Страница 57 из 117
Н-да-с. Милые, привычные пустяки нашей нелегкой службы.
И еще. Вчера случился юбилей Есина и сопутствующий ему банкет сшироким кругом приглашенных. Банкет удался, порожнюю посудувыносили мешками, но двух оперов застукали в генеральском сортирепервого зама, располагавшегося возле приемной и оставшегосянезамкнутым на ключ, со спущенными брюками, в момент якобынепотребного соития. Велось служебное расследование. Хорошо, операотносились к «колбасникам» и на мой коллектив не упало нечистойтени.
Нововведениями Филинова, грешившего, к удивлению моему,склонностью к метафизике, явились распоряжения о принятии в штатконторы астролога и психолога, оформленных на гражданскиевспомогательные должности делопроизводителей. Психологу вменилось вобязанность составить справки по сотрудникам, определяющие ихподлинное нутро и пристрастия, а астролог ваял гороскопы,касающиеся оперативных мероприятий, их успешности и надлежащегосоответствия ситуации с вовлеченными в нее персонажами.
У данной новации нашлось немало приверженцев, но всколыхнулосьуправление собственной безопасности, расценившее посвящениегражданского оккультиста в секреты нашей кухни как угрозувероятного шпионажа.
Выслушав предостережения особистов, Филинов распорядился вестиработу с астрологом под их надзором, не отягощая егоосведомленность откровенными деталями. Затем, будто бы заразившисьфлюидами бдительности, повелел уволить конторского парикмахера,заподозрив в нем не то доносчика Сливкина, не то информаторагосбезопасности. Парикмахер и в самом деле задавал много излишнихвопросов в процессе облагораживания наших офицерских незатейливыхстрижек, что и меня подвигало на некоторые неясные подозрения вотношении его витиеватой персоны.
Отделу кадров был спущен приказ об изъятии всех внештатныхудостоверений, выданных прошлым руководством своим полезнымлюдишкам: коммерсантам на доверии, журналистам из сочувствующих,отставникам с заслугами. В кадры потянулась очередь с улицы.Принявшим повторную присягу в верности и в материальной полезностидокументики снисходительно возвращались. Исключением являлисьпостоянно отирающиеся в конторе директор фонда Абрикосов,удержавшийся, отрезав всех конкурентов, на своей вольной должности,и – поставлявший свинину в столовку мусульманин из Баку,бывший тамошний «колбасник». Эти прихлебатели были «внештатниками взаконе», прибегая в контору на поклон к новому начальству безпромедлений, как старые боевые кони на звук полковой трубы и зная,ради чего прогибать хребты в кабинетах полицейских динозавров.
На следующий день я был вызван в министерские выси к вступившемув должность Соколову.
Принял он меня дружелюбно, но в гриме надменной начальственнойпокровительности, с лицом сановным, ответственным, строгим.
– У шефа есть к тебе предложение, – начал, не вдаваясьпреамбулы. – Перейдешь в его аппарат. Я – советник,ты – помощник. Через месяц – генерал.
Что-то подобное я и предполагал, отправляясь на это рандеву.
В колени повалились бы сейчас Соколову орды милицейскихполканов, окажись на моем месте да заслышав столь милое их сердцами карьерным душам приглашение к облачению в штаны с лампасами и ввысокую баранью папаху – наряд, согласно эстетике моихпредставлений, не иначе как клоунский, под комплекс неполноценностискроенный. Но и меня золото генеральских погон ворожило, и щекоталазаманчивость возвышения над толпой, как взлет на чертовом колесе, ивыигрыш новой, непомерно высокой ставки в рискованной моей игре. Ногде-то внутри шептал рассудительный, мудрый голос:
– Стой! Впереди – яма с колом на дне!
Не за красивые глаза приглашал меня к себе Решетов, нечистойсилы однокровник. И не по душевному расположению, хотя известныесимпатии ко мне, конечно, испытывал. Но нужен ему был служака наработу черную, безропотную, грехами тяжкими проникнутую и возможнымбесславием завершавшуюся. Да и поди выдержи его ежедневныепридирки, хамство и спесь. Все нутро перекоробит. А пути назад уженет.
Вот и выбирай тут. Отказ ведь тоже боком выйти способен.
Сделал я над собою усилие, улыбнулся и сказал добродушно:
– Я парень крестьянского склада, к хозяйству привыкший. Атут по всем землям скакать придется, все наспех решать, вприглядку,да чтоб без ошибки. Не хватит сноровки. И себя огорчу, иминистра.
– Пойми! Нам сейчас нужны проверенные люди, настоящиетоварищи по оружию, так сказать… – неожиданно загорячилсяСоколов, никак не ожидавший моего отказа, а готовый, видимо, ужепротянуть мне свою короткопалую длань для целования. – Мы ведьс тобой могли бы, Юра…
Я хотел сказать ему, что доверенных лиц в избытке бывает толькоу дураков, но никак не у Решетова, что манипуляций нами ивсевозможным столкновениям нас лбами не будет числа, но предпочелумолчать о предвидениях, посетовав с виною в голосе:
– Не вписываюсь я в масштаб, подведу. Да и тебе лучше, чтобя на подсобном огороде оставался бригадиром. Случись чего –всегда под рукой и косы, и лопаты…
Он запнулся, призадумавшись. Потом произнес вяло:
– Может, и так…
– Вот ты так и доложи.
– Сгубит тебя скромность, Шувалов.
– Как раз скромность еще никого не губила.
– Ну, бывай.
Я вернулся на службу, где в приемной возле моего кабинета меняожидал начальник отдела этнических группировок. Многозначительнокачнув головой, передал мне портативный магнитофон с проводомнаушника. И записочку:
«Техническая запись из «Славянской». Утренняя».
В гостинице «Славянская» в огромных количествах проживаличеченские группировщики. Откормленные плечистые дылды, они толпамибродили в холле и в ресторанных пространствах, одетые в домашниетапочки и в войлочные шапочки. Бесконечно протяженная во временисходка с обсуждением постоянно меняющейся криминально-коммерческойситуации, круглосуточный клуб интересных бандитских встреч.
Я нажал на кнопку воспроизведения, и тут же зазвучали знакомыеголоса. Тенорок Сосновского, баритоны Филинова и Соколова, резкийгортанный акцент одного из владельцев «Славянской», а также упрямыйбас известного лидера чеченской братвы.
Соколов, видимо, с подачи Решетова, представлял деловойкавказской публике нового начальника управления: дескать, просимжаловать, свой парень, всем успехов в сотрудничестве.
Я прослушал запись и передал магнитофон обратно в руки верногочеловека. После этого представления нам требовалось определиться всвоей внутренней политике относительно одиозной чеченской общины.Ее тесная связь с влиятельными кругами предполагалаосмотрительность и начисто отвергала лобовые репрессивные решения.Но потакать этой мрази я не собирался. Равно, впрочем, как и тот жеФилинов, принудительно вовлеченный в лояльное сотрудничество с темплеменем горцев, что издавна привыкли зарабатывать деньги кровью ипотом. Кровью врагов и потом рабов. Но открытая конфронтация могласослужить нам плохую службу. Зато тайная программа стравливанияславянских и кавказских банд была куда эффективнее любогоофициального противостояния. Регулировать уголовные взаимоотношениянас никто принудить не мог, гробы для разбойников изготовлялисьежедневно, а каким образом из книги живых они переносились в книгумертвых, умалчивала наша служебная тайна, не отмеченная ни в какихдокументах, даже в самых секретных. Для подобного рода деятельностимы предпочитали изустный способ общения, да и в нем фигурироваливыражения обтекаемые, способные толковаться разно и нелинейно.Однако недопонимания и недоговоренностей между нами несуществовало, наши позиции были неуязвимы, и враг лишь скрежеталзубами бессильно, подсчитывая потери, не в состоянии выставить счетза урон первоисточнику своих бед.
Бытовало, естественно, множество кривотолков и голословныхвыпадов в наш адрес, сказки о тайном сообществе убийц в погонах подназванием «Белая стрела», но подобные бездоказательные обвиненияиграли нам на руку как устрашающая реклама, заставлявшая трепетатьв ожидании встречи с нами множество разношерстного жулья.
– В гостинице не все благополучно, – сказал начальникотдела. – Грядет серьезный конфликт между учредителями. Там вдоле иностранцы, и они недовольны разделом доходов инеоправданностью расходов.