Главное управление

– Почему?

– В силу крайней занятости.

И тут я почувствовал, что устал до опустошенности и отупения,что контора обрыдла, как зеку баланда, и пора бы в отпуск.

В Америку с женой и ребенком лететь далеко, а вот в Эмираты, кпримеру, к теплой водичке и к пальмам – в самый раз.

Американцы скрылись в коридорчике проходной. И тут зазвонилтелефон.

– Привет большим мусорам, – раздался в трубкеразвязный голос Тарасова. – Еще не в генералах?

– Только что думал про Эмираты, – откликнулсяя. – Не слетать ли в гости к прогоревшим палачам из ЧК?..

– Если ты обо мне, то я в Москве, – сообщил он. –Хватит, намаялся на чужбине, выждал времечко.

– Вот так так! – удивился я. – И чем занятьсярешил?

– Да я найду чем… Существуют идеи.

– Выстраданные в арабских далях?

– Ты мне диплом юриста можешь сделать? – спросилон. – Только правильный, подтверждаемый проверкой. Подскажу, вкаком направлении работать: есть высшие учебные заведения наКавказе, в Осетии, к примеру… Поговори с ребятами из этническогоотдела, у них там наверняка концы.

– А ты чего, в адвокаты решил податься?

– Что самое главное для человека? – донессярассудительный ответ. – Здоровье, свобода и жизнь. Потому наэтих категориях наиболее успешно зарабатывают врачи, адвокаты,полицейские и бандиты.

– Я понял смысл твоей новой специальности, – отозвалсяя. – Если узнаю чего, соединю с народом. С возвращением тебя!Да… А ты что, воскресать собираешься? Документально, имею в виду?..Каким образом?

– Морока, но вопрос я решил, – ответил онвдумчиво. – Не скрою – вышло дорого.

– Представляю себе… Дима-то обратно не собирается?

– А Дима как раз там прижился, – прозвучалответ. – Кстати, будет тебе звонить, ждет в гости. Ну,пока!

Точно, пора в отпуск, пора к Диме. Но сначала – к Жбановуза зарплатой. День выплаты у нас не обозначен, но прошлый месяцистек, порядок есть порядок, да и сам он просил заехать.

– Какие актуальные новости? – встретил он меняравнодушным вопросом, затем полез в сейф, долго искал в нем искомыйконверт, потом наконец нашел, услужливо положил передо мной настол.

– Спасибо за отпускные, – сказал я. – Собираюсь вЭмираты. А новости… Да чепуха всякая. Контора хиреет, крылья намподрезали под лопатки, состав профессионалов сократился фатально…Правда, задружился с Есиным, вот главная новость.

– И давно пора, – кивнул Жбанов, наклонив свою моднуюнабриолиненную прическу. – Вместе вы сила сокрушительная, акогда порознь – с вами сплошные проблемы.

– Вы-то здесь при чем?

– Да вспомни хотя бы подставу в ресторане…

Крыть было нечем. Я глумливо кивнул.

– Еще чего?

– Совет какой-то создают… – И я со скепсисом изложилмысли Коромыслова по поводу учреждения общественной милицейскойорганизации внутри главка.

– Отличная идея! – неожиданно восхитилсяЖбанов. – А чем ты, собственно, недоволен? Появляетсявозможность привлечь в этот круг массу людей, которые сейчас длятебя недоступны. На предложение вступить безо всяких обязательств вэту лавочку под эгидой федерального управления согласится любойчиновник или же депутат! Ты приобретешь колоссальные связи!

– Но это же морока…

– Поначалу. Я дам специалистов. Они наладят механизм. Утебя будет исполнительный директор, план мероприятий, на этой пенеты поднимешься к небесам… Причем с парашютом за спиной. – Онвстал с кресла и, потирая затылок, заходил взад-вперед покабинету. – Ничего себе новость! – произнесвозбужденно. – Перед тобой – ворота в рай. Они без замка,надо их лишь распахнуть.

– А Есин сказал: «Плюнь!» – возразил я. –Сказал – пустая беготня. Он несколько лет с нашим фондомваландался. Больше нервов извел, чем заработал.

– При чем здесь фонд?! – возмутился Жбанов. – Вотвы, – менты… Никакой фантазии! Фонд – это коммерция.Совет – политика. А где основные деньги – в коммерции илив политике?

Политика… Какая политика? Сплошные манипуляции, маневры иерзанье на креслах.

– О чем задумался? – спросил Жбанов.

– Тебе нужен Совет? – поднял я на него глаза. –Милости прошу, занимайся. – И тут поймал себя на мысли, чтоденьги с недавнего момента меня попросту не интересуют, что падаютони с неба, только успевай сметать их в кучи, а что с кучамиделать, я и не знаю.

Подсчитал я тут примерно свои накопленные доходы – взялсяза голову: куда их девать? В бизнес вложить? Бизнесмен из меняникакой. Потратить? А на что? Все есть. Особняк на каких-нибудьцивилизованных островах приобрести с яхтой в придачу? Но когда внем жить? И вообще чем на островах заниматься? Что остается?Квартир в Москве накупить и сдавать их в аренду? Попадусь налегализации незаконных средств, да и вообще лень с приживаламиразбираться… То у них труба лопнет, то провода закоротят, тоотопление заклинит… Бегай от одного к другому. Это уже работа. А уменя своей хватает. Хорошо, по банкам раскидал часть наличных, аостальная их груда по ячейкам и сейфам томится, неприкаянная.

Но не объясню же я эту свою глупость и неумение управлятьфинансами Жбанову, дабы принял он меня за дурачканезамысловатого.

– Ты можешь представить меня Коромыслову? – спросилон. – Как кандидатуру для роли технического секретаряСовета?

– Да хоть сегодня…

– Сегодня не надо, я должен проработать основополагающиемоменты…

– В общем, ты готов принять на себя удар? – с надеждойспросил я.

– Считай, принял.

– И снял камень с моей души, – вздохнул яоблегченно. – Ну, пойду, пожалуй…

– Погоди, – удержал он меня. – Теперь о делах, нерасслабляйся. Твои орлы на днях приняли некоего Евсеева.

– Есть такая сволочь, – согласился я.

– Ему надо помочь, и всерьез, – категорическим тономзаявил Жбанов.

– На нем заказы на два исполненных убийства, – сказаля. – И таких гадов я плющу в толщину газетного листа.

– Ты свою высокопарность прибереги для торжественныхзаседаний, – буркнул Жбанов. – Ты знаешь, кто онтакой?

– Евсеев? Лоббист западного продовольственного импорта. Иего поставщик. Убийства организовывались на почве раздела влиянияпо получению квот на эвересты куриных окорочков и перемороженнойговядины. Поставляемых крупнотоннажными судами.

– Его посадка будет означать удар по очень многимлюдям, – сказал Жбанов.

– По западным производителям, – уточнил я. –Потому что квоты урежут. И правильно сделают. Меньше дерьма нарынке и больше стимулов для развития нашему предпринимателю.

– Ты не представляешь, какой суммой будет оценена твояпомощь!

– По-моему, я внятно изложил свою позицию.

– Какие мы принципиальные! Поди ж ты! – развел онруками. – Нет, братец, если уж впрягся в игру, преодолевай всеее колдобины! И в театральные позы не вставай! Тоже мне… «Это ябуду, это не буду…» Детский сад, штаны на лямках…

Он говорил, словно сплевывал слова в адрес холуя и подонка,неспособного и пикнуть против его воли.

И я взъярился.

– Да пошел ты, Жбанов! – сказал я с напором. –Своим шестеркам мозги вправляй. А у меня своих командиров хватает.И конвертик этот можешь засунуть… обратно в сейф. Другому твоемуприхвостню пригодится. Евсеев – матерая мразь, враг. И онбудет сидеть. Ты же русский мужик, чего за него впрягаешься? Иливконец за бабло ссучился? Края не чувствуешь? Все, пока! – И янаправился к двери. Раскрыв ее, добавил: – Козыри у тебя,конечно, против меня имеются, но трясти ими не стоит. Не советую.Ибо на шантаж могу ответить самым жестким образом. Или хочешь,чтобы тебя мелом на асфальте обрисовали? – Я говорилнесусветное, сорванное с концов воспаленных нервов, поражаясьиздалека своей бесшабашной и, возможно, неоправданной удали, но иверя в глубокую справедливость произнесенных слов.

– Ты меня неправильно понял, я не загоняю тебя вугол, – торопливо проговорил он, но я уже вышел из двери идверь за собою закрыл.

Да провалитесь все к чертовой матери! Надоело! Действительнопора в отпуск!

И тут позвонил Дима.

– Когда наконец навестишь старого друга? – осведомилсяон.