Страница 92 из 178
Вячек вдруг дернулся, будто вздрогнув всем телом и хриплозастонал, глубоко толкнувшись в нее. От этого движения Агниюокатило новой порцией не очень приятных ощущений, будто от трениясвежей ссадины. А Вячеслав, тяжело уронив голову так, что зарылсялицом в ее волосы, замер на какое-то мгновение.
У нее в груди что-то дрогнуло, словно сжалось. Томительно так,пронзительно. Таким близким и открытым, родным вдруг показался ейэтот взрослый и такой сильный мужчина, вызывающий у стольких людейстрах. Захотелось провести рукой по его коротким волосам,покалывающим ей ладони. Поцеловать в висок, тихо выдохнуть:«Вячек».
Но вместо всего этого, почему-то вдруг оробев, Агния спряталасьу него между плечом и шеей.
Все то, что нарастало внутри, обернулось непонятной томительнойи ноющей тяжестью, заставляющей все внутри пульсировать. А ещестало как-то вязко и влажно. И словно липко, будто что-то стекалона кожу. От этого она непроизвольно сжала все мышцы и поерзалабедрами.
- Бусинка моя. Маленькая… - Вячеслав резко выдохнул, дернувшисьот этого ее движения. Что-то пробормотал и сжал одной рукой еебедра, словно припечатав Агнию к себе. Поднял голову, повернулся,глянув на нее каким-то непривычным совсем тяжелым взглядом. Несердитым или злым. Не раздраженным. Нет. Будто определяющим что-то.Обозначающим. Только, что именно – Агния не могла понять.
И глубоко вздохнул.
- Ты как, малышка? – не очень ловко или красиво, наверное,спросил он.
Наклонился, пытаясь заглянуть своей девочке в глаза и оценитьмасштаб бедствия. Блин! Вот знал же, что не сможет сдержаться,набросится на нее, как бешеный. И что теперь? Испугал ее? Сильнобольно сделал? То, что она не испытала и половины того кайфа, чтоон получил – не идиот, и так понял.
Мать его так! Малышке еще семнадцать не стукнуло, а он малотого, что оттрахал ее как дикарь, так еще и у стенки. Лишилдевственности, бл…! Он бы понял, если бы она его сейчас попробовалав морду двинуть, или еще там куда.
Боров был конкретно зол на себя. Кажется. Он не мог сказатьточно. Слишком сильно его проняло. Так классно было, что дажеотодвинуться от нее – не мог, уперся в стену ладонью, чтоб хотькакую-то опору им дать, да так и продолжал стоять, с наполовинуспущенными штанами, держа свою девочку на весу.
И вот в этот момент Вячеслава и бухнуло, как булыжником позатылку: он в нее кончил. И не предохранялся. И вряд ли, чтоб егоБусинка на таблетках сидела или еще что-то в этом роде.
Бл…
У него не осталось других мыслей в данный момент.
Где его ум был? Чем он думал? Хотя, ясно чем, дебил.
Она же дите, что с нее спрашивать? И первый раз. А он…
Не то, чтоб у него была резинка, конечно. Ну не думал он, чтодело может этим кончится. Даже если они поговорят в итоге. Да и небыло у Борова привычки таскать за собой презервативы. Но блин, онже взрослый мужик! Че, не мог выйти до того, как кончит?
Бл…!
Совсем мозги набекрень свернулись.
Вячеслав отстранился, поддерживая Бусинку. Медленно опустил ее,помогая стать на ноги, которые, похоже, не очень держали малышку.Только она почему-то не хотела за него держаться, и глаза в полуперла. Снова за стену уцепилась.
Не хватало еще, чтобы она залетела по ходу. Сама ж еще малышка.Его малышка. Блин. Надо было думать! На фига ему потом вся этаканитель? Да и она, вряд ли до потолка прыгать будет, когда он ее кврачам потом потащит, от своих же проколов чистить. Идиот.
- Бусинка, ты как? – повторил он свой вопрос, только сейчасдоперев, что она так и не ответила. – Блин, малышка, глянь наменя…, - Вячеслав чуть не ругнулся вслух, вспомнив, что с такихслов у этой стены все и началось.
Глянула. Но назад-то уже не сдашь. Да и не хочет он. Черт. Онсвою девочку теперь из рук не выпустит. И ей увильнуть не даст. Онак нему тянулась. Он же не придурок, видел. Ясно, что ей это все нефонтаном показалось. Ну, так у девчонок первый раз и не может бытьс фейерверком, как он себе это представлял. Или может?
Боров понимал, что все больше начинает нервничать. Он ни хера,по сути, о девках не знал. А если можно было все лучше сделать? Аон у нее теперь всю охоту к себе отбил? Спугнул?
Какого ляда она на него не смотрит?
- Агния? – Боров обхватил ее лицо ладонями и заставил посмотретьсебе в глаза. – Совсем все плохо, да? – осторожно попытался онпрощупать почву.
Малышка залилась краской и наконец-то глянула ему в глаза.Смущенно. Матерь Божия. Она просто стеснялась, а он уже готовголовой об стену биться. Хотя, это тоже не помешает, исходя издурных поступков.
- Я не знаю, - еле слышно пробормотала Бусинка. – Но, нет, вродебы... Кажется, - она неловко обхватила себя руками, то лизамерзнув, то ли пытаясь прикрыться.
Протянув руки, Вячеслав ухватил ее за плечи и притянул к себе,запустил пальцы в волосы, которые совсем запутались и растрепались.Так непривычно для его Бусинки. И как же ему такой вид ее волоснравился. Особенно от того, что это он, Вячеслав был повинен.
- Я что-то не так сделала, да? – прошептала малышка куда-то врайон его груди. – Вам не понравилось? Я…
О-па. И че говорить?
Это с какого дуба девочка рухнула, что такое выдумала? Он ей че,претензии какие-то предъявлял? Да у него до сих пор в ушах звенит,так здорово было.
- Стоп, - Боров накрыл ей рот рукой. Мягко, не надавливая. –Бусинка, прекрати чепуху городить, - снова надавив ей на щеки, онопять поднял лицо малышке и коротко поцеловал.
Отстранился. Провел ладонью по волосам, поняв, что начинаетулыбаться, как идиот… Кстати, к вопросу об идиотизме. Это надорешить и быстро, хоть Вячеслав и мало сек в таких вопросах.
Его внимание привлекло то, что Агния поеживается. Да и стоит всетак же неуверенно.
– Иди сюда, малышка, - Вячеслав скользнул ладонями вниз,обхватил ее руками, растирая плечи. А потом просто поднял на рукисвою девочку, которую явно не держали ноги. – Тебе сильно больно? –поинтересовался он, выйдя из кухни и свернув в сторону ванной.
Бусинка опять спряталась у него на груди, покраснев пущепрежнего. Его развеселило ее стеснение. Он решил не давить пока, сполчаса дать ей оклематься. Как раз все и утрясет.
Почему-то Боров вспомнил намек Федота про его наколку. Агниясейчас как раз в ту носом и тыкалась. Следом уцепилась мысль оразговоре, которого так и не было. Надо ли теперь еще что-тообъяснять и говорить? Вроде и так все ясно… Хотя, если пораскинутьмозгами и вспомнить ее вопрос про «не то», поговорить им с Бусинкойточно надо, обо всем. Чтоб не придумывала себе всякихглупостей.
Плечом включив свет в ванной комнате, он зашел и, поставивБусинку в ванную, включил воду, немного повертев краны, чтобнастроить теплую.
Она, все еще обхватив себя руками, стояла и следила за ним снекоторым непониманием. Но все же продолжала молчать и неуверенносжимала губы.
А Боров старался не смотреть. Потому что ему опять ее поцеловатьхотелось. И по плечу провести. И грудь, что она сейчас рукамиприкрывала, в свою ладонь взять. И… короче, дело могло сноваскатиться к тому, что он не сдержится. Потому что Вячеслав понимал,что и наполовину не получил того, чего хотел сейчас, в этуконкретную минуту. А ей оно сейчас триста лет не надо, судя повиду.
- Вячеслав Генрихович, - с запинками и прерываясь, тихонькопротянула она. – А что вы делаете?
Он закрыл глаза и глубоко вдохнул. Теперь, когда он ее получил вполной мере, это дурное обращение снова стало резать ему по нервам,напоминая о том, насколько она девчонка.
- Знаешь, нам стоит что-то решить с этим. С выканьем твоим,Бусинка, - заметил он, выпрямившись. – Ты сейчас ванну прими. Илидуш, что хочешь. Я на пять минут отойду. И вернусь. И мы поговорим.Про все. И про обращение тоже, - медленно распорядился он, стараясьудерживать глазами ее взгляд, хоть малышка то и дело пыталасьпотупиться, все еще стесняясь. – Ясно?
Боров дождался, пока она кивнула. Притянул ее лицо к своему,пользуясь тем, что из-за ванны она была почти на одном с нимуровне, и вновь поцеловал.