Страница 20 из 117
Зная о взаимном недоверии милиции к госбезопасности и овозможных провокациях, я встрепенулся:
– А что такое? Подставит?
– Там… полная беспринципность! – донесся ответ. –Этот… если надо убить, так ухом не моргнет… В кровище помакушку.
Я кивнул на раскрытую дверь приемной, в чьем проеме виднелсяширокий, застланный по плинтусы узорчатой ковровой дорожкойкоридор, по которому удалялись в кабинеты отсовещавшиесясоратники:
– А тут что… другие?
– Ну… – неопределенно отозвался он. – Грехов увсех много. Но откровенных убийц у нас… Наперечет, я бы сказал…
Вот так да! Я говорил шутя, а он-то – всерьез… И с кем же яработаю?
– Я понял, – сказал я, всем видом дав понять, чтоуважительно вник.
– Вот и смотри. Заведет в историю – не отмоешься.
Поразмыслить над словами многоопытного особиста я не успел,отвлек телефонный звонок. Как и чувствовал – Дима!
– Мою квартиру слушают, я уверен, – донесся до меняего трагический шепот. – Был у меня тут разговор с женой поодному поводу, и тут же конкретно отзвонили на предмет услуг… Этоне совпадение! Прошу срочно проверить. Мне каждый раз приходитсявыходить с телефоном на лестничную площадку. Про секс даже неговорю. Я под микроскопом врага. У меня стресс, бля!
Шизофрения! Я бы так и озвучил этот факт, но тут же вспомнился«Мерседес», ежемесячное вспомоществование, и чувство долгаперебороло искренние эмоции.
Пошел к Акимову, объяснил ситуацию.
– Ну, привыкнешь сопли коммерсантам утирать, это не самоестрашное, – отмахнулся он. – Сейчас съездим, всепровернем…
– Но это же с техотделом договариваться, а у них такиерасценки по частному сектору, как я слышал… Да и вообще весь деньнасмарку!
– Спокойно! – Акимов полез в шкаф, стоящий в углукабинета, набитый сломанной, но еще не списанной с баланса офиснойтехникой, порылся в нем и извлек оттуда какой-то радиотехническийприбор неизвестного мне назначения, но вида внушительного и явноотпахивающего военными технологиями.
– Что такое? – спросил я.
– Уже год тут валяется, – сказал Акимов. – Откудавзялся и чего собой представляет – загадка. Хорошо, невыкинули…
К Диминому дому мы подъехали через двадцать минут. Я вылез измашины, удерживая прибор под мышкой и скручивая в ладони скользкийшнур питания.
По пути к подъезду Акимов бестрепетной рукой отломалподвернувшуюся под руку антенну у одного из припаркованныхавтомобилей. Смущаться, впрочем, было некого. У дома находиласьлишь парочка бомжей, сидевших на своих мешках у мусорных баков ипоедавших сырую рыбу, подобно богатым японцам.
– Ты чего хулиганишь? – возмутился я.
– Все по делу, двигай к объекту… Слышен денег громкийшелест, это лох идет на нерест… Давай-давай!
Звякнула цепочка, в дверной щели мелькнуло бледное лицо Димы,тут же просветлившись при виде своих штатных спасителей, и мы вошлив его респектабельные хоромы с мраморной плиткой прихожей изолочеными канделябрами.
– Значит, так… – водружая прибор в гостиной наосновательный дубовый стол с резной окаемкой, начал Акимов. –Где сеть питания?
И пока Дима суетился в поисках удлинителя, воткнул в одно изтехнических гнезд прибора автомобильную антенну, что придалоаппарату окончательно внушающий доверие вид.
Щелкнул тумблер, замигали многочисленные сигнальные лампочки,отображающие неведомые нам процессы электронного организма, а затемпобежали, ломко меняясь в своих показаниях, жидкокристаллическиецифры на застекленной панели.
– Сканирует все радиочастоты известных шпионских«жучков», – уверил Акимов уважительно разглядывающего приборДиму. – Осмотрим все помещения, включая сортир. Выявим дажепассивные микрофоны.
– Во, техника у вас, а?! Чтоб я тут…
– Стараемся, старик. Мы же ценим твою благодарность.
После тщательного изучения всех закоулков квартиры Акимов,выведя нас на лестничную площадку, озабоченно резюмировал:
– Один пассивный микрофон в гостиной. Кто и как еговоткнул, думай.
Дима вновь помучнел лицом.
– И что делать?
– Завтра приедут спецы, найдут «клопа». Тут уже требуетсяиная аппаратура и специальные навыки.
– Сколько будет стоить? – привычно сработал у Димычуткий коммерческий иммунитет.
– Договорюсь на тысчонку, сам понимаешь – работаспецифическая крайне…
– А если он пассивный, как же он… передает? –обнаружил в себе склонность к анализу Дима.
– По стенам, по батареям, – лениво ответилАкимов. – Транслирует вибрации по вторичным сетям.
– Вот гады! Я так и знал! – Он с надеждой вгляделся внаши непроницаемые лица. – Их надо вычислить!
– Займемся…
Обратно прибор в машину нес Акимов. Любовно похлопывая его покрышке, бурчал:
– Целый бизнес открывать можно, а Корнеев его все напомойку хотел… Спрятать надо подальше, пригодится еще.Коммерсанты – они все мнительные, как барышни после актабезоглядной любви…
– А микрофон-то ты зачем приплел?
– Пусть технари завтра съездят, доиграют все роли, –ответил он, водружая аппаратуру в багажник. – Пятьсот имобломится на бедность, остальное нам на кефир.
– Мне не нравится твой поступок…
– И мне не нравится, – сказал он весело. – Но чтобы случилось, если бы мы ничего не нашли? Уверяю: Диму охватило быразочарование. Понимаешь? Вот тогда бы он нам точно не поверил! Унего же мания, игра воображения… А мы по этой игре равнодушнымломом! А так и нужность свою укрепили, и бензин оправдали, и новыйжизненный импульс придали человеку. И к технарям теперь –всегда и пожалуйста…
Вернувшись в контору, я побрел в свой отдел, заглянув коперам.
Все столы помещения были заставлены копировальной техникой.Народ трудился в поте лица, раздевшись до маек: копировали двамиллиона долларов, изъятых на сделке с наркотиками. Ксерокопииамериканской валюты следовало приобщить к делу как вещественныедоказательства, а миллионы отправить в бюджет. Вскрытые пачкивалюты россыпью валялись на полу, скрипели и моргали лампочкамиаппараты, выплевывая страницы с обезображенным наплывами перегретойкраски ликом Бенни Франклина. Никогда, кстати, не занимавшегодолжность президента США.
Черты его, утратившие масонскую благочинность после осквернениякопировальным механизмом, походили на фоторобот разбойника сбольшой дороги.
– Шеф, прошу, побудь пока здесь! – обратился ко мнемой заместитель, наравне со всеми тянущий лямку типографскогобатрака. – С утра ни крошки во рту! Мы скоренько в столовку иобратно. А то замок на двери как на почтовом ящике. Вломитсякто-нибудь из соседей, а потом недочет образуется, это ведь еще тешустрилы…
– Ну да, – сказал я. – А если уже недочет? Тогдавопрос: кто в кабинете присутствовал помимо вас? Разбирайтесь сами.А обед – посменно. – И я с ленивой начальственнойоттяжкой затворил за собой дверь.
Я уже не очень-то и обольщался праведностью своих оперов, увы,расторопных на всякого рода финты и фокусы. Нашли дурака! Хотя еслипропадет пачка-другая долларов, эти умники твердой рукой закроютнедостачу фальшивками, их у нас в изобилии, а спишут все намахинации наркодилеров. Если уже этого не сделали, с них станется,ведь идейка лежит на поверхности…
К вечеру ко мне явился заместитель, поникший от трудовправедных. Поведал грустно:
– Пятьдесят тысяч долларов нуждаются в экспертизе. Явныйлевак.
«По десятке на нос, нормально», – прикинул я, уже не слушаядальнейших его разглагольствований о необходимости возбуждатьпараллельное дело об операциях с фальшивой валютой, пусть ипроведенных в рамках уголовной сделки.
До службы собственной безопасности этот факт, естественно,долетит, меня вызовут на ковер, я пожму плечами, заявлю, что квалюте даже не прикасался, а операм доверяю, после моего ухода всеобменяются понятливыми улыбками, но да на том все и закончится.Впрочем, для упреждения допросов и расспросов, руководствуясьпринципом оповещения о непоправимо бушующем пожаре самимподжигателем, надо немедля отзвонить в отдел наших общественныхсвязей. Сегодня же газетчикам и телевизионщикам преподнесут новостьо задержании крупной партии героина. И соответственно опреступниках, пытавшихся крайне недобросовестно расплатиться затовар с поставщиками. Журналисты за предоставленные горячие фактынашей пресс-службе негласно, но исправно платили, так чтовзаимовыгодное сотрудничество было налицо.