Страница 156 из 178
Интерес к личности и жизни молодой певицы возник почти сразу,как только Агния начала выступать. Конечно, видно благодаря тому,что она не преследовала цель эпатировать народ и не особоприслушивалась к советам Михаила, чтоб резко повысить свой рейтинг,этот интерес пишущей братии был не особо выражен. И все же, чембольше проходило времени, чем больше песен Агнии звучало в эфире,тем более любопытными становилась пресса. Это доставляло массунеудобств и самой малышке, и Вячеславу с Федотом, которые прилагаливсе возможные усилия, чтобы сохранить в тайне то, чего ну никакнельзя было открывать. Пришлось даже потихоньку прижать кое-кого изстарых контактов, пригрозить отдельным личностям, но, в концеконцов, большая часть журналистов вроде бы смирилась с версией отом, что Агния Сотенко не желает выносить свою жизнь на публичноеобсуждение. Да и существовало достаточно иных объектов интереса,которые куда чаще радовали прессу скандалами. Агния же не даваланикакой пищи для журналистов, кроме как того, что полностьюскрывала свою жизнь. Впрочем, может еще и потому, что его малышкаизначально выбрала не попсовый формат своего творчества, ей этоудавалось. Однако беременность могла всколыхнуть новую волнуинтереса к Агнии и ее личной жизни. И удастся ли в этот раз всезамять, Вячеслав еще не знал.
Но он не говорил об этом раньше, с утра. Он молчал. Молчал, покаони шли по коридорам больницы, и она просто лучилась эйфорией.Молчал, когда Агния опять говорила с врачом. И даже когда они селив машину, собираясь ехать домой, он ничего не говорил. А вотсейчас, проехав почти половину дороги, решил-таки выяснить. И непытался переубедить, вроде. Просто интересовался.
Бусинка перестала вертеть в руках бумажки, которые ей дали вбольнице, со всеми этими рекомендациями и заключениями, ипосмотрела прямо на него. Прикусила губу, а потом так как-тоулыбнулась, совсем непривычно для Вячеслава, будто бы она зналачто-то об этом всем больше него самого. Протянула руку и обхватилаего ладонь, удерживающую руль:
- Я думала об этом, Вячек, - малышка чуть подвинулась иприжалась лбом к его плечу. – Ты только не сердись на меня,пожалуйста, - она повернулась, заглядывая ему в лицо снизу вверх. –Хорошо? Я думала и…
Вячеслав поджал губы и хмыкнул. Юмористка, блин. Да когда он,вообще, мог на нее сердиться? Бусинка как придумает. Протянув однуруку, он погладил ее щеку. Малышка тут же вцепилась в его ладоньсвоими пальцами.
- Я больше не буду петь, Вячек, - вдруг огорошила его Агния.
- Чего?! – он не заорал. Нет. Просто немного повысил голос. Ночто опешил – это точно. – Это как это?! Петь не будешь? Да ты жетолько это всегда и хотела?
- Неправда, - Бусинка улыбнулась, по ходу совсем не испугавшисьего ора. – Только петь я хотела, пока тебя не знала, - лукавоулыбнулась его жена. А потом вздохнула и стала серьезной. – Правда,Вячек. Я думала об этом, и поняла, что вот этого: тебя, нашегоребенка, нас вместе – я хочу больше, чем даже петь. Это важнее,понимаешь? – она снова попыталась заглянуть ему в глаза. – Ты несердись, я помню, сколько денег в это вложили, и сколько сил,работы, но…
- Блин, вот это меня меньше всего сейчас колышит! - ругнулсяВячеслав глядя на дорогу.
Нет, он косил взгляд на нее, ясное дело. Он всегда на своюБусинку смотрел. Просто сейчас не мог сделать это прямо. Не былуверен, что малышка не разгадает его мысли.
Ребенок был чертовски большой проблемой. Капец, насколькобольшой. Вячеслав до сих пор девочку свою ото всех таил и прятал,хоть уже больше шести лет был типа «законопослушным и уважаемым»гражданином. Депутатом горсовета. Только сильно много хвостов изпрошлого за ним тянулось. Дела, которые он не хотел и не виделтолка бросать, пусть и свел свою роль к функции контроля. Потому ипродолжал прятать ото всех жену. А тут дите… У него и Бусинка засебя не шибко постоять может, а ребенок, это полный абзац. Есликто-то узнает, кто именно ее муж и отец этого…
- Леня? – откашлявшись, хрипло поинтересовался Вячеслав, так ине глянув прямо малышке в глаза.
Все знал, все понимал. И то, что Федот имел в виду – сек. А всеравно – не мог ей отказать. Если она и от пения своего отказатьсяготова была…
- Тебе не нравится? – Бусинка снова улыбнулась и попыталасьспрятать эту улыбку.
- Как посмотреть, - издалека так начал Вячеслав. – Может, стоитеще подумать, малышка? Ну, чтоб варианты были. И девчачья имена,врач же сказал, что сейчас…
- Нет, Вячек, у нас мальчик, честно, я не знаю почему, ноуверена в этом. – Ее ладошки накрыли живот Бусинки, пока она самасмотрела ему в глаза все с тем же знанием и весельем. – Просто, якогда поняла, что беременна – поняла и то, что мальчик. И что Леня.Я и не выбирала имя, если честно, оно само выбралось как-то.
Само выбралось. М-да, хрен редьки не слаще.
- Ну так, может, стоит поглядеть, книги там полистать, или поинтернету пробить имена всякие? – осторожно «забросил» он пробныйкамень. – Это ж на всю жизнь, Бусинка…
- Тебе точно не понравилось, - рассмеялась она.
Он передернул плечами, не вдаваясь в подробности. Не хотелось еерасстраивать.
– Вячек, я смотрела значение, оно хорошее. Сильное. Подходиттвоему сыну. Нашему, - малышка опять погладила его по руке на руле,будто решила, что он кипишует и его надо успокоить.
Ну, не то, чтоб Вячеслав был в совсем адекватном настроении, нои не настолько же выпал в осадок, чтоб его надо былоуспокаивать.
Или настолько? Как-то он не брался утверждать.
- Ну, не знаю, Бусинка, как-то оно так звучит, - все же несдавал он своих позиций. – Нельзя в таком деле вот так сразурешать, надо еще подумать, - решительно, как он надеялся, заявилВячеслав, свернув к их поселку.
Наше время (2011)
Она не сразу вспомнила, что они «переехали». Проснулась, села,неуверенно оглядываясь и моргая, чтобы прояснить расплывающеесязрение. И все-таки, уже не испугалась так, как пару недель назад:на кровати было знакомое ей постельное белье, которое она самакупила, когда немного пришла в себя и с каким-то отчаянием игоречью осознала, что Вячеслав вообще не задумывался о подобном.Все это время он спал так, не заботясь для себя даже о такоймалости.
На краю кровати висела рубашка ее мужа, что так же позволялоАгнии сохранять покой.
И все-таки, сам Вячеслав был не здесь. Учитывая то, что онотчаянно старался перевезти все их вещи именно сегодня, организовавдля этого все и всех. Возможно, он и сейчас что-то расставляет илиразбирает, не доверяя тем, кого можно было бы нанять для этого.Проблема состояла в том, что как и раньше, Агния и во сне ощущалаотсутствие любимого рядом.
Поднявшись, она взяла с постели легкий халат и, не завязывая,сжала полы рукой. Здесь, в отличие от их старой квартиры, имелиськондиционеры. И они работали, потому Агния чувствовалазябкость.
Осторожно, придерживаясь за стены, еще не ориентируясь в этомдоме, она вышла из спальни. И легко улыбнулась, почему-то подумав,что это похоже на какой-то ритуал. Сколько раз она вот так бродиланочами по их старому дому, когда дела, в которые Вячеслав не желалее посвящать, не давали мужу спокойно отдыхать около нее? Там оначуть ли не на ощупь знала каждую половицу. Видно, пора и тут всетак изучать.
Свет горел в одной из комнат на первом этаже, видно, именно тамВячеслав и сидел. Однако, толкнув приоткрытую дверь, Агния судивлением увидела, что мужа здесь нет. Впервые за это время в еедуше возникло беспокойство, но она очень постаралась не поддаться.И зашла в комнату, заметив, что стеклянная дверь прикрыта не доконца. Вероятно, Вячек вышел на улицу. Во всяком случае, онапыталась успокоить себя этими мыслями. Но на середине комнаты, таки не дойдя до двери, остановилась, увидев фотографии, разложенныена всей поверхности стола. И на диване. И на стульях. Все те фото,которыми были обвешаны стены ее спальни. Все те, что Вячек забрализ их старого дома.
Не уверенная, что знает, зачем это делает, Агния подошла кстолу, рассматривая эти снимки. Казалось бы, все эти дни их видела,а как и с теми шрамами на теле Вячеслава – не разбирала, на чтоименно смотрит. Потому что не хотелось вспоминать. Слишком больнобыло. Слишком много того, что она не в состоянии была сноваощутить.