Страница 93 из 178
Столько сдерживаться… Елки-палки. Его б воля, он бы ее сейчас быв постель снова затащил и три дня не выпускал, наверное. Но и то,что теперь таиться не надо, и целовать ее можно, когда припечет, иостальное все – уже неплохо. А девочке точно передышка нужна. Иуму, и телу. Вряд ли он сумеет исправить ее впечатление о первомразе, если тут же, по «свежему и живому» опять полезет.
Агния на поцелуй ответила. Неуверенно и робко, не совсем так,как уже целовала там, на кухне. Но и не отпрыгнула, что не моглоего не радовать.
Оторвавшись от малышки, Боров включил душ, по ее сжавшемусявиду, серьезно заволновавшись, что она совсем замерзнет, и еще разсказав, что сейчас вернется, вышел.
Агния ошарашенно смотрела на закрытые двери ванной. Сверхулилась горячая вода, стекая по волосам, лицу, напряженному телу.Затекая в глаза и ручейками сбегая к губам, которые немного щипалоот этого. А она все смотрела на дверь.
Сквозь шум воды она услышала, как хлопнули входные двери.
Агния неуверенно оперлась о кафельную стену, постояла такнесколько секунд и села на дно ванны, не доверяя ногам, которые ещедрожали после всего, что случилось.
Почему он ушел?
Она не понимала. Что Агния не так сделала? Ведь сделала,наверное, если он не ответил ничего на ее вопрос и сейчас куда-тоушел. Совсем ушел? Не вернется, хоть и пообещал? Или вернется?
Агнии захотелось закричать, громко, в голос, от непонимания!
Господи! Что не так? Что она не так сделала? Коснулась его?Целовала? Так она же сдерживалась, сама не тянулась. Только если онцеловал, отвечала. Хотя, касалась, да. Сама его обнимала. Онсердится? Или не в этом дело? А в чем тогда?
Разве все так бывает после этого?
Ей хотелось точно знать, понравилось ли ему, доволен лиБоруцкий? А если нет, чтобы он рассказал, объяснил ей, что от неехочет, а не исчезал куда-то.
Как понять? Она не могла этого сделать. Не могла сопоставитьчто-то с чем-то, совместить факты и сделать выводы. Тело тянуло, авлагалище саднило. Все мышцы дрожали мелкой дрожью, и не ясно – отхолода, или от того, что Агния все больше нервничала.
А если Вячеслав Ген… Вячеслав, не вернется?
Она подтянула колени к груди и обхватила себя руками, сидя подколючими струями горячей воды.
Во время того, как он находился в ее теле, Агнии было как-толегче называть его для себя по имени. Сейчас это вызываловнутреннее смущение, усиливая растерянность. Из-за этого всего, незная как поступить и что делать, она вдруг ощутила страшнуюусталость от этого вечера. Словно и страх, когда увидела у себядвух чужих мужчин, и ужас при мысли, что у нее отобрали квартиру, иоблегчение, когда появился Боруцкий, и все что было потом, на кухне– все это разом навалилось на нее, придавило. Агния не заметила,как спрятала голову в коленях, не в силах больше держать ееподнятой, а по щекам побежали растерянные и горькие слезы.
Вячеслав вернулся минут через двадцать. Не так просто оказалосьдобиться от продавца в аптеке того, что ему было надо. Особенно,если учесть, что Боров сам не особо понимал, чего хочет. Но твердонажимал на продавца, уверенный, что что-то же должно быть для такихвариантов. Заодно и презервативов купил. Зайдя в квартиру малышки,он удивился, услышав, что вода в ванной все еще льется. Судя позвуку, Бусинка сидела под душем.
- Ты не растаешь, малышка? – с усмешкой спросил он, зайдя вванную, полную пара, и привалился к косяку.
Девчонка аж подскочила, услышав его голос, и уставилась на него,моргнула пару раз. И резко лицо опустила. Только поздно. Может онза водой из душа и не увидел бы, так она сама себя выдала, шмыгнуви потянувшись к щекам пальцами. И по херу, что отдернула руки, недонеся до лица. Он уже понял, что она плачет.
Вячеславу как кулаком под дых врезали. Он ни хрена не понял, скакой стати ей реветь? Неужели, она все-таки не хотела? А он вугаре не понял? Желаемое за реальное выдал? И девочка теперьжалеет? Или сильно больно было? И она теперь боится его, придурка,и всего того, что Боров может от нее захотеть?
Оттолкнувшись от двери, он чуть ли не рухнул на пол у ванной,присев на корточки.
- Бусинка, маленькая моя, ты чего? Малышка, ты зачем плачешь? –враз осипнув, он поймал ее мокрое лицо ладонями, наплевав, чтоодежда промокает. – Что?
- Вы вернулись, - всхлипывая, протянула она, все-таки начаввытирать щеки. Хоть смысл? Вода с душа все равно лилась.
- Ты поэтому плачешь? – нахмурился он. – Мне уйти? Я испугалтебя, маленькая? Больно сделал? – обреченно сжав зубы, процедилон.
- Нет! – она вскочила с дна, встав на колени, и обхватила егоруками за шею. – Не уходите, пожалуйста! – глянула на егорастерянное лицо, и дернулась назад, сцепив руки за спиной. – Неуходите, Вячеслав Ген… Вячеслав, не уходи, пожалуйста, - Бусинкаснова на него уставилась с отчаянием в глазах. – Я что угодносделаю. И трогать больше не буду, правда. Я просто не поняла, чтоможно, а что нет. Но скажите… скажи мне, и я буду делать так, каквы… ты хочешь. Я всему научусь, правда! – робко глянув на него,Агния вдруг зажмурилась. – Не уходи, пожалуйста. И к другим неходи. Я все для тебя сделаю, только скажи, что.
Боров выругался и с размаху саданул кулаком по ближайшей стене.Все вопросы сами собой закрылись. Поднявшись, он сел на край ванныи притянул к себе свою малышку, ощутив все ее напряжение и дрожь,бьющую ее тело.
- Видела, значит, - хмыкнул Вячеслав, прижавшись ртом к ее лбу.И плевать ему сейчас было, что сверху вода льет, и свитер, да иджинсы, в момент стали мокрыми. – Много?
- Я не специально, Вячеслав Генр… Вячеслав. Правда. Простоподарок принесла, а потом ваш голос услышала. Думала, что в рукиотдам…- Бусинка снова всхлипнула. – Но я не… Вы не думайте. Я ушла.Просто – это так больно было. Вы с другой. А перед этим ночью меняцеловали. И я растерялась…Очень больно, - она снова бормотала,глядя вниз.
- Бусинка, - Вячеслав прочистил охрипшее горло, снова подумав, ачтобы он бы ощутил, застав ее в такой ситуации? Точно не ушел бы.Однозначно…
- Нет, я не маленькая, и понимаю, что у вас, вам… надо… Тебе, -она вцепилась в мокрый свитер у него на груди. - Просто, этаженщина… Мне хотелось ей так же больно сделать. Очень, - еле слышнопризналась его девочка, так, что Борову пришлось пригнуться к еелицу, чтобы услышать. – Просто… я для тебя все-все сделаю, не надо…Пожалуйста, - она придушенно вздохнула.
Против воли уголки его губ дрогнули. Девочка, девочка. Это онмог понять. Сам, наверное, тупо мордобой бы устроил. Если нехуже.
- Агния, - надавив на ее щеки, он поднял лицо малышки. – Девочкамоя, грозная ты, как я погляжу, - попытался пошутить Вячеслав, ипровел по щекам Агнии большими пальцами, пытаясь стереть слезы.Хоть, хрен там разберешь, где слезы, а где просто вода. – Малышка,я тебе даю слово, что не уйду. Только так, на минутку, ты в курсе,вообще, что это преступление? – он подмигнул ей. - То, че я накухне с тобой делал. Подсудное дело…
- Вам страшно? Тебе, - вот, только плакала, а теперь наглостихватает прятать лукавую улыбку, хоть и шмыгает еще носом.
- Ага, до жути просто, - рассмеялся Боров.
Понял, что с него уже на пол вода течет. Встал, стянул свитер. Изастыл, услышав тихий вздох со стороны малышки. Вячеслав обернулся,собираясь успокоить ее, что не будет больше трогать. И не смог.
Она так на него смотрела. И покраснела опять. И стояла посредиванной во весь свой рост полностью голая, сводя его с ума. Он вновьощутил, как кровь рванула в пах и в ушах пульс застучал.
- Вячеслав Ге… - она провела рукой по волосам, кажется поняв,что у него в голове закрутилось. Хреновый из него сегодняконспиратор, блин. – Я правда, все могу, скажи только… И я готова…- малышка неуверенно переступила с ноги на ногу.
- Успокойся, Бусинка, что я, совсем зверь? – обняв ее ладонямиза талию, Боров притянул девочку к себе и коснулся ртом впадинкипупка, втягивая воду, которая скопилась на коже. – И так тебясегодня измучил…