Страница 74 из 90
В шею Спенсеру вцепились мясистые пальцы. Суинберн достал кактуси начал лихорадочно стрелять.
— Траунс! — пронзительно закричал он. — Стреляй!Быстрее!
Но детектив остался неподвижен: он был либо мертв, либо безсознания. Почувствовав, что его подымают в воздух, Спенсерзаорал.
— Мясо! — радостно проорал Ортон и вонзил зубы в шеюфилософа. Когда зубы перекусили позвоночник и выгрызли из телакуски еще трепещущей плоти, жалобный крик жертвы умолк. Ортонсорвал голову Спенсера с плеч; отброшенная в сторону, она запрыгалапо булыжникам. Кровь била фонтаном из шеи, и чудовищный мясникзахохотал, когда она брызнула ему в лицо.
— Нет! — всхлипнул Суинберн. — Господи Иисусе,пожалуйста, нет!
Тело Спенсера, всё еще бившееся в конвульсиях, Претендент держалбольшей рукой; меньшую он засунул в шею и протолкнул глубокововнутрь.
— А-а-ах! — вздохнул он, вытащив окровавленную рукуобратно: ее пальцы сжимали еще бьющееся сердце философа. Ортонвырвал артерии и облизал руку.
— Почему ты, черт тебя побери, не умираешь?! — яростнозаорал Суинберн, по его щекам текли слезы. Претендент обернулся,посмотрел на поэта и, продолжая жевать трепещущее сердце, нехорошооскалился. Суинберн поднял кактус и, не целясь, выстрелил. Иглыпопали Ортону в правый глаз. Мясник помотал головой и медленнонаправился к коротышке.
— Хочу мясо!
Суинберн собрался бежать, но внезапно обнаружил себя в чьих-торуках, сотканных из тумана. Его схватили два призрака и — как сэраАльфреда Тичборна несколько месяцев назад — поволокли насмерть.
— Отпустите! Отпустите меня!
Ортон только усмехнулся окровавленным ртом:
— Иди ко мне: я тебя съем!
Призраки волокли Суинберна всё ближе к гигантскому мяснику, ивот уже кровь закапала из жуткого рта на ярко-рыжие волосыпоэта.
— Ням-ням! — с аппетитом протянул Ортон, дожевываясердце Спенсера. Потом он вытянул руки, схватил Суинберна залацканы и поднял в воздух. Призраки летали рядом с поэтом, держаего за руки и мешая стрелять из кактуса. Ортон выплюнул кусокплоти, отдернул губы, обнажив большие зеленые резцы, опустилчелюсть и наклонился вперед: его окровавленный рот приблизился ктощей шее поэта.
Внезапно Суинберн почувствовал полное спокойствие.
— Два момента, — сказал он, глядя прямо в маленькиепоросячьи глаза. — Первый: я признаюсь, что проиграл. —Ортон остановился и с изумлением взглянул на коротышку. — Тыпобедил. Так почему бы тебе немного не поцарствовать? Весь Лондон утвоих ног. Парламент наполовину уничтожен. Букингемский дворец восаде. Рабочие — твои. Мои друзья или убиты, или подчинились тебе.Какой смысл съедать маленького поэта, вроде меня, лишь для того,чтобы доказать свою правоту?
Ортон хихикнул, облизнулся и прошипел:
— Мясо!
— Я так и думал, что ты скажешь именно это слово, —продолжил поэт. — Второй момент: твои манеры просто ужасны!Неужели ты не читал «Учебник по этикету для юных леди»?
Со звериным ревом Претендент открыл рот пошире, и его зубыоказались совсем рядом с горлом поэта.
Чванк!
Внезапно призраки разлетелись в разные стороны. Поэт упал ивзглянул вверх. Голову Артура Ортона пронзило огромное африканскоекопье: оно вошло ему в череп над правым ухом и вышло под левым; сострия медленно стекали кровь и сероватые мозги. Существо, котороеназывало себя сэром Роджером Тичборном, покачнулось, со страшнымгрохотом ударилось о мостовую и издохло.
Ошеломленный Алджернон Суинберн сел и посмотрел налево. Взияющей дыре, которая раньше была окном кабинета в доме номерчетырнадцать по Монтегю-плейс, стоял сэр Ричард Бёртон. Легкийветерок шевелил на нем одеяние дервиша.
Глава 12
ВОЕННЫЙ СОВЕТ
«Я вижу по-настоящему светлое будущее. Я вижу повсюду деревья ицветы.
Конечно, они будут выполнять свои природные функции.
Конечно, они украсят наши города и сделают более живописныминаши ландшафты.
Но, клянусь богом, они будут делать и многое другое».
— Пускай Аллах благословит тебя и дарует тебе мир, —прошептал Аль-Маслуб.
— Пусть и на тебя снизойдут мир и покой, — ответилБёртон. — Ты уверен, что вам не нужна охрана?
— Аллах наша охрана.
— Тогда тебе действительно нечего бояться. До свидания, мойдруг!
Аль-Маслуб улыбнулся, поклонился и вместе со своими музыкантамирастворился в плотном тумане, окутавшем Монтегю-плейс.
— А вот вам охрана безусловно нужна, — сказал Бёртон,обернувшись к миссис Энджелл.
— Я должна остаться, сэр Ричард! — запротестовалахозяйка. — Посмотрите на дом: какой ужасный беспорядок!
— За домом я присмотрю. Ваша карета ждет, матушка Энджелл.Констебль отвезет вас на станцию и сопроводит до Хёрн-бэя.Несколько дней в постели, хорошая еда и свежий морской воздухсотворят с вашими нервами чудеса!
— Мои нервы в полном порядке.
— Они обязательно будут в полном порядке, даже несмотря нато, что вы сегодня пережили! Теперь уезжайте, и я обещаю, что ктому моменту, когда вы вернетесь, дом будет как новый.
Недовольно ворча, пожилая леди спустилась по лестнице и спомощью полисмена поднялась в брум, стоявший прямо у передвижногоза́мка премьер-министра. Паролошадь свистнула, и карета запыхтелапрочь, направляясь к ближайшей железнодорожной станции. Из туманавынырнул Траунс.
— Местный начальник почты — упрямый осел, —пожаловался детектив-инспектор, — вообще не хотел открыватьотделение! Пришлось пригрозить ему арестом.
— Но мы ведь не будем его винить, правда? — спросилБёртон, указывая на забитую обломками улицу.
— Хм-м… Наверное, нет. В любом случае, я послал болтуна вСкотланд-Ярд. Скоро приедут еще люди. — Он заколебался. —Ну, и похоронный фургон тоже уже в дороге.
Бёртон коротко кивнул, и они оба вошли в дом.
— Покс нашла констебля Бхатти, он тоже в пути, —сказал королевский агент. — Я послал птицу на энергостанциюБэттерси. Брюнель ответил, что готов помочь нам.
Траунс осторожно пощупал большую шишку на голове.
— Ох! Неужели Паровой Человек будет сражаться вместе снами, а не против нас?
— Будет, хотя не лично. В механизме, которым поддерживаетсяего жизнь, очень много пружин, и если они испортятся, он умрет.Поэтому он будет держаться подальше.
Они прошли мимо Адмирала Лорда Нельсона. В одной руке у него былкактус, в другой — рапира. Заведенный снова, он охранялкоридор.
— Но ведь то же можно сказать и о нем, — заметилТраунс, указывая на слугу.
— Нет, — ответил Бёртон.
— Он же битком набит пружинами!
— Да.
— Тогда враги легко остановят его.
— Очень на это рассчитываю.
— Клянусь Юпитером, что за чертовщину ты задумал?
— В свое время, старина. Всему свое время.
По лестнице спустился Алджернон Суинберн. Глаза его былиприкрыты, зубы крепко стиснуты. Смерть Герберта Спенсера тяжелоподействовала на него.
— Ричард, я запер Поющие Камни в библиотечный сейф. Онивызывают головную боль.
— Спасибо, Алджи.
Все трое вошли в редко используемую столовую. Лорд Пальмерстон,Бёрк и Хэйр, а также водитель премьер-министра уже сидели вокругбольшого стола.
— Джентльмены, у нас осталось очень мало времени, —объявил Бёртон. Он, Траунс и Суинберн сели. — Мы должнынанести быстрый ответный удар и сокрушить врага. Но, прежде чемначать, я должен извиниться перед всеми вами. Враг вывел меня изстроя, использовав одну слабость в моем характере, и заставил еемногократно отражаться в моем сознании до тех пор, пока это нестало невыносимо. К счастью, я сохранил некоторый рассудок и прошелритуальную медитацию дервишей. Она дала мне возможность перестатьдумать только о моих грехах, разочарованиях и сожалениях ивспомнить то, что я сказал Чарльзу Бэббиджу в самом начале этогодела: ошибки дают нам самый мощный импульс к росту, изменению иулучшению самих себя. Именно так я и должен был относиться к своимошибкам, но я этого не сделал. Зато делаю сейчас. И я считаю, чтотакое утверждение применимо не только к отдельным людям, но и ковсему обществу в целом, поэтому сейчас нам надо руководствоватьсяименно этим принципом. Тем более что кризис, так называемая«революция рабочих», произошел вовсе не от того, что Британия невыучила уроков истории: его вызвала внешняя сила, за которой стоятмистические откровения. Этого нельзя позволить — и эту женщинунеобходимо остановить!