Страница 87 из 90
— То, что вы сказали, не имеет смысла, сэр Ричард, —прозвонил Брюнель, — изменение хода истории не способноизменить законы физики. Чем бы ни была эта энергия, она безусловносуществует.
— Как ты убедился сам, — заметил Суинберн, взглянув нажелтоватые шрамы своего друга.
— Она существует здесь, — возразил Бёртон, — но нев викторианское время.
— Неужели ваша ведьма видела всё с такой ясностью? —спросил Пальмерстон.
— Да, господин премьер-министр, хотя она не ведьма, аясновидящая. Кстати, при помощи всего двух черных алмазовясновидение графини Сабины усилилось до невероятной степени.
— Тогда в чем причина расхождения?
— Камни, сэр. Глаза Нага.
— То есть?
— Как вы знаете, в 1796 году сэр Генри Тичборн нашел в Чиличерный алмаз и спрятал его под Карачками в Тичборн-хаусе. Если бывремя не исказилось, то алмаз остался бы там вплоть до 2068 года,когда это здание снесут. Через сто тридцать лет Эдвард Оксфордразрежет этот алмаз на куски, которые потом использует для созданиямашины времени.
— Клянусь святым Иаковом! — воскликнул сэр РичардМэйн. — Как далеко в будущее может заглянуть ваша графиня?
— Альтернативное,то есть первоначальноебудущее она видит ясно вплоть доконца столетия. Последующие события она тоже видит, но намногоболее смутно. Однако если речь идет о некоторых особых предметах,вроде черных алмазов, то она способна проследить их путь намногодальше — правда, в ущерб себе: надо сказать, последнеепроникновение в будущее совершенно истощило ее, и духовно, ифизически. Думаю, за такую работу ей не помешала бы небольшаякомпенсация от правительства.
— Отлично! — воскликнул Пальмерстон. — Теперь ядолжен нанять эту чертову волшебницу! Продолжайте, капитан.
Прочистив горло, Бёртон взглянул на повернувшийся к немуканделябр.
— Итак, Эдвард Оксфорд вернулся в 1840 год, а оттудазапрыгнул еще дальше, в 1837-й, и создал парадокс, ибо теперь однии те же осколки южноамериканского камня существовали одновременно —и в его машине времени, и в поместье Тичборна. Между ними возникрезонанс, а поскольку все три Глаза Нага являются кусками одногоаэролита, то камбоджийские осколки тоже «запели», в результате чегоих и обнаружили. Держу пари, что африканский алмаз, где бы он нинаходился, тоже «поет». Сокровище Тичборна находилось под землей, азначит, никто не мог слышать гудения камня, однако его эманациичасто вызывали колебания определенной струны у пианино в родовомзамке: сипод средним до.
— Удивительно, — проворчал Корнуолл Льюис, —человек появляется в Лондоне, а в Хэмшпире, в Камбодже и, возможно,в Африке звучат серенады в его честь!
Бёртон кивнул:
— Да, господин министр, удивительно. Но это только половинаистории. Я провел несколько дней в Британской библиотеке, исследуяясновидение. Знаете ли вы, когда впервые была неопровержимопродемонстрирована медиумическая энергия?
— Просветите нас, сделайте одолжение.
— В 1837 году. За последующие шесть лет были отмечены ещенесколько случаев, и все они совпадают с теми периодами, когдаДжек-Попрыгунчик появлялся в нашем времени. Позже, вплоть допрошлого года, никаких документально подтвержденных свидетельствнет. Мы знаем, что он прыгнул из 1843 года прямо в 1861-й. С тоговремени алмазы, находящиеся в его костюме, остаются здесь, и запоследние двенадцать месяцев было продемонстрировано множествослучаев подлинного ясновидения.
— То есть вы полагаете, что резонанс алмазов пробуждает вчеловеческом мозгу некую силу, которая в противном случае остаетсяспящей? — прозвонил Брюнель.
— Это предмет для научного исследования, — ответилБёртон. — Но, по-моему, эфирная энергия и всё что ейсопутствует — действительно продукт человеческого организма, арезонанс камней ее стимулирует.
Спенсер что-то написал в тетради и поднял ее перед собой. Налисте было всего одно слово: «Эволюция?»
Бёртон пожал плечами.
— Черт побери! — воскликнул Пальмерстон. — Есливсё, что вы сказали, правда, тогда этот треклятый Распутин никогдане сунул бы нос в наши дела, не опереди его Оксфорд еще раньше!Неужели мы так уязвимы для всякого сумасшедшего из будущего?
— Похоже на то.
В зале повисло тревожное молчание. Наконец его оборвал ЭдвардСэймур:
— И Пруссия?
— Да, — сказал Бёртон. — Графиня видела иэто.
В кабинете повисла очередная пауза.
— Расскажите! — тихо велел Пальмерстон.
— Мировая война начнется примерно через пятьдесят лет.Действия Оксфорда приблизили ее по меньшей мере на десятилетие.
— Иисус Христос!
— Графиня описала последующие события. Вот что насожидает…
Весь следующий час сэр Ричард Фрэнсис Бёртон описывал будущуюисторию. Он рассказал королю, политикам и своим товарищам, какисход евгеников в Пруссию позволил этому королевству подчинить себеГерманский Союз и объединить всех немцев. Как Бисмарк обезопасилюжную границу новой страны, объявил войну Франции и победилНаполеона Третьего, используя биологическое оружие, созданное изсмертельно опасных растений, которые захватили Ирландию. Онобрисовал гонку вооружений, развернувшуюся между технологистамиБританской и евгениками Германской империй, а также поведал опоявлении Фридриха Ницше — политика и мистика, свергнувшегоБисмарка, и об агрессивной колониальной политике Германии, котораянеизбежно вызвала мировой конфликт.
Когда Бёртон закончил, в зале воцарилось тягостное молчание.Политики не могли скрыть своего ужаса. Даже совершенноневыразительное лицо Пальмерстона каким-то образом отразило в егоглазах трепет. Минута шла за минутой. Наконец с потолка раздалсяголос, усиленный рупором:
— Сделайте мне другое будущее!
Все переглянулись.
— Я немедленно засажу своих людей за работу, —прозвенел Брюнель, — мы усилим наш флот, построим воздушныекорабли, создадим новое оружие.
— Хорошая мысль! — согласился Корнуолл Льюис.
— Великолепная! — поддержал его Эдвард Сэймур.
— Решительно не согласен! — воскликнул Гладстон,который всё это время тщательно избегал встречаться взглядом сБёртоном и Суинберном. — Откуда мы возьмем деньги на стольамбициозные проекты?
— Это непрактично и невозможно, — согласился с нимлорд Рассел. — Мы только что чудом избежали революции. Если мыповысим налоги, то новая революция начнется безо всякихрусских.
— Кроме того, — добавил Пальмерстон, — весьчертов мир скажет, что я разжигаю войну. Гонка вооружений толькоускорит начало конфликта!
Спенсер поднял лист с одним словом: «Дипломатия».
— С немцами? — хмыкнул Корнуолл Льюис.
— У меня есть мысль, — сказал Алджернон Суинберн.
Пальмерстон резко встал, опрокинув стул, потом заложил руки заголову и стал ходить по залу взад-вперед.
— Что с союзниками, Бёртон? — рявкнул он. — Вашаволшебница нашла кого-нибудь, кому можно доверять?
— Нет. Думаю, мы должны рассчитывать только на самих себя.Господин премьер-министр, у Алджи великолепно развита интуиция. Япредлагаю…
— Нет, нет и нет! Это совершенно неприемлемо! Я несобираюсь войти в историю как человек, который потерял империю!
— При условии, что, когда это случится, вы всё еще будетепремьер-министром, — прошипел сквозь зубы Ричард Мэйн.
— Предлагаю выслушать Суинберна, — закончил Бёртон. Ноего слова пропали втуне, потому что Пальмерстон буквально взорвалсяот гнева. Он ударил ногой стул, грохнул бокалом по столу и завопилво весь голос. Тем не менее, несмотря на дикий безумный взгляд, еговосковое лицо выражало такое же бесстрастие. Все остальные ждали,пока вспышка его гнева пройдет. Минуты через три премьер-министрвнезапно успокоился, словно из него выпустили пар. Какое-то времяон стоял и тяжело дышал, глядя на остальных; щеки его, обычнобелые, покраснели от стыда.
— Блаватская использовала алмазы, чтобы усилить своимедиумические способности, — пропищал Суинберн. — Ричардтоже использовал их, чтобы усилить способности графини Сабины.
— И что с того? — Пальмерстон бессмысленно посмотрелна поэта-коротышку.