Страница 24 из 90
— В полдень собираюсь в Хэмпшир.
— А там куда?
— В Тичборн-хаус.
— Что-что? — закричал Суинберн, подпрыгивая идергаясь, как сумасшедший. — Ты же не собираешься вмешиватьсяв этодело!
Бёртон взял тряпку и вытер руки, испачканные машинныммаслом.
— Боюсь, уже вмешался. И есть небольшая вероятность, чтоколлекция Франсуа Гарнье тоже замешана в этомделе.
— Э… что?.. Погоди, Фран, ты хочешь сказать, чтоБрюнель…
— Алджи, ты действительно самый непонятный поэт из всех,кого я встречал за всю свою жизнь! Но я отвечу на вопрос, которыйты не сумел задать: нет, я не думаю, что Паровой Человек каким-тообразом связан с делом Тичборна. Однако я сильно подозреваю, чтокража бриллиантов прямо у него из-под механического носа может бытьсвязана с вернувшимся наследником.
— A-а! Стало быть, в клане Тичборнов есть взломщикисейфов?
— Почему бы и нет? Вот что мне удалось узнать… — ИБёртон рассказал поэту легенды, связанные с Глазами Нага, а такжеисторию рода Тичборнов. — Сейчас я исхожу из предположения,что сэр Генри нашел южноамериканский Глаз (хотя Арунделл отверг этуидею моментально) и что кто-то из Тичборнов завладел ПоющимиКамнями тоже, — заключил он.
— Остается не найденным только африканский алмаз, —прокомментировал Суинберн.
— Да.
— В этом есть что-то очень странное.
— Почему?
— Потому что речь идет о Ниле.
— Согласно мифу — да. Но к чему ты клонишь?
— К тому, что и ты, и Спик искали исток этой реки. А потомбыл Генри Стэнли — и его экспедиция исчезла.
Бёртон нахмурился:
— Его экспедиция исчезла потому, что он глуп как пробка ирешил пролететь над этим районом на… — Он с силой ударил побоку винтостула. — Ни одна летающая машина, появившаяся там,не вернулась обратно. Он знал об этом, но всё равно полетел.
— Да, но это не то, что я имел в виду.
— Ты о чем?
— Пошли в дом. Закури сигару и расскажи мне однуисторию.
Королевский агент какое-то время глядел на друга, потом пожалплечами, кивнул и убрал инструменты. Через несколько минут ониудобно устроились в кабинете. Бёртон отпил портвейна и спросил:
— О чем ты хочешь узнать?
— О твоей экспедиции со Спиком. Насколько я помню, в мартепятьдесят восьмого вы достигли озера Танганьика. Что случилосьпотом?
— Болезни, главным образом. Мы услышали, что на восточномберегу озера находится порт Уджиджи, в котором можно разбитьбазовый лагерь. Но когда мы добрались туда, оказалось, что весьгород — это несколько ветхих ульевидных хижин и жалкий рынок…
Капитан Ричард Фрэнсис Бёртон ослеп.
Половину лица Джона Хеннинга Спика парализовало.
Они оба настолько ослабли, что не могли пройти и несколькихшагов.
Две недели они оставались в наполовину разрушенной хижине и елитолько отварной рис, который приносил им их проводник, СайдиБомбей. Они лежали на койках, раздавленные томительной жарой,страдали, спали, их рвало, они то теряли сознание, то опятьприходили в себя.
— Матерь божья! Дик, неужели это того стоит? —прошептал Спик.
— Должно быть. Мы почти на месте. Ты слышал, что сказал мнеутром Бомбей?
— Нет. У меня был такой жар, что я ничего не видел и неслышал.
— Туземцы утверждают, что из северной части озера вытекаетрека. Если мы наймем дау, [55]то, уверен, очень скорообнаружим, что плывем вниз по Нилу, мимо воинственных племен, прямов Каир.
Бёртон уцепился за эту мысль и с ее помощью медленно вытягивалсебя из болезни. Как назло, Спик, намного менее целеустремленный,чем его командир, выздоравливал гораздо быстрее. Вскоре он ужеотваживался по утрам и вечерам выходить из хижины на живительныйхолодный воздух, купаться в озере и делать покупки на маленькомрынке. Там он появлялся в компании туземца, державшего над нимзонтик, в темных очках; через его руку были перекинуты нитки бус напродажу.
Спик был застенчивым беспокойным человеком. Высокий и худой,длиннобородый и ясноглазый, заикающийся и нерешительный, казалось,он находится в мире с самим собой только на охоте. Лейтенант Спикстрелял во всё. Он всаживал пули в бегемотов и антилоп, жирафов ильвов, слонов и носорогов. Он убивал с радостью и без разбора, ивсе семьсот миль их пути от Занзибара [56]были усыпаны трупамиживотных… Теперь день медленно тянулся за днем, и Спик началсходить с ума от мерцающего ландшафта, от высохших деревьев и трав,от бесконечных просторов твердой растрескавшейся земли.
— Коричневое! Повсюду только одно проклятое коричневое, ниодного зеленого пятнышка! Я больше не могу: в этом чертовом адудаже на охоте скучно! Почему мы не можем отправиться дальше?Кажется, я схожу с ума!
— Скоро, Джон, но мне нужно время, — ответил Бёртон,который еще плохо видел и не мог даже пошевелить ногами.
— Ну тогда хотя бы разреши мне взять каноэ и пересечь озеровместе с Сайди! — проворчал Спик. — Мы ведь знаем, чтошейх Хамед где-то там, и у него есть дау. Я попробую его нанять: ондолжен кое-что знать о северной реке.
— Это слишком опасно. Скоро сезон дождей. Туземцы говорят,что на озере бывают ужасные штормы.
Спик, однако, настаивал на своей идее и постепенно убедилБёртона разрешить ему эту поездку. Он уехал третьего марта иотсутствовал около месяца. Бёртон сам отмеривал себе утром, днем ивечером дозу микстуры Зальцмана, предаваясь позже описанным им «снам о прошлой жизни, видениям нынешней».
К тому времени, когда лейтенант вернулся, Бёртону стало немноголучше. Он уже ясно видел и мог, хотя и медленно, ходить безподдержки.
— Река? — страстно спросил он.
— Ее называют Рузизи. [57]Хамед уверяет, что онавытекает из озера. Племена в этом районе достаточно дружелюбны имогут проводить нас к ней.
Бёртон ударил кулаком воздух:
— Слава Аллаху! Ты достал дау?
— Он хотел сдать его нам на три месяца за пятьсотдолларов.
— Что? Что за чушь! Почему ты не обменял его начто-нибудь?
— Дик, я же не владею языками.
Бёртон вскипел. Что за трата времени и средств! Черт бы побралнекомпетентность Спика!
По идее, лейтенанту следовало бы успокоиться после неудачи сдау. Вместо этого он стал еще более странным и холодным — словночто-то скрывал. Через несколько дней он подошел к Бёртону спросьбой:
— Старина, не поможешь ли привести в порядок мои заметки?Ты же знаешь, какой я страшный дилетант, когда дело доходит добумаг!
— Конечно, — ответил Бёртон. Оба устроились засамодельным столом и открыли дневник Спика.
С первых же страниц Бёртон начал указывать, где нужно болееподробное описание, где необходимо вставить ссылки, а где (довольночасто) — исправить грамматические ошибки. Перевернув очереднуюстраницу, он обнаружил набросок карты.
— Что это?
— Северное побережье озера.
— Ты имеешь в виду этоозеро? Танганьику?
— Да.
— А что это за подковообразные горы на севере?
— По-моему, это Лунные Горы.
— Но, Джон, это невозможно! Туземцы утверждают, что ЛунныеГоры намного севернее озера.
— Люди шейха Хамеда уверены в обратном. Они были на самомсеверном берегу, в тени этого кряжа.
— Ну а Рузизи? Неужели ты полагаешь, что она вытекает изТанганьики и течет в горы, вверх?
Спик неуютно задвигался.
— Не знаю, — прошептал он.
— И потом: если они так велики, как утверждает легенда,тогда мы безусловно видели бы самые высокие пики прямо отсюда,разве нет?
— Может быть, к северному побережью спускаются пологиесклоны, а пики находятся за горизонтом.
Бёртон не поверил собственным ушам. Черт побери, что несет егоспутник?.. Он перевернул страницу и продолжил работать, но Спиквнезапно потерял интерес к дневнику:
— На сегодня хватит. Я собираюсь прогуляться.
Он вышел из хижины, и спустя несколько минут Бёртон услышалвинтовочные выстрелы: еще несколько животных пали жертвамикровожадности Спика…
55
Арабское одномачтовое каботажное судно.
56
Здесь и далее: восточная часть современной Танзании, бывшийпротекторат Британской империи (1890–1964).
57
Рузизи — река в Центральной Африке. Вытекает из озера Киву,впадает в озеро Танганьика.