Страница 11 из 90
— Поющие Камни из Камбоджи, — объявил Бэббидж.
— И что это такое? — с раздражением спросил Бёртон.Его веки налились тяжестью, ноги дрожали.
— Самая большая техническая проблема, сэр Ричард, вовсе нев том, чтобы собрать информацию и потом распределить, самое трудное— ее сохранить. Создать машину, которая думает,относительно легко, однако создатьмашину, которая помнит, — совсем другое дело! Передайтекамни нашему гостю, Брюнель.
Знаменитый инженер подчинился и уронил камни в протянутую рукуБёртона. Королевский агент внимательно осмотрел их, одновременностараясь не уснуть.
— Вы держите в руках решение проблемы, — сказалБэббидж. — Один французский лейтенант, Мари-Жозеф-ФрансуаГарнье, украл эти бриллианты из храма в Камбодже. Их было ровносемь. Во Франции их знают как Поющие Камни: в 1837 году обнаружили,что они испускают слабое мелодичное жужжание. Два камня ФрансуаГарнье отдал своему коллеге Жану Пеллетье, а оставшиеся сохранилдля себя. Но Пеллетье оказался активным технологистом. Он знал, чтомы ищем такие камни. Мы слышали, что подобные вещи существуют, иподозревали, что они обладают уникальными свойствами. КогдаПеллетье принес мне эти два камня, я исследовал их и былзаинтригован возможностями, которые кроются в их весьма необычнойкристаллической структуре. Я даже создал прототип устройства,которое использует эти камни. К сожалению, Пеллетье умер отсердечного приступа прежде, чем я закончил работу, и в его домекамней уже не оказалось. Нет никаких сомнений, кто-то из домашнихпродал их: этим низким типам невозможно доверять! Без камней мойпрототип оказался совершенно бесполезен, и я отдал его Дарвину, атот вставил его в человека, с которым вы хорошо знакомы: в ДжонаСпика.
Бёртон охнул от изумления.
— Без этих двух камней устройство работало не так, как япланировал, но оно всё же позволяло Дарвину управлять беднымпарнем, — продолжал Бэббидж. — Хотя я до сих пор не знаю,почему он хотел этого. Впрочем, мне всё равно.
— Но он же должен был хотя бы намекнуть вам, почему Спиктак важен для него? — спросил Бёртон.
— Может быть. Я забыл. Не имеет значения. Важно лишь то,что пять из семи бриллиантов недавно появились в Лондоне. Правдамиили неправдами, но я долженбыл получить эту коллекцию ФрансуаГарнье.
— И вы выбрали неправдами.
— Я выбрал самый быстрый и эффективный метод, —ответил Бэббидж. — Видите ли, сэр Ричард, эти черныебриллианты могут запоминать состояние электрического поля, дажеочень слабого. Вы понимаете, что это означает?
— Не очень.
— Я объясню как можно проще. В момент смерти в человеческоммозгу происходит всплеск электрической активности, можете назватьэто передачей. Поющие Камни настолько чувствительны, что всостоянии уловить и сохранить эту передачу, если, конечно, онинаходятся достаточно близко. Память, сэр, они сохраняют память! Ясобираюсь умереть в их присутствии, и мой интеллект будетзапечатлен в них. Брюнель вставит камни в этот вероятностныйкалькулятор, который, как и его предшественник, может обрабатыватьинформацию, записанную в их структуре. Другими словами, сущностьЧарльза Бэббиджа будет жить или, скорее, думатьв этом устройстве.
Бёртон грустно улыбнулся:
— Вы собираетесь достичь бессмертия?
— Я собираюсь сохранить мой интеллект.
— А душу?
— Фу! — раздраженно закудахтал Бэббидж. — Я верюв эту суеверную чепуху не больше, чем вы! Я имею в виду моипроцессы мышления! Квинтэссенцию меня!
— Вздор! Человеческое существо совершенно не сводится кэлектрическому полю, сгенерированному или содержащемуся в губчатомвеществе его мозга. А что с сердцем, сэр? Что с эмоциями? Какнасчет того, что человек чувствует,вспоминая свои победы ипоражения?
Теперь пришел черед засмеяться старому ученому:
— Во-первых, нет абсолютно никаких эмпирическихсвидетельств, что эмоции находятся в сердце, — презрительносказал он. — А во-вторых, даже если и так, они постоянноисчезают! Да и что хорошего нам дают эмоции? Они мучат нас,раздражают, ослабляют и вообще восходят к самым примитивнымживотным желаниям людей. Вы же не собираетесь читать мне лекцию овеличии любви, верно?
— Нет, конечно нет. Однако я осмелюсь сказать, что иногдачеловек принимает решения вопреки доводам рассудка.
— Ерунда! Просто бывают ситуации, с которыми слабыйинтеллект справиться не в силах: тогда он сдается и подчиняетсяэмоциональным импульсам. Я же создал машину, которая выбираетлучшее решение, основываясь на логике.
Голова Бёртона клонилась на грудь. Он с трудом сдерживался,чтобы не уснуть; в теле бушевал жар. Комната крутилась, голосБэббиджа доносился издалека. Брюнель, похоже, стоял в несколькихшагах позади.
— Нет, сэр Чарльз, это не будет лучшим решением, —проскрипел Бёртон. — Вы не заметили того простогообстоятельства, что мозг, отделенный от сердца, становитсяполностью аморальным. Взгляните на то, что вы с Брюнелем совершилисегодня ночью. Вы украли! Вы сделали то, что вам казалось логическиобоснованным, и даже ни на секунду не представили себе последствийдля мистера Брандльуида! Через несколько часов он проснется иобнаружит, что его бизнес полностью разрушен. Пострадает егорепутация. Он лишится дохода. В результате ваших действий он и егосемья тяжко пострадают.
— Не имеет значения, — резко бросил Бэббидж. —Этот человек ничто, простой торговец.
— А что с его сыном или дочерью? Вы знаете их судьбу?
Бэббидж облизал губы.
— О чем вы вообще говорите? Я даже не знаю, есть ли у негосын или дочь. Я вообще ничего о нем не знаю.
— Вот именно! Вы ничего о нем не знаете — и тем не менеесочли его ничтожеством. А что, если один из его детей откроетлекарство от гриппа, тайну вечного двигателя или систему, котораяуничтожит бедность? На каком основании вы лишили нас всех этихоткрытий?
Старик выглядел расстроенным.
— Всё это очень неопределенно, — запротестовалон, — и, поскольку речь идет о работающих людях, в высшейстепени маловероятно.
— Ваша неприязнь к рабочему классу хорошо известна, сэрЧарльз. Возможно, именно поэтому вы и пытаетесь заменить егодумающими машинами. Но ваше презрение не в состоянии уничтожитьсаму возможность того, что семья Брандльуида способна сыгратькритическую роль в нашей социальной эволюции.
Королевский агент подавил рвоту. Гигантские молоты били его вчереп изнутри.
— Очень простое уравнение, — пробурчал Бэббидж: —вопрос вероятности. Мы вправе утверждать, что, может быть,дети Брандльуида окажутзначительное влияние на будущие поколения. Но мы так же вправеутверждать и то, что я, Чарльз Бэббидж, ужеоказал и еще окажу весьмазначительное влияние на империю.
— Это тщеславие.
— Факт! Я безусловно сделал мир более рациональнымместом!
— Однако не рациональность держит нас на плаву, —прошептал Бёртон. — Возможно, иррациональность и ошибки даютнам самый мощный импульс к росту, к изменению и улучшению самихсебя?
— Нет, ошибочные вычисления замедляют нас. Я не ошибаюсь! Яимею дело только с проверенными вычислениями: иначе как я могуутверждать, что развиваюсь? Передайте мне бриллианты.
Бёртон протянул старику пять черных камней.
— Теперь вы можете убить меня, — сказал Бэббидж.
— Простите?
— Убейте меня, сэр Ричард. Всё остальное сделаетБрюнель.
Дрожащей рукой Бёртон вынул рапиру из трости.
— Вы уверены? Вы действительно хотите, чтобы я убилвас?
— Конечно, хочу! Вперед, черт побери! Я должен работатьдальше.
— Вы абсолютно уверены, что ваши воспоминания останутся вбриллиантах?
— Да!
— И это замечательно иллюстрирует мой тезис. В жизни нельзябыть уверенным ни в чем, сэр Чарльз: эти бриллиантыподделка. — С этими словами Бёртон шагнул вперед и вонзилрапиру в сердце ученого. — Теперь вы согласны с моей точкойзрения?
— Подделка?.. — прошептал Бэббидж и умер. Телососкользнуло со шпаги Бёртона и рухнуло на пол.
Королевский агент повернулся к Паровому Человеку. Громаднаямашина стояла без движения, только меха на ее плече безостановочноподнимались и опускались. От сигары осталось немногим больше дюйма.[29]
29
Около 3 см.