Страница 157 из 178
А сейчас – посмотрела. Так, что увидела все, даже то, чего наснимках не было, но она помнила, как лаял Плюх, догоняя ее наберегу этого ставка, куда Вячеслав и Федот выезжали, когда хотелипоохотиться. И как они сидели на раскладных стульях на веранденебольшого деревянного дома, наблюдая за ее весельем, и самиулыбались. Уставшие, потому что весь предыдущий вечер, да и ночь,практически, бродили по лесу, выслеживая своего кабана. И ведьвыследили. Правда, Агния не решилась посмотреть на их добычу. Она икогда они на уток охотились, нервничала, а уж тут. Зато теперь,была весела и счастлива, что они вернулись целыми и невредимыми. Исами – довольные до чертиков. Один Вова немного грустил оттого, чтопропустил самое интересное, охраняя Агнию, пока остальныевыслеживали дичь. На что Вячеслав пообещал парню, что сегоднявечером он сможет пойти с Федотом. Сам Вячеслав наохотился, лучше сБусинкой посидит вечер. А в тот момент она так веселилась, носясьпо самой кромке теплой воды, отпрыгивая и уклоняясь отзаливающегося веселым лаем Плюха.
Или, вот, как кружили снежинки вот в этот день, в началедекабря, когда ей было девятнадцать. Настоящая метель. За несколькочасов весь двор засыпало так, что ноги Агнии грузли по колено. Ноэто не помешало ей выскочить на улицу: почему-то дико, по-детскихотелось сделать снеговика. Да и Вячека дома не было, он еще утромуехал куда-то с Федотом, а Агния устала наблюдать за такимвеликолепием из окна. Вот и выбежала. И три часа провела на улицепод добрые подшучивания Вовы, сделав не одного, а целый кланснеговиков, даже совсем крохотных. А потом она рухнула в снег,раскинув руки и ноги. Тут ее Вова и сфотографировал.
Только на снимке не было видно того, что случилось дальше: какнавис над ней Вячеслав, почему-то оставивший машину снаружи. И какон орал на нее за то, что в снегу валяется, и что без перчаток, ичто столько в снегу возилась, что пальцы заледенели и побелелисовсем. И как он ее из этого сугроба вытащил и в дом отнес, какматерился, крутя ручку термостата. И как потом, когда ее рукиначали отогреваться, когда пальцы отекли и так безумно болели, и ихкололо, чуть ли не жгло с такой силой, что она губы закусывала,Вячек держал ее ладони под холодной водой. И целовал щеки, собираяслезинки с ресниц. И пальцы эти целовал. И какао варил, потому чтоей приспичило: Агния сидела на табурете, так и закутанная в одеяло,и рассказывала Вячеку, что и как делать. А он готовил. Никогда,наверное, какао не приправляли таким количеством мата. И шоколада.И никогда, как сейчас казалось Агнии, она не пила ничего вкуснееэтого напитка.
Смаргивая слезы, она смотрела на другие снимки. Их было такмного: десятки, а может и сотни. И везде она, одна она. Столькосчастья, воспоминаний…
Тогда, пять, семь, десять лет назад все было проще. Да, и тогдаона бывало, боялась. И тогда плакала и мучилась. И не знала, какзавоевать любимого. Однако, все равно, было проще. Потому что грузпоследнего года давил, отравлял все то, что было между ними, всю ихлюбовь. И Агния отчаянно захотела убрать эту горечь, вытравить,переступить через боль и жить дальше. Вздохнуть и отпустить то, чтоизменить уже ни один из них был не в силах.
На краю стола стояла какая-то коробка. Агния сняла крышку,подозревая, что и там снимки, а ей сейчас хотелось все вспомнить.Все-все. Как тот снег, который она только вспоминала. Как снежныекомья, из которых она лепила снеговиков – каждый новый снимокрождал столько ассоциаций, впечатлений, даже запах и вкус. Ихотелось еще больше, чтобы заполнить пустоту, прогнать все то гореи апатию, которого было так много.
В коробке и правда оказались снимки, Агния вытащила стопку ипосмотрела на первый. Почему-то вначале она даже растерялась – этихснимков не было в квартире. И все-таки Агния их помнила. И все то,что было с этим связано – наверное, никогда не сможет забыть.Совсем недавние фото среди всех остальных. И немного, но…
Она перебирала их одно за другим. Здесь была не только Агния. Наэтих снимках ее обнимал Вячеслав. Осторожно так, безумно нежно. Аего руки, может, даже без осознания самого мужчины, накрывали ееживот, который только-только начал проступать под легким платьем.На одном из снимков даже Вова на заднем плане стоял. И сознаниеАгнии, словно стремясь убежать от слишком невыносимой боли,рождаемой этими воспоминаниями, с радостью ухватилось за мысль, чтоу них осталось хоть одно фото друга. Он заслуживал большего за своюпреданность и то время, что отдал ей, всем им.
Но все равно она не могла выдержать всего, что несли в себе этиснимки.
Глотая слезы и закусывая губу, Агния отложила их назад, вкоробку, и чуть ли не выбежала на двор через стеклянные двери. Итут же увидела мужа – Вячеслав стоял, запрокинув лицо к темномунебу, усыпанному звездами. Без рубашки, в одних брюках, босой. Икурил. Стоило ей оказаться на улице, как он тут же повернулся:
- Агния? – Вячеслав выдернул изо рта сигарету, тлеющую краснымогоньком в темноте и, бросив ту в пепельницу, стоящую на перилахверанды, быстро кинулся к ней. – Что такое, Бусинка? Ты почемувскочила? Не спится на новом месте?
Он обхватил ее руками, крепко прижав к себе. Попытался повернутьк свету, падающему через двери. Наверное, чтобы заглянуть в глаза.Но она уткнулась ему лицом в грудь, душа слезы. Обняла его так жесильно, как муж обнимал ее. И тайком глубоко вдохнула, чтобы голосзвучал ровно:
- Все хорошо, Вячек, правда. Хотя, ты прав, на новом местеспится неспокойно, - она выдавила из себя улыбку. А потом еще развздохнула и подняла голову, прямо посмотрев на любимого. – Вячек, яочень люблю тебя. Безумно. И все то, что ты делаешь – это…, - Агниясглотнула. – Это так безумно много…
Он собрался прервать ее. Нахмурился. Насупил свои брови. НоАгния прижала пальцы к его губам, мешая Вячеславу.
- Я стараюсь, любимый. Господи! Я очень стараюсь. Больше всего яхочу, чтобы у меня вышло оправдать все ожидания, чтобы опять всестало так, как было. Но думаю, что у меня одной не выйдет. – Она насекунду зажмурилась.
- Ты не одна, Бусинка, - хрипло зашептал Вячеслав, держа ееслишком крепко. – Не одна. Я…
- Вячек, - она сильнее прижала свои пальцы. - Мне нужна помощь.Профессионала. Того, кто действительно знает, как помочь мне пройтиэто все. Как перестать мучить тебя, и себя, и нас.
Психолога нашел Федот. Причем, как обычно, когда его никто непросил и не спрашивал. Друг решил в обычной своей манере помочь имс Агнией, для чего, видимо, и явился на следующее утро ни свет, низаря.
Вячеслава разбудила звонком охрана. Ребята позвонили, чтобыуточнить, действительно ли внешняя охрана на въезде поселка можетпропустить этого посетителя? Тут все обстояло гораздо серьезней сконтролем. И хоть Федот вчера несколько раз приезжал и уезжалвместе с Вячеславом, необходимо было сформировать списокпосетителей, которым разрешен беспрепятственный въезд к четеБоруцких.
Никольский натренировал пацанов, ничего не скажешь. Охранупоселка обеспечивали ребята из агентства, которое он организовалдля Соболева. Да и себе, личную охрану, чтобы обеспечитьбезопасность Агнии, Боруцкий нанял у них же, больше никому недоверяя. Подтвердив личность визитера, он отбросил трубку и опустилглаза, глядя на Бусинку, еще дремавшую на его плече, несмотря назвонок телефона и его разговор. Ее волосы, уже немного отросшие заэто время, совсем чуть-чуть, растрепались вокруг личика и такзабавно торчали, видно щекоча малышку, потому что иногда онаморщила нос и пыталась стряхнуть, не просыпаясь при этом. Вячеславпригладил ладонью эти непокорные и упрямые пряди, точно, как иххозяйка, когда что-то себе вобьет в голову. Провел тыльной сторонойпальцев по щеке, наслаждаясь теплом своей девочки. Она же тольковздохнула и сильнее вжалась в его плечо, словно пыталась зарыться вего кожу. Усмехнувшись, Вячеслав крепче обнял ее, прижавшись губамико лбу Бусинки. Она каждую ночь спала так, часто еще и складывалана Вячеслава руки и ноги, порой почти полностью забираясь сверху.Точно, как раньше. А ему все равно было мало этого ощущения, он ещене насытился, не напитался тем чувством, как она прижата к немукрепко-крепко. И если честно, иногда сомневался, что после этогокошмарного года, ему хоть когда-то будет достаточно.