Страница 79 из 90
Траунс переступил с ноги на ногу, снял котелок и сильно ударилпо нему. Что-то не в порядке! Потом надел обратно. А что, если оношибается?
Свист вдалеке прекратился.
— Японский городовой! — тихо пробормотал он. Что жеделать?.. Траунс на мгновение замер. Потом мигнул. Человек изСкотланд-Ярда обернулся к своим людям и проревел:
— Вооружайтесь, парни: мы начинаем! Действуйте оченьосторожно: здесь вам не атака чертовой Летной бригады, понятно?
— Да, сэр! — ответило множество голосов.
Полтораста полицейских вынули револьверы Адамса, [170]отстегнули дубинки имедленно последовали за Траунсом в туман.
— Вы слышали, командор? — спросил сержант Киллер.
— Да. Но — раньше времени, далеко оттуда, где надо, и не втом направлении! — ответил изумленный Кришнамурти.
— Это всё смог, сэр: вы же знаете, как он искажаетзвуки.
— Хм-м!..
Командир Летного взвода никак не мог перестать думать оМиллигане. Он дружил с ним, знал его жену и ребенка. Зрелище егосмерти, мгновенной и бессмысленной, потрясло его до глубины души.Он вздохнул и загнал мысль о смерти пилота в самый дальний уголоксознания: первым делом — долг.
— Наверное, что-то случилось, — пробормотал он. —Идти на Стрэнд сейчас? Или ждать условленного момента?
— Может быть, это и есть условленный момент, —предположил Киллер, — просто он настал раньше, чеможидалось?
Кришнамурти прищелкнул языком, на время погрузился в раздумье, апотом обратился к своей команде:
— Подождем еще. Приготовиться! Полная тишина! Держите ушкина макушке и будьте готовы двинуться в любой момент!
— Прекратите чертов свист!
Констебль Карлайл остановился.
— Вы, конченый идиот! — проворчал детектив-инспекторЧестен, подойдя к подчиненному. — Вы только что разрушиливесь…
Он оборвал себя, увидев конец шпаги, торчащий из грудиконстебля. Потом шпага скользнула обратно и исчезла. Хлынула кровь.Свисток выпал изо рта Карлайла и, звеня, покатился по дороге; заним упал полисмен. Теперь стал виден вынырнувший из тумана:«развратник», конечно, но умерший по меньшей мере три дня назад.Нижние конечности, наполненные трупной жидкостью, резковыпячивались из-под одежды. Разбухшие ладони держали шпагу; трость,в которой она находилась, напоминала загнившую сырую сосиску. Кожабыла цвета земляных червей, нижняя губа свисала до подбородка,глаза перевернулись и утонули в глазницах.
— Офэнь извините, — прошепелявил он, — мне уваснонеудобно!
В очередной раз Томас Манфред Честен решил, что хочет проводитьбольше времени, занимаясь своим садом.
— Добавить розовых георгинов, — пробормотал он,подумав о небольшом участке земли рядом с нижним краем сада, ивытащил револьвер. — И, быть может, желтых ноготков… —Направил револьвер в лоб мертвецу. — …И голубую герань. —Нажал на курок. Револьвер заело. Честен вздохнул, убрал его вкарман и поднял дубинку. — Или одни ноготки? — Шагнулвперед, выбил рапиру и стал дубасить труп по голове, пока в стороныне полетели белые кости, черная запекшаяся кровь и серые мозги.Кадавр упал на камни и остался лежать, изредка подергиваясь. —И перегной, — пробормотал Честен, — в нем весьсекрет!
— Сэр! — раздался голос за спиной. Обернувшись, Честенувидел Пайпера и Пэттерсона: они отступали еще перед несколькимитрупами, вынырнувшими из смога.
— Все вперед! — крикнул он своему отряду, стоявшему закордоном. — Револьверы не работают: бейте дубинками! Поголовам! Изо всех сил! Крушите черепа!
Честен и Траунс осторожно вели своих людей к центру Стрэнда:один отряд наступал с севера, второй — с востока. Как только обегруппы вошли в сгустившийся туман, перед ними появились ходячиемертвецы с обнаженными шпагами в руках; все они были хорошо одеты,любезны и безупречно вежливы.
— Я в ужасе! — сокрушенно сказал один из них, погружаяпалец в глаз констебля. — Я веду себя совершенно подло иприношу мои искренние соболезнования!
— Ой! — воскликнул другой, втыкая меч в животполицейского. — Какая жуткая история!
— Всё это чрезвычайно непристойно! — заметил третий,вытаскивая из чьего-то рта кусок плоти. Он посмотрел на человека вмундире, прижавшего руки к вырванному горлу: — Надеюсь, вы небудете считать меня невежей?
Констебли размахивали дубинками, крушили черепа, расплескивалибезжизненные мозги, но враги превосходили их числом, и под рукупостоянно лезли призраки. Они появлялись и исчезали, иногда почтитвердые, иногда еле заметные, и всякий раз полицейские поблизостихватались за голову от боли. Некоторые из них внезапно переходилина другую сторону и, с криком «Тичборн!», набрасывались на своихтоварищей. Полицейские дубинки били по головам полицейских.Извинялись не только «развратники». Битва становилась всёожесточенней.
— Парни, не отступайте! — крикнул Траунс. —Покажем им, где раки зимуют!
Из тумана вышел стройный, модно одетый труп и дружескизаявил:
— Голубчик, не будете ли вы против, если я заберу вашужизнь? Похоже, я потерял свою. Это было так неосторожно с моейстороны!
— Ох, канал бы ты отсюда, нелепая твоя задница! —проворчал детектив. Уклонившись от шпаги «развратника», он с силойударил его в голову. Денди закачался и запротестовал:
— Омерзительное представление, батенька! — Детективударил его снова, денди упал на колени. — Ведь это же некрикет, в самом деле!
— Заткни свою гребаную пасть! — прошипел Траунс ираздробил «развратнику» череп. Тот упал на камни и слабозадергался. Из тумана вынырнул Честен и приветственно кивнул.
— Сзади! — крикнул Траунс. Честен нагнулся, шпагапрошла прямо над ним. «Развратник», державший ее, оказалсятрухлявым кадавром: похоже, это был один из первых живых мертвецов.Он него несло, как из могилы, и когда детектив-инспектор ударил егов подбородок, голова слетела с плеч и размазалась по булыжникам,как перезрелый лимон; вслед за ней повалилось тело. Честенобернулся, сморщив нос от отвращения.
— Где Суинберн? — спросил Траунс.
— Не знаю.
— Неужели сигнал был слишком рано?
— Да. Один из моих людей запаниковал.
— Черт побери!
— Моя ошибка.
— Очень сомневаюсь. Не вини себя. Как полагаешь:продержимся до его прихода?
— Выбора нет. От этого зависит Бёртон.
Траунс утвердительно хмыкнул, отступил от своего товарища,схватил дубинку обеими руками и ударил прыгнувшего на него«развратника» по уху. Труп упал на булыжники. Детективвзгромоздился ему на грудь и ударил в подбородок следующего. Головамертвеца отлетела назад, потом качнулась вперед и встретиласокрушительный удар в лоб. «Развратник» попытался схватитьдетектива за руку, но промазал, и дубинка, описав дугу, ударила поего телу; затрещали кости.
— Ло… — крякнул Траунс, вкладывая в четвертый удар всюсвою силу, — …жись!
«Развратник» закачался и упал. Раздался громкий треск — надетектива-инспектора обрушились ошметки плоти и куски костей. Оноглянулся и увидел, как падает безголовый труп. Рядом с ним стоялконстебль Лэмпуик, держа в руках окровавленную дубинку:
— Извините, сэр, он собирался прыгнуть на вас.
— Очень признателен. Но всё равно утром пошлю тебе счет застирку.
Констебль улыбнулся. Внезапно его лицо исказилось от боли, онсхватился за голову, потом поднял дубинку и заорал:
— Не виновен! Тичборна засудили! Ты, подонок!
Затем он обрушил дубинку на голову Траунса. Детектив отпрыгнулназад, избегая удара, споткнулся о труп, упал, перекатился, опятьвскочил на ноги и бросил дубинку в Лэмпуика. Она ударила констебляаккурат промеж глаз — тот упал на землю и замер, потерявсознание.
— Прости, сынок!
Тем временем Честен подобрал вторую дубинку и, скользя подруками трупов, лупил своих соперников обеими по коленям. Те падали,а пять констеблей, которые шли следом, доканчивали дело, сплющиваячерепа. Бой теперь напоминал размеренную рутину: увернулся —наклонился — хрясть! хрясть! — готов.
170
В описываемое время револьверы Адамса только поступили навооружение и были большой новинкой.