Страница 74 из 178
- Слушай, может, я как-то сам решу, а? Или ты тут, по ходу,самая взросля и умная? – он нахмурился, больше в шутку, конечно,куда еще доставать ребенка, и так вон загрузилась по полной.
Только Бусинка, похоже, не особо поняла, что он не серьезно.Распахнула свои глаза и обеспокоенно уставилась на него. Ухватиласьза его ладони, которые так и лежали на ее плечах. И тут жеотпустила. Сцепила пальцы перед собой.
- Да, - нервно кивнула она. Моргнула. – Нет, в смысле, - Бусинкатяжко вздохнула, - я не самая умная. И вы сами...
Снова вздох. Да что с ней, серьезно? Но когда он уже решилпоставить вопрос ребром, девчонка вдруг подскочила на месте:
- Ой, а сколько времени?! – чуть ли не взвизгнула она.
И не дожидаясь ответа, помчалась мимо него из кухни, толкнувБорова бедром.
- Ты чего, Бусинка? – он даже растерялся, глядя ей вслед.
- Спасибо, что приехали, Вячеслав Генрихович! – донеслось донего уже из ванной, куда Бусинка, похоже, помчалась умываться. – Уменя же сегодня на десять дополнительное занятие по вокалу, ЗояМихайловна почему-то перенесла с пятого, позвонила уже вечером. А язабыла.
Она выскочила в коридор, с лицом, еще в каплях воды, с влажнымипрядками волос у лица. И вдруг так улыбнулась ему, что у Боровагорло сдавило.
- Спасибо, - пробормотала Агния, продолжая улыбаться, - если быне вы, я точно проспала бы. Ой, чайник, выключите, я не успеюничего уже, потом кофе выпью, около консерватории куплю, - добавилаона, теперь с обеспокоенным выражением лица.
И скрылась в своей комнате.
Вячеслав, немного растерявшийся и совсем утративший контроль надситуацией, глянул на часы – те показывали пять минут десятого. Онвыключил чайник, который уже закипел, и вышел в коридор.
- Слышь, Бусина, тебе в консерваторию… - Вячеслав замолчал, таки не закончив вопрос, и понял, что пока вообще ни слова не сможетиз себя выдавить.
Она переодевалась, на ходу вытягивая что-то из шкафа иодновременно стягивая верх пижамы через голову. И, похоже, его неуслышала.
Мать его так!
Не то, чтоб она не закрыла двери. Закрыла. Прикрыла, точнее. Ну,оно и понятно, девчонка жила одна, ясно, что не привыклазакрываться на защелку, которая имелась на двери ее комнаты. И всуматохе, вероятно, не заметила, что дверь закрыта не до конца.Только ему от этого не стало легче.
Бл...! Домысливать, это все-таки одно, а вот так стоять исмотреть на нее…
На эту кожу, такую же белую, как и на лице, или еще белее даже.На саму грудь, и по виду, такую нежную, изящную, что ли. Но в тожевремя очень даже округлую и полную, со светло-коричневымивершинками острых сосков, на которые он до этого любовался толькочерез кружева. У Вячеслава руки сами сжались так, что суставыхрустнули, настолько сильно захотелось дотронуться, провестипальцами, обхватить. И кончики этих самых пальцев начали зудеть оттого, что он сам себе не давал двинуться с места.
Во рту стало так сухо, что Боров сглотнуть не мог.
Зато глазам ничто не мешало продолжать смотреть и «ощупывать»все, что только было доступно. Линия талии и живот, не впалый и неполный, а такой, такой… плавный, гладкий. Он будто ощущалбархатистость и мягкость ее кожи на ощупь. И темная впадинка пупка.А ниже – резинка пижамных штанов, уже немного спущенная и под нейвидна белая линия простых, хлопковых …
Черт его знает, где Вячеслав взял силы отвернуться и отступить всторону до того, как она таки сдернула с головы свою кофту ивстряхнула головой, убирая волосы с лица.
Твою мать!
Прошло не больше минуты, а казалось, что время растянулось начас. И в голове у него зашумело так, как после бутылки водки,тогда, пару месяцев назад, когда она в кабинете села перед ним наколени.
Боров с силой провел ладонью по лицу, ощущая, что ему сталочересчур жарко, и резко выдохнул. Пульс барабанил в ушах, а пахскрутило до того, что стало больно от молниеносной реакции на этукартину.
- Вы меня звали, Вячеслав Генрихович?
Обеспокоенный голос Агнии, долетевший из комнаты, хоть немногозаставил его очухаться.
Боруцкий откашлялся:
- Говорю, тебе в консерваторию? – а все равно сипел, блин.
Боров ругнулся в уме, и как-то так, бочком, бочком двинулся ккухне. Целоваться на крыше под фейерверки - это одно, а если онасейчас увидит, что он стоит и разглядывает ее?
- Да, а что? – вроде не почуяв подвоха, откликнулась малышка изкомнаты.
- Тогда завтракай, я тебя подброшу, тут десять минут на машине,- наконец выдал он то, зачем и поперся в этот коридор пару минутназад, - еще успеешь.
Глава 20
Восемь лет назад
- И долго ты там будешь? – он заглушил двигатель и глянул всторону Бусинки, всю дорогу молча просидевшей на пассажирскомсидении.
Девчонка вскинулась и как-то растерянно посмотрела на него,перевела глаза на консерваторию. Снова себе на колениуставилась.
- Я не знаю точно, обычно занятие час-час двадцать длится, еслинас не прерывают. Ну, до двух часов. А что?
Он проследил за тем, как Агния мнет в руках свои перчатки.
- Да так, - Вячеслав передернул плечами.
Он планировал провести с ней куда больше времени этим утром, чемэтот час, полный суматохи, непонимания и какого-то вымученногоприема пищи, когда оба так ничего и не съели. ОН понятия не имел,почему у Бусинки аппетита нет, может из-за той же хандры, а можетвсе еще нехорошо себя чувствует. Но ему, и так не привыкшему естьутром, кусок просто в горло не лез. Только курить хотелось.
- Ну, я наверное, пойду, - она не двинулась с места, толькозасунула свои перчатки в карман куртки. – Уже без пяти десять,все-таки…
Ему даже улыбнуться захотелось, глядя на малышку. Вот и видно,что не хочется ей уходить, и так мнется, и эдак. И с такимобреченным видом смотрит на консерваторию эту.
- А меня с тобой туда пустят? – поинтересовался Вячеслав, доставключ из замка зажигания. Не то, чтоб он мог представить, как егокто-то попробует остановить.
Агния резко обернулась и уставилась на него, широко раскрывглаза. С радостью, точно. Так, как всегда на него смотрела.
Моргнула. И вдруг снова потупилась, а щеки стали пунцовые.
Что-то его стала напрягать эта странная реакция.
- А вы хотите пойти? – тихо уточнила Бусинка.
- Ну, концерт я твой профукал, и потом, так ты мне и не спела.Хочу послушать, - Боруцкий усмехнулся и подмигнул ей.
Она робко улыбнулась.
- Это урок будет, так что и я не совсем петь буду, и ЗояМихайловна меня поправлять будет, говорить, что не правильно, там.Но если вы и правда хотите, я думаю, она не будет против, что выпосидите. Лишь бы вам скучно не стало.
Он, вообще, сомневался, что глядя на нее сможет заскучать, темболее после того, что с утра увидел.
- Не станет, не бойся.
Боруцкий вышел из машины и закрыл ту, когда и Бусинка выскочиласледом. Осмотрелся, и чуть не рассмеялся, видя, как обеспокоенноона поглядывает на входную дверь. Опоздать боится.
- Бусинка, ты мне скажи, куда идти, а я покурю, и догоню тебя, -предложил он, чтоб не заставлять ее еще больше нервничать.
Она улыбнулась ему с благодарностью:
- Второй этаж, налево от центральной лестницы, двадцать седьмойкабинет.
- Беги, - махнул он, - я подойду.
Бусинка послушно поспешила внутрь здания, а Вячеслав остановилсяна крыльце, достав пачку сигарет из кармана.
Вот только когда, спустя пятнадцать минут, он поднялся и нашелтот самый кабинет – его малышка не пела, а с кем-то активноспорила.
- Нет, Зоя Михайловна.
Агния сжала губы, уговаривая себя не злиться. Наверняка, еепреподаватель исходила только из самых лучших побуждений, и простобеспокоилась и заботилась о ней. Но, видит Бог, именно сегодня,после почти бессонной ночи и полного бедлама в душе, ей было сложноувидеть весь позитив этой заботы. Тем более в присутствии чужого исовсем не симпатичного ей человека.
- Агния, ты должна понять, насколько это выгодное предложение, -вновь начала уговаривать ее Зоя Михайловна, - это не ресторан,заметь, а место в филармонии. Да, не солисткой, так, есть же кударасти! И если ты покажешь себя, то сможешь добиться куда большего.Тем более с поддержкой такого человека…