Страница 76 из 178
Вся нервозность, неуверенность, растерянность и страх отвозможности потерять желанного человека, так и не став его, вдругвыплеснулся из нее в этом раздраженном и, в чем-то даже детскомкрике. Таком громком, что тот разнесся эхом по пустому коридору.Отдался в ее ушах звоном.
И Агния только когда этот ее крик затих, осознала, что так истоит, «грозя» пальцем Боруцкому, и только что, наорав на человека,которого все считают очень опасным бандитом. И не безосновательно,насколько она знала.
Впрочем, он не показался ей злым, скорее на лице ВячеславаГенриховича было недоумение. Будто он не понимал, кто посмел с ним,вообще спорить, да еще и в такой форме. И изрядная долявеселья.
- А не слишком ли ты крохотная, чтоб на меня орать? – насмешливовздернув брови, уточнил он.
Протянул руку и обхватил своими пальцами ее ладонь с тем самымвыставленным пальцем. Сжал в кулак. Не сильно. Просто обхватил имягко надавил, заставив Агнию опустить руку.
- Какая есть, - огрызнулась она, хоть и начала стыдиться своейвспышки. И попыталась скрыть, как по ее коже прошла дрожь от теплаего руки, не показать, насколько ей это приятно. Его прикосновение.– Вряд ли уже выше вырасту, - почти про себя проворчала Агния.
Но он услышал и рассмеялся.
- Грозная ты, Бусинка, как я погляжу, - отсмеявшись, заметилБоруцкий. И пошел в сторону лестницы, ведя ее за руку. – Жутьпросто. И смелая, это есть. Мало у кого хватит духу на меняорать.
Она молча шла за ним, не забирая пальцы и понимая, что начинаеткраснеть. Вроде и не понятно, то ли хвалит он ее, то ли нет, а всеравно – так приятно стало внутри и тепло.
- А вот тыкать Щуру в морду, что он тебя не устраивает и хужекого-то, было глупо, маленькая, - пальцы Вячеслава Генриховичаначали поглаживать ее ладошку и запястье. Так ненавязчиво, и будтоон сам не замечал, что делает. И Агния не акцентировала, боясьлишиться нежданной, но от того не менее желанной ласки. – Ты длянего средство, ну, или материал, если хочешь. А не та, с чьиммнение такой человек может посчитаться или будет уважать. Нестоило, вообще, с ним говорить. Надо было мне сказать, что он тебядостает.
Боруцкий серьезно глянул на нее.
- Так я и не собиралась с ним говорить, - Агния сокрушеннопокачала головой. – Я же не знала, что он здесь будет. Это ЗояМихайловна с ним какие-то дела завела. И все время меня грызет,чтоб я от вас… из ресторана ушла, - объяснила она, слегказапнувшись. – Знаете, я не думаю, что она со зла или что-то противвас имеет, - Агния поспешила объяснить свою мысль, пока он непридумал чего-то не того. Сашка вон, до сих пор лежал в больнице спереломом. – Мне кажется, что она со Щуром… - Агния запнулась. –Ну, понимаете… Я думаю, у них роман, или что-то типа того, -сконфуженно объяснила она, под насмешливым взглядом Боруцкого.
- Ладно, разберемся, чего там у них, и как, - он покачалголовой, продолжая усмехаться, и вывел ее на улицу.
Со Щуром он поговорил на следующий день, прозрачно намекнув, чтонечего его людей переманивать, тем более, если сами люди этого нехотят. Хотелось, правда, совсем без намеков, велеть оставитьБусинку в покое, но это могло выйти боком. И всплыть потом там, гдеи не ждешь. Боров, конечно, всегда обеспечивал защиту тех, ктоработал под «его именем», но Щур был из тех, кто мог изаинтересоваться настолько всеобъемлющей «заботой о мнимойкрестнице». А особенно тем, что Боров с девчонкой по консерваториямс какой-то радости шляется, на дополнительные уроки в праздничныедни. Потому пришлось давить на то, что Щур на его территориюзаступил и пытается переманить человека, которого, между прочим,сам и привел, а теперь лезет, куда не надо. У Борова, может, своипланы на «раскрутку» этой девчонки есть. И коль уж он привел ее кнему тогда, а не сам раскручивать стал – пусть не обижается, носюда ему «зась».
На слабое возражение Щура о том, что: «тогда он еще и не думалоб этом, а потом просто начал поднимать все известные ему контакты,и ничего личного данный факт не содержит, да и Вячеслав Генрихович,вроде бы, поначалу не проявлял желания заниматься девчонкой», Боровне повелся.
И популярно объяснил, что нежелание возиться с ребенком – этоодно, а профукать дело, которое реальными бабками пахнет – совсемдругое, и он никогда не был тупым, чтоб так поступить. И если Щурсам поначалу струхнул из-за малолетства девчонки, и решил толькопонаблюдать – будет из нее толк или нет (а именно так он решил,пошерстив немного по разным осведомленным личностям), приведя вресторан Борова, то теперь все, поезд ушел. И Щур с ЗоейМихайловной на тот не успели.
Вячеслав не с пустого места начал разговор и предварительноузнал все, что хотел о деятельности Щура в последний год. Разведал,что кроме своей прежней посреднической деятельности и мелкогомошенничества, тот действительно заинтересовался возможностямишоу-бизнеса и продюсированием. В связи с чем наладил контакты сомногими учителями и преподавателями музыкальных училищ, школ иконсерватории. Так что в романтическом характере связи учительницыБусинки со Щуром, Боров как раз сомневался, чтобы там сама малышкане придумала себе. А вот в материальную заинтересованность ЗоиМихайловны от «продажи» талантливой ученицы – верил вполне. Потому,очевидно, она так рьяно и давила на Агнию, заставляя сменить месторабот. Вполне возможно, что это было у них со Щуром даже заранееоговорено, а может учительница и деньги уже получила, в зачетбудущего, и теперь оказалась в неприятном положении из-за упорстваученицы.
Другой вопрос, что Борова подобный расклад касательно егодевочки совсем не устраивал. И он собирался еще и с этой «мадам»потолковать. Но только после того, как все со Щуром уладит. СвоюБусинку он никому отдавать ни под каким предлогом не собирался.
И вроде бы даже утряс все, и растолковал, только вотудовлетворения и покоя в итоге не получил. Даже наоборот, Боровотдавал себе отчет, что с каждым днем становится все болеенапряженным, взвинченным и злым.
А все и не при делах вроде, и наказать за это будто бы и некого.Если верить тому, что ему говорили. Хотя, у Вячеслава имелись всеболее веские сомнения и подозрения, что на самом деле это не так. Икое-кто крупно облажался, а теперь пытается пропетлять, делая изВячеслава идиота. По ходу, еще и Бусинку втащив в это все.
За последнюю неделю, если считать с первого января, каждый деньтолько бесил его больше. Все эти непонятки, начавшиеся с того утра,когда он приехал к своей, якобы заболевшей малышке, и досегодняшнего утра - уже достали его по самое «не могу».
А Боров же дураком не был, ну или сам предпочитал именно таксчитать, и мог сложить факты. И эти самые факты упорно утверждали,что между новогодней ночью и совершенно открытой, ничего не таящейот него Бусинкой, охотно тянущейся к Вячеславу, и утром второгочисла, когда начался полный бардак – стояло лишь одно событие,расстояние метров в семьдесят-сто (от входных дверей клуба до егокабинета), и один человек. Федот. Который упорно делал вид, что нифига не понимает претензий и наездов Борова.
Ладно, на это он бы не посмотрел, но и из Бусинки ничеговыдавить не получалось!
Малышка в его присутствии вела себя все более странно, спасибо,хоть краснеть по поводу и без перестала. Зато, казалось, периодамивпадала в какой-то ступор, не решаясь на него смотреть, даже когдаБоров откровенно требовал это сделать. Она практически перестала кнему приближаться по собственной инициативе, о тех поцелуях в щекуи касаниях, которые так откровенно давали ему надежду последниенесколько месяцев – не шло и речи.
Однако, странное дело, девчонка совсем не подавала признаковстраха или напряженности, если Вячеслав сам подходил к ней. Она небоялась его, как он, было решил грешным делом, задумавшись, неспугнул ли Бусинку своим поцелуем. Более того, если Вячеслав вроде«в шутку» обнимал свою девочку или притягивал к себе – Бусинкаохотно поддавалась. Она сама прижималась к нему. Уж дожив до своеговозраста, Боров мог отличить, когда девчонка прижимается, а когдастарается избежать любого контакта.