Страница 61 из 178
Исходя из голоса, Боров склонялся ко второму. Твою ж.
- Я действительно был занят, – тихо признал Боров, прижавшисьщекой к ее волосам, рассыпанным сегодня по плечам Бусинки совсем ужкак-то взъерошено и беспорядочно. Глубоко вдохнул запах этихпрядей. – Собирался прийти. Но появилось дело, которое нельзя былоотложить.
- Ну что вы, Вячеслав Генрихович, вы не должны мне ничегообъяснять. Это же все понятно и естественно.
Она стояла прямая как палка, напряженная, жесткая. Даже намиллиметр не поддалась, не потянулась к нему, как это случалосьобычно, если он все же разрешал себе ее обнять. Более того, Бусинкапопыталась отойти.
Борову это не понравилось. Чет он не понял.
- Вы и так уделяете мне столько времени. А концерт, и правда,был не ахти какой. Так что…
Она дернулась, выворачиваясь из его рук, и опять отступила.
- Почему ты вечно пытаешься мне соврать? – сквозь зубыпоинтересовался Боров, вновь приближаясь к ней впритык, - я что,так тупо выгляжу? И с голосом у тебя все нормально, если реветьперестанешь.
- Я не реву! – о, впервые за это время нормальный голоспрорезался. И возмущение.
- Я вижу.
Хмыкнув, Вячеслав снова обнял ее за плечи и притянул еще ближе ксебе. Но она оставалась все такой же напряженной.
- И не вру, - проворчала Агния, куда-то ему в район плеча, - яведь серьезно понимаю, что вас ничто не обязывает проводить времясо мной, тем более что и дела, и столько обязанностей. И… - Бусинкаумолкла.
Он уже хотел заглянуть ей в лицо и уточнить, что там за «и», ичего еще она себе надумала, когда малышка его просто огорошила.
- Вячеслав Генрихович, а у вас, наверное, жена есть? И…- Ещеодин напряженный вздох. – Ой, а может у вас и дети есть?
Бусинка опять отступила на шаг и так на него глянула…
О-па. Неужели.
Борова что-то на хохот потянуло. Блин, ну и мысли у нее вголове, оказывается. И, главное, с какого-такого дуба, а?Инте-р-р-есно. Очень даже.
- А что это ты вдруг озаботилась, Бусинка? – он пальцами поднялее лицо, чтобы увидеть глаза.
Она смотрела напряженно, пряча слезы, настороженно и с какой-тогрустью.
- Вы столько времени со мной проводите, а у вас, наверное, естьдругие люди, которым ваше внимание нужно. Ну, а вы на меня тратите.Вы не переживайте, я пойму, если вы не сможете приходить, правда, -ну все, сейчас она точно зарыдает.
Вот он прям так и поверил, что она просто за кого-то тамволнуется, что время чье-то отбирает. И в рубашку его вцепиласьпросто так. Жена, блин. Ну, она его и насмешила. Главное, иоправдание какое придумала. Время чужое он на нее тратит.
Внутри стало тепло, а желание рассмеяться только усилилось, хотьон и старался сдержать это довольный смех.
- Не реви, я сказал, - Боров надавил на ее плечи и сновапритянул малышку ближе, прижал ее голову к своей груди, – блин, какты до такого додумалась, а?
Она промолчала, кажется, стараясь сглотнуть слезы. Он непереносил этого. Когда она плакала, а ему пыталась втемячитьобратное.
- Елки-палки, девочка, заканчивай это мокрое дело! – Боровлегонько ее встряхнул, – и с глупостями завязывай. Нет у меня жены,и детей, тем более. Так что нечего мной командовать. С кем хочу, стем и провожу свое время. Усекла? – он еще раз ее встряхнул.
Бусинка затихла.
То есть, не просто плакать перестала, а будто замерла вся,застыла. Он и дыхание ее сейчас не слышал. И в тоже время словнорасслабилась. Наконец-то нормально устроилась в его руках. Таксловно приникла вся. Совпала, что ли. Не мог он подобрать слова,просто в кайф стало, что девчонка так доверчиво прижалась кнему.
- И того. Ты не сердись. Я действительно собирался прийти. - Онскользнул рукой по ее плечу вверх, мягко и тихо, обхватил затылок.Погладил, запутавшись пальцами во всей это копне. – А когда понял,что не успею, попытался дозвониться. Но кое-кто не брал трубку. Ина кой тебе телефон, спрашивается?
Пальцы легли во впадинку ее затылка над позвонками. Почему-топоявилось ощущение ее хрупкости и беззащитности. Такая тонкаяшейка. Не дай Бог, сожмет сильнее, передавит… И ведь хотелосьстиснуть, прижать к себе, не со злобы или дури, а потому что такхотел свою Бусинку, что дышал бы ею, ни на минуту от себя неотпускал…
Но Вячеслав надавил чуть-чуть, совсем слабо. Провел большимпальцем. Хотелось развернуть ее, откинуть все эти волосы иуткнуться в эту впадинку лицом, глубоко вдохнуть, чтоб вся грудьнаполнилась ее запахом. Прижаться губами к коже, поцеловать,втянуть в себя, прикусить даже. И к сцене этой придавить, и…
Боров сам задержал дыхание, пытаясь совладать с собственнымжеланием. И справился. Не блеск, конечно, но все-таки не впился врот поцелуем, а лишь прижался губами к виску Бусинки, уговариваясебя остановиться на этом.
Черт ее знает как такое возможно, но девчонка еще больше замерлаи притихла. Ощутила что ли то, что внутри него бушевало? Илипочувствовала это касание? Испугалась?
- Вы звонили мне?
Агния подняла голову и посмотрела на него такими глазами, что уБорова слова все куда-то делись. Блин, ну как так можно?! Онаготова его простить только потому, что он звонил? Вон, глазищасияют, и хоть слезы еще не высохли, а сколько радости.Девчонка.
Только у него все равно внутри все сдавило. И опять тряхануло непо-детски.
- Я телефон в кабинете Зои Михайловны оставила перед тем, каксюда идти. И сумку. Тут же такая толпа была. Все бегали, ходили,толкались – не уследить. А я не хотела, чтобы с вещами случилосьчто-то… - вдруг затараторила Бусинка, словно решила перед нимоправдаться.
- Тихо. – Вячеслав чуть сильнее сжал пальцы у нее на затылке. –Разобрались. И с телефоном ты права, умельцев много, можешь мнеповерить, вытащить из сумки – раз плюнуть. - Он усмехнулся,продолжая наблюдать за сменой выражений на лице своей девочки. –Проехали?
Она робко кивнула.
И откуда это в ней? То глаза поднять боится, то так заорет, чтоу него уши закладывает. Попробуй, угадай реакцию Бусинки.
- Ну, так что, Бусинка, как концерт-то? Только по-честному вэтот раз, - предупредил он ее.
- Хорошо. – Она вздохнула и нежданно для Борова опустила голову,устроившись на его плече. – Не профессиональный еще, конечно. Ноздорово выступали. Почти все. – Еще один вздох. Подозрительный.Словно опять слезы глотает. – Мне грамоту дали. И стипендию отгорода – за успехи и чтоб поддержать, вроде. Похвалили, вобщем.
Бл…ин.
М-да. Проштрафился он по полной. Тут такое дело, а он не пришел.Весь праздник ей испортил. И точно, глаза снова на мокром месте.Ясень пень, обидно. Он, конечно, себе смутно представлял всюкутерьму со стипендией и прочим, но с заслуженной гордостьюпоказать то чего добился – кто угодно захочет. Это и ежу понятно.Разве он сам не таскал ее несколько месяцев назад по перестроеннымклубам, хвастаясь? Потому что именно ей, этой девчонке все показатьхотелось.
- Большая хоть стипендия? – поинтересовался Вячеслав, прижавшисьгубами к ее волосам.
Она рассмеялась. Звук вышел влажным из-за спрятанных от негослез. Эх.
Малышка покачала головой.
- Сто гривен. Не прожить, конечно. Но все равно приятно.
- Я думаю, - хмыкнул Боров.
Провел пальцами по ее щеке, вытирая слезы. Агния отвернулась ещебольше, увиливая. А он и сам не понял, когда «ушел» с виска, и ужекасался губами ее лба, бровей. И не давил, вроде, и успокаивал.Только он сам-то знал, что закипает, накаляется внутри. И не факт,что его сейчас не прорвет… Господи, какая же она сладкая!
- А с голосом твоим что? – хрипло спросил Вячеслав, стараясьотвлечься, - ты как спела?
И, долбанный придурок, опять поцеловал, коснувшись губами мокрыхот слез ресниц и зажмуренного века. Соленая. Сладкая. Бусинка его.Как бы удержаться и не позволить себе добраться до ее рта. Девчонкаже расстроена, и есть за что на него обижаться, а у него опятьзаскок на нее, е-мое.
Мать его так, что же он делает? Как-то уж очень шустро.Притормозить бы. Только не выходило что-то.