провели долгую ночь в объятиях друг друга, и Мэгги непозволяла себе думать о том, что это были почти последниемгновения, когда они вместе. В их распоряжении будут еще две неделипосле его возвращения, а потом ей придется отпустить его навсегда.Это будет совсем непросто сделать, но именно это она обещала ему всамом начале.

На следующее утро Куинн первым делом позвонил Алекс в Женеву.Когда она ответила, он затаил дыхание. В Швейцарии было почти времяужина, и ему были слышны голоса мальчиков.

— Ну, что сказал Хорст? — опросил он, открывая ей,путь к отступлению, если она пожелает. Если бы она отказалась отего приглашения, то могла бы свалить все на Хорста.

— Я… он… я спросила мальчиков, — честно призналась онасдавленным голосом. — Они сказали, что хотят поехать стобой, — добавила она, и на глазах Куинна выступили слезы.Только сейчас он понял, как много это для него значило, и какимбеззащитным перед дочерью он был. Лишь теперь он понял, что отказочень обидел бы его. Она все еще не сказала «да», и он был почтиуверен, что не скажет…

— А ты их отпустишь? — осторожно спросил он, моляБога, чтобы она позволила им поехать. Он был едва знаком оКристианом и Робертом, а тут представлялась великолепнаявозможность познакомиться с ними поближе, причем в такойобстановке, о которой они всегда будут помнить.