Страница 69 из 90
Добрались они быстро и без происшествий. Коляска прибыла вУинчестер в половине пятого, и ее пассажиры перепрыгнули наплатформу, где их уже встречал ночной смотритель.
— Специальный отряд полиции из Лондона, — сказал оннеизвестно кому. — Командор?
— Я, — ответил Кришнамурти. — Выходили липассажиры из предыдущего поезда?
— Совсем немного, сэр. Их встречал какой-то темнокожий спаролошадью и большим фургоном. Медицинский случай, сэр: онисопровождали пациента.
— Ричард! — воскликнул Суинберн. — А фургоннаверняка пригнал сюда Богль.
— Джентльмены, я не знаю, что вы собираетесь делать, но,уверяю вас, в это время здесь нет ни одного кэба.
— Далеко отсюда до Тичборн-хауса, мистер Суинберн? —спросил Кришнамурти.
— Примерно четыре мили. [160]Думаю, мы легко дойдемпешком.
— Тогда вперед!
Благодаря знаменитому кафедральному собору Уинчестер сталгородом, правда, очень маленьким: четыре человека с собакой быстропрошли его насквозь. Практически вся земля на востоке былаобработана: повсюду виднелись кукурузные и пшеничные поля,разделенные высокими изгородями и хорошо утоптанными дорожками,низкие холмы, неглубокие долины и чучела, черневшие на фонезвездного неба.
Все шли молча. Суинберн был вне себя от беспокойства: своейнервной энергией он заразил весь отряд, и никто не вспомнил, что неспал этой ночью. Они шли, сжав челюсти и кулаки, ожидая сражения исобираясь победить. Наконец они взобрались на последний холм иувидели имение Тичборнов: на горизонте уже смутно намечалосьоранжевое пятно зари. Суинберн сообразил, что смотрит в сторонугорящего Лондона, что враги без помех осуществляют свои планы и чтоединственный человек, способный им противостоять, ими же и плененлибо убит.
Спасательная экспедиция уже спустилась в неглубокую долину,которая подходила к задней стене дома, и вела к окаймленному ивамиозеру.
— Это человек? — внезапно спросил констебль Хор.
Да, это был человек. Притом мертвый. На какое-то ужасноемгновение Суинберн подумал, что это Бёртон, но, когда они добралисьдо тела, лежавшего за сгорбленным деревом, и перевернули его, онузнал Гилфойла, смотрителя парка.
— Что с ним произошло? — выдохнул Кришнамурти. Подкожей лица у Гилфойла взорвались все капилляры, и кровь, ещесвежая, текла из глаз, носа, рта и ушей. Губы раздвинулись, обнаживзубы; на лице застыло выражение крайнего страдания.
— Бедолага, — вздохнул Герберт Спенсер. —Отличный был парень! Присматривал за лебедями мисс Мэйсон, пока якантовался в доме: смотрел, чтобы они не померли с голодухи.
Рядом с трупом лежала двустволка. Кришнамурти поднял ее иосмотрел:
— Один ствол заряжен.
— В доме нет света, сэр, — заметил Хор.
— Уф! — выдохнул Спенсер, когда Фиджет дернулповодок. — Похоже, пес снова почуял запах!
— Позвольте ему показать дорогу, — приказалКришнамурти. — И тише, джентльмены, как можно тише!
Вслед за Фиджетом они поднялись по откосу к Тичборн-хаусу,пересекли дворик и через открытую дверь вошли в оружейную. В домецарила тишина. Хор коснулся руки начальника и указал на пол.Кришнамурти глянул вниз и в слабом утреннем свете увидел черныеследы. Он наклонился, коснулся одного, поднес палец к носу ипрошептал:
— Кровь! Кто-то ранен.
— Не Ричард, надеюсь, — прошептал Суинберн.
Они пересекли комнату, прошли на цыпочках по коридору иоказались в большом танцевальном зале. Нос Фиджета и кровавый следвывели их через зал в другой коридор, через который можно былопопасть в курительную. Но пес не дошел до нее и, свернув, потащилих в третий коридор.
— Там лестница, которая ведет вниз — в комнаты слуг, накухню и ко входу в лабиринт, — вспомнил Суинберн.
— Думаешь, они потащили его под Карачки? — спросилСпенсер.
— Очень похоже на то.
Командор Кришнамурти снял с пояса дубинку и кивнул Хору, которыйпоследовал его примеру.
— Идите сзади, джентльмены, — сказал он.
Поэт и философ подчинились. Они прокрались дальше, добрались долестницы и осторожно спустились под аккомпанемент низкогомонотонного громыхания.
— Чертов храп миссис Пиклторп! — проворчал Спенсер.Через несколько шагов до них донесся голос из кухни.
— Ш-ш-ш, — выдохнул Суинберн: — слушайте!
— …учитывая финансы поместья, нам надо продержать дуракаживым еще какое-то время. — Поэт мгновенно узнал наглый голосЭдварда Кенили.
— Сможем ли мы заставить сотрудничать этого упрямогостарого осла? — спросил незнакомый голос.
— Не волнуйтесь: его упрямство рассыпется в прах, кактолько я опять поднесу к нему алмаз. Он очень восприимчив — вообщене может сопротивляться. Богль, как там доктор?
— Истекает кровью, сэр.
— Я выздоровею, не волнуйтесь! — заговорил четвертый,заметно дрожащий голос. Суинберн узнал его.
— Но, Дженкин, мы нуждаемся в вас для сеанса! — сказалКенили.
— Просто перевяжите меня покрепче, — последовалответ. — А потом Богль отвезет меня в Алресфорд, к врачу. Явполне могу участвовать!
— Я могу вынуть из вас пули, сэр.
— Нет, Богль, — рявкнул Кенили, — нет времени! Мыдолжны связаться с госпожой как можно быстрее: она хочет проверитьсостояние Бёртона. Уэйт, помогите мне найти стол и стулья: мыперенесем их в центральную залу — сеанс надо провести в присутствиипленников.
Кришнамурти обернулся к остальным и прошептал:
— Их всего четверо, и один из них ранен. Вперед!
Он и констебль Хор бросились вперед, Суинберн, Спенсер и Фиджет— за ними. Они ворвались в кухню. Первым делом Суинберн увиделлежащего на столе Дженкина, полуголого и окровавленного; рядом сним стоял Богль. Эдвард Кенили и «развратник» по имени Уэйт стоялиоколо кладовой.
— Полиция! — проревел Кришнамурти.
— Не двигаться! — воскликнул Хор.
И тут весь ад сорвался с цепи.
— Черт! — пролаял Кенили, быстро обернулся и поднялправую руку. Суинберн нырнул в сторону; синяя молния, вылетевшая изруки адвоката, обогнула всю комнату и окружила головы полицейских.Кришнамурти закрыл глаза и упал на колени. Но главный удар принялна себя Хор: его тело закостенело, взлетело невысоко над землей изаплясало, окруженное аурой синей энергии; потом его затрясло, и онпронзительно закричал от боли. Лицо его покраснело, потом посинело;из носа и из глаз хлынула кровь.
— Черт побери! — проверещал Спенсер, спрятавшийся забуфетом. — Останови его!
Суинберн оглянулся и увидел чугунную сковородку. Сам не понимая,что делает, он схватил ее и швырнул в Кенили. Сковородка сострашным звоном ударила адвоката по лбу. Кенили зашатался и рухнулна пол; энергия, вытекавшая из его руки, соскользнула с Хора,зашипела на потолке и испарилась.
Констебль упал. Уэйт прыгнул к столу, схватил деревяннуюкухонную доску и запустил ее в Суинберна. Поэт пригнулся. Доскапролетела в опасной близости от его головы и ударилась о стенупозади него. Кришнамурти застонал и упал на руки. Богль схватилтарелку и запустил ею в Спенсера. Фиджет залаял и вылетел из кухни.Кухонные принадлежности носились по воздуху взад-вперед;сковородки, тарелки и ножи с оглушительным грохотом бились о стеныи шкафы. Дубинка констебля Хора подкатилась под ноги Спенсеру:философ схватил ее и бросил в Уэйта. Страшный удар поразил«развратника» в горло, и он, кашляя, согнулся пополам. Кришнамурти,стоная от напряжения, пополз вперед. Он почти добрался до Кенили,когда адвокат пришел в себя, перекатился и посмотрел наверх. Израны у него на лбу струилась кровь. Он вытянул руку к полисмену. Напальцах заиграло синее пламя.
— Этого только не хватало! — пробормотал командор итреснул Кенили дубинкой по руке. Адвокат заорал: дубинка раздробилаему палец. Кришнамурти упал на пол и потерял сознание.
— Что здесь происходит? — раздался требовательныйголос. У двери стояла великолепная миссис Пиклторп, в ночном халатеи в бигудях: она с удивлением взирала на сцену сражения. В этомгновение сковородка, метко брошенная Боглем, ударила ее прямомежду глаз. Миссис Пиклторп отлетела к стене коридора и сползла напол. Суинберн бросил полную бутыль вина в Богля и завопил отрадости, увидев, как она ударила ямайца по голове, отлетела иразбилась о шкаф. Дворецкий покачнулся и, согнувшись, упал наКенили. Адвокат вытянул здоровую руку в направлении Суинберна.
160
Почти 6,5 км.