Страница 62 из 90
— Что, Герберт?
— Те «развратники», которых я видел…
— Ну?
— Мне кажется, что они дохлые.
Бёртон нахмурился.
— Как же тогда они ходят?
— Я знаю, что это невозможно, но черт меня побери, если яэтого не видел! Они как бы уже подохли, но еще этого не поняли!
— Ходячие трупы? Черт возьми! А что это за огромные чудища?Их видел констебль Бхатти.
— Есть только одно, босс: это Претендент Тичборн, которыйстал толще кита! Зуб даю: пойдешь на Стрэнд — призраки сведут тебяс ума, мертвые «развратники» изобьют до смерти, а чертов Претенденттебя съест!
— Что значит съест?
— Ну, он любит человечье мясо, а придурочные бунтариследуют его примеру.
— О да, это я видел своими глазами… Герберт, чтопроисходит, черт побери?
— Понятия не имею. Но ничего хорошего, это уж точно!Подумать только: в марте мы думали, что это обыкновенная кражабриллиантов!
— Хотел бы я знать, что узнал Алджи об этом парне, Дойле!Как думаешь, если я войду в таверну, эти придурки не накинутся наменя?
— Ну, ежели ты снимешь с себя всё, кроме рубашки, а у нееоторвешь рукава, тогда пожалуй… А рожа твоя и так черна, как утрубочиста!
Бёртон снял с себя пиджак и жилет, передал их бродяге и ссожалением посмотрел на оставшийся рукав рубашки.
— Думаю, что пройду проверку, — пробормотал он. —Во всяком случае, выгляжу я так, словно только что побывал впотасовке!
— Что да, то да. Только не обижайся: рожа у тебя, как ууличного забияки.
— Прости меня, но мне твое замечание не нравится. Ну, каксейчас?
— Неплохо. Только взлохмать свои космы побольше,босс. — Бёртон послушался. — Супер!
— Жди меня здесь, Герберт: надеюсь, скоро вернусь. Всёзависит от того, насколько надрался мой своенравный помощник.
Он пересек улицу, немного постоял снаружи, толкнул дверь ивошел. В помещение с низким потолком набилось неимоверное числорабочих и женщин самого низкого пошиба, а также воров, убийц ишлюх. Пьяная шумная толпа громко праздновала победу: у многихвзгляд уже был осоловевший, а некоторые допились до того, что моглилишь неподвижно стоять среди всей этой какофонии с пустыми лицами итупо вращать глазами. Толпа смеялась, кричала, пела и ругалась;Бёртон проложил себе дорогу сквозь нее, каждую секунду ожидая, чтов грудь воткнется нож или на голову с размаху опуститсябутылка.
— Аристократов к чертовой матери! — проорал кто-то.Поднялся гул одобрения, к которому присоединился и Бёртон, чтобы невыделяться.
— Ари-сто-кра-а… — проскрипел человек рядом с ним.
— Гип-гип ура сэру Роджеру!
Бёртон подхватил вместе со всеми:
— Да здравствуют рабочие!
— Ура-а-а! — закричали все.
— Ура-а-а! — закричал Бёртон.
Он протискивался между рабочими (по виду, обитателямибогадельни), когда они громко запели:
Песню приветствовала волна безумного гогота, который сначалаперешел в низкий вой, а потом внезапно оборвался. Один рабочийстоял, глупо ухмыляясь; изо рта у него текла слюна.
— Эй, дайте бедолаге еще выпивки, — крикнулкто-то, — пускай его мотор опять заработает!
— Да! — подхватил другой. — Кто не пьет, тотурод, мы ему проткнем живот!
Воздух наполнился радостными криками и поднятыми стаканами.Бёртон обратил внимание на парадокс: именно самые пьяные сохранилибольше всего рассудка. Это подтверждало его мысль: алкоголькаким-то образом помогает сопротивляться эманации Претендента.Наконец он увидел Суинберна: тот был одет уличным мальчишкой ижался в углу вместе с очкастым длиннобородым человеком.
— Эй, пацан, — проорал королевский агент, —подымай свой тощий зад и ползи сюда, чертово отродье!
— Задай ему, мистер! — хихикнула вымазанная в грязишлюха, толкая Бёртона локтем в бок. — Перегни проказника черезколено и как следует поработай кнутом! А потом сделай то же сомной!
Раздался грубый хохот. Бёртон присоединился к нему и заорал:
— Ага! Ты что, уже забыл мой большой кнут? И не хочешь,чтобы тебя отведал большой толстый друг? Но я не имею в виду егомилость Тичборна!
Оглушительный смех приветствовал его грубую шутку, и,прикрываясь шумом, поднятыми пивными кружками и радостными криками,он махнул рукой Суинберну, чтобы тот подошел. Поэт что-то сказалсидевшему рядом с ним, встал и протолкался к Бёртону. Королевскийагент обернулся к двери и громко проорал:
— Пошли отсюда! — Потом он схватил своего помощника заухо и выволок из паба на улицу.
— Мое ухо! — пропищал поэт.
— Извини, служебная необходимость! — буркнул Бёртон.Они пересекли улицу и присоединились к Спенсеру. — Как ты,Алджи?
Суинберн потер горящее ухо:
— Великолепно! Как насчет порки?
— Ты и так получил сполна в «Вербене Лодж». Что делаетДойл?
— Постоянно пьет. Кружку за кружкой, и каждую залпом. Япросто поражен, что он еще стоит на ногах: а ведь я, как ты знаешь,в этом деле мастер! В общем, очень впечатляюще. И если дело дойдетдо соревнования…
— Хватит болтать: давай к делу! Пожалуйста!
Бёртон в очередной раз спросил себя: не ошибся ли он,загипнотизировав поэта? Как он и ожидал, появились непредсказуемыепоследствия и среди них — словесный понос.
— Он собирается на сеанс, Ричард. В десять вечера.Виселичная Дорога, дом пять. Это окраина Кларкенуэлла, [140]близ КлубаДжентльменов-графоманов. Ты же знаешь это место: ты, кажется, былтам вместе со стариком Монктоном Мильнсом. Если я правильно помню,ты хотел обсудить с ними свою копию «Семи опасных поз любви» —книгу одного из твоих мрачных, или, лучше сказать, смачныхарабских поэтов. В этом клубе,предположительно, находится тайный список…
— Знаю, знаю! — прервал его Бёртон.
— Ничего себе! Как ты думаешь, они выбрали ВиселичнуюДорогу из-за названия? Просто идеальное место для того, чтобывызывать призраков!
— Алджи, ты можешь секунду помолчать? Я долженподумать.
— Хорошо, больше не скажу ни слова. Мои губы…
Бёртон схватил своего помощника, крутанул, прижал к себе изакрыл ему ладонью рот.
— Скажи, Герберт, Дойл примерно ростом с меня, верно?
— Да, босс, более или менее. Только он худой как щепка.
— Можешь запустить руку в левый карман моегопиджака? — Пиджак, который королевский агент снял передзаходом в таверну, висел у Спенсера на левой руке. Философ досталоттуда коричневый парик и накладную бороду, которые Бёртон надевалв Бедламе. — Подходят, как думаешь?
— Я бы так сказал, босс: может, чуть потемнее, ноненамного.
— М-м-мх!.. — подтвердил Суинберн.
— Отлично. Сейчас Дойл выйдет из таверны. Мы на негонабрасываемся, стаскиваем пиджак со шляпой и надеваем их на меня. Апотом вы с Алджи волочете его на Монтегю-плейс. Делайте с ним чтохотите, но он не должен оттуда уйти! Понятно?
— Целиком и полностью.
— Допросите его. Он пьян в стельку и может выболтатьчто-нибудь интересное. Да, и спросите его о феях!
Суинберн дико изогнулся, вырвался из цепких рук Бёртона ивозбужденно запрыгал вокруг:
— Феи? — запищал он. — Феи? При чем здесь егомания?
— Просто спроси его, Алджи. Посмотрим, что он скажет.
Спенсер взглянул на Суинберна.
— Если только Дойл сумеет вставить хоть словечко.
— Ричард, ты же не собираешься…
— Да, Алджи, собираюсь. Я собираюсь пойти на спиритическийсеанс под видом Чарльза Альтамона Дойла.
Глава 9
Сеанс
«Пожалуйста, сохраняйте ваш билет: его в любой момент можетпроверить контролер.
Максимальная вместимость: 180 сидячих мест; 80 стоячих.
НЕ ВЫСТАВЛЯЙТЕ НОГИ В ПРОХОД!
Используйте только разрешенные выходы».
140
Кларкенуэлл (Clerkenwell) — район в Излингтоне (ЦентральныйЛондон).