Страница 134 из 178
Он покачала головой, коснувшись губами ее волос на макушке.Обнял свою девочку еще сильнее, даже приподнял немного. Мало былоВячеславу. Именно соприкосновения мало. Все хотелось еще большегоощущения Бусинки около себя. И все вдруг стало куда проще и легче.Элементарно и четко. И сложности все, какие-то блоки внутри –ушли:
- Люблю тебя, - четко и внятно признался он, ясно поняв, что вэти слова можно вложить до невозможного много. Куда больше, чемкажется на первый взгляд. Всю его одержимость ею, все то, что с нимсделала эта девчонка.
А малышка вдруг, ни с того, ни с сего застыла в его руках. Ну,что статуя, ей-Богу. А потом медленно так запрокинула лицо иуставилась на него с совсем ошалевшими глазами. И губызакусила.
Ну, в общем, как-то Вячеслав ждал другой реакции.
Но попытаться выяснить причину такого странного поведения неуспел. Бусинка, которую он все еще держал приподнятой на руках,вдруг резко, сильно обняла его за шею. Стиснула так, что чуть горлоему не перекрыла:
- Правда-правда? – тихо прошептала малышка, ему на ухо.
- Правда-правда, - в тон ей усмехнулся Вячек.
Блин, ее затрясло еще сильнее.
- Вячек, я…- Она сглотнуло, словно это ее горло было сдавленочьими-то, неожиданно сильными ручками. – Я знаю, что не имею права.И все знала. И… Господи! Вячек, - Агния отклонилась, глянула нанего, совершенно растерявшегося от этого ее бормотания. И вдругприжалась к его губам. Жадно, с силой. Так он, наверное, ее всегдацеловал, словно проглотить хотел. Оторвалась. Начала покрывать вселицо короткими, горячечными поцелуями. – Я не выдержу, если с тобойчто-то случится, Вячек. Честно, - бормоча ему в рот, призналасьБусинка. – Тебя я потерять не смогу. Просто не перенесу.
Его тряхануло не по-детски. И чего-то такое изнутри поднялось,плеснулось в груди, голову обожгло. Так и держа ее на руках, онотступил на шаг назад и сел на кровать поверх матраса.
- Бусинка моя хорошая. – Он обхватил ее лицо руками, так, чтобмалышка смотрела прямо ему в глаза – Девочка любимая. Все хорошобудет, обещаю. Теперь все будет хорошо.
Только Вячеслав не был уверен, что она в достаточной мереуслышала и поняла его. Потому что так смотрела, что у него в грудичто-то словно натянулось и вот-вот могло надорваться. Почти реальнобольно было от этого безнадежного, припрятанного страха,затаившегося во взгляде девочки.
- Я так люблю тебя, Вячек, - повторив его маневр с ладонями ищеками, она обхватила лицо Вячеслава. И снова поцеловала, так приэтом надавив на плечи, что стало совершенно ясно, чего онахочет.
В общем-то, целиком и полностью разделяя ее желание, он охотнооткинулся назад, потянув за собой и Бусинку.
Ей было страшно. Так, как редко когда до этого. При том глупо иалогично. И все-таки очень-очень страшно. Это его признание. Ох!Оно сделало Агнию безумно счастливой. Дико просто. Она даже незнала, что может быть настолько счастливой!
И одновременно дало понять, насколько «ненормально» было то, чтоВячек делал эти два дня. Вот теперь Агния совсем не сомневалась,что не зря сходила с ума от страха.
Бог знает почему?
Казалось бы – радовалась бы себе, да наслаждалась тем, чтомужчина, которого она так любит, и сам любит ее. А она не могла, идыхание в груди давило, и комок в горле стоял. И так важно былопочувствовать, удостовериться, что он живой. Что целый иневредимый.
Агния сама от себя такого не ждала: такой потребности и нужды вВячеславе, которая ни с того, ни с сего вспыхнула в ней. И того,что заставит его лечь, что начнет лихорадочно расстегивать рубашку,не прекращая целовать губы любимого – не ждала и не планировалавроде. А пальцы уже сами дергали пуговицы, разводили ткань рубашкив сторону.
Она с таким жадным и в тоже время облегченным вздохом прижаласьщекой к его обнаженной груди. Пробежала пальцам по коже, вдругпо-новому замечая светлые полоски и следы каких-то шрамов. Изадрожала, хоть видела их уже не раз. Ни один не пропустила,стараясь каждого коснуться губами. Вячеслав низко застонал, когдаона добралась до небольшого ровного шрама на правом боку,поцеловала, лизнула. Глухо рыкнув, он обхватил ее руками иперекатился, подмяв Агнию под себя. Такой огромный, тяжелый игорячий. И ей безумно, дико хорошо было от этого.
- Девочка моя, - целуя ее шею, он задрал футболку, в которойАгния спала.
Сам начал жадно целовать ее грудь. Застонал, увидев следы своихже засосов, оставшихся от той ночи, когда он вот так же дико, какона сейчас, похоже, боялся ее потерять.
- Бусинка, - снова прохрипел Вячек, добравшись до ее соска,сладко трущего ему кожу.
И рыкнул занятым ртом, когда ее руки, в ответ на ее ласку,забрались под пояс его джинсов и двинулись дальше, глубже. Блин!Вячеслав не удержался, дернулся вперед, вжал ее в матрас, когдапальчики Бусинки добрались до цели и обхватили его возбужденныйчлен. Она никогда не оставалась пассивной. Но и так откровенноосмелела впервые. А он от этого просто сходил с ума, готовыйсорваться. И сорвался-таки. Отодвинулся, обхватил ее запястьясвободной рукой, продолжая при этом дразнить грудь Бусинки лаской.Завел ее руки за голову, не позволяя ей так его дразнить. Дыханиемалышки стало надсадным и глубоким, а глазища затянуло поволокойтакой страсти, такой нужды, что у него разум куда-то укатил,помахав ручкой. Второй рукой он дернул молнию джинсов, полностьюрасстегнув штаны, потянул вниз ее трусики, стягивая белье смалышки, и вдруг поняв, что не хочет ни тянуть, ни дразнить еебольше, полно и сильно толкнулся в малышку напряженной плотью.
Агния выгнулась под ним от этого толчка, от его проникновения.Тихо застонала, сладко так, что у Вячеслава дрожь прошла попозвоночнику. И он снова надавил бедрами, погружаясь еще глубже.Бусинка всхлипнула, уткнулась лицом между его плечом и шеей,прижимаясь губами к коже Вячеслава, целовала, словно давилавскрики. И подавалась навстречу каждому его движению, сжимая егоспину, вдавливая ногти в его кожу, что доводило Вячеслава добезумной степени возбуждения.
- Я люблю тебя…
Агния прошептала ему это в ухо, и вдруг так застонала, сновавыгнулась всем телом под Вячеславом, задрожав от накатившегооргазма, что и он не выдержал. Безумно толкнулся раз, второй, целуяприоткрытые губы Бусинки, и сам кончил, выдохнув ей в рот:
- Люблю.
Они так и заснули, не расплетая этих жадных объятий. Вячеславтолько на бок перекатился, чтобы девочке его было не тяжело. Но недал и на миллиметр отодвинуться от него. Обнял руками и ногами,стараясь не позволить ей замерзнуть. А она, не замечая холода,обессиленная удовольствием, которое только что испытала, почтисразу провалилась в сон. И проснулась, когда уже давно рассвело.Вячек вскинулся, как только Бусинка слабо пошевелилась, удобнейустраиваясь щекой у него на плече.
- И какого ты на полу спала, объяснить мне можешь? – Он провелпальцами по ее щеке, отводя волосы. Прижался губами к розовомуушку, которое стало подозрительно краснеть.
- Ну, понимаешь, - Агния принялась водить пальцами по еголадони, повторяя линии. – Я как-то не была уверена, кто и как… ну,спали на ней, что ли. И вообще, чья это кровать? И дом? Ну, вобщем, так, как-то…
Вячеславу стало так смешно, что он захохотал в полный голос.Спать она побрезговала, а всем остальным заниматься – нет, значит.Но не прекратил ее обнимать. А Агния надула губы и косо глянула нанего, словно поняла, отчего ему так весело.
- Блин, Бусинка, ну ты как выдумаешь, - заметил он, задыхаясь отхохота, в который, наверное, выплеснулась и часть напряжения,накопившаяся за эти два дня. – Никто тут не спал. И другого ничегоне делал. До нас, - подмигнул Вячеслав своей покрасневшей малышке.– Твоя это кровать. И комната. И дом весь. – Он снова перекатился,навис над ней, упираясь локтями в матрас. А малышка глядела на негос непониманием. Вячеслав ухмыльнулся, легко поцеловал ее губы. –Ну, типа, с наступающим днем рождения, Бусинка.