Страница 19 из 28
Если уж война забирает таких, как Николаич, кто ж тогда воевать будет на этой грёбаной войне?
Вот она, воронка от взрыва. Рядом валялась чья-то оторванная по локоть рука, несколько изувеченных обезображенных тел, застывших, страшных в своей неподвижности.
Так… Начинаем поиск планшета. Насколько хватило силы воли, Янычар приподнял голову, осматриваясь по сторонам. Слава Богу, в него пока никто не стрелял. Дай Бог, чтобы и дальше было также. Ну, где же этот планшет… Разве тут можно что-то разобрать в этакой грязище? Так… Тело Любимова отбросило метров на десять ещё левее от взрыва. Со слов солдата, в этот момент планшет был ещё на командире. Ползём ещё на десять метров. Вот он!!! Вот он, родненький! Янычар сразу узнал планшет командира, который видел не один раз. Обтянутый камуфлированной тканью он лежал себе чистенький, словно аккуратно положенный так, чтобы не замарать, словно хозяин где-то рядом и вот-вот поднимет его. Схватив планшет, как зверь хватает добычу, капитан быстро пополз обратно. В это момент справа от него хлестанула высокими грязевыми фонтанчиками очередь, следом ещё одна. Янычар перекатился влево и вовремя. Там где он лежал, грязь хлёстко взорвалась быстрым прочерком подлетающей вверх сырой земли. 'Пристреляли, пидоры!' – пронеслась паническая мысль. Не выдержав, Туркалёв вскочил и, несмотря на тяжёлый уделанный грязью бронежилет, пудовые от той же грязи берцы, съехавшую на глаза каску, успел сделать несколько больших прыжков до того момента, как в спину два раза подряд быстро ударили тяжеленной кувалдой. Сбитый этими ударами, он пролетел вперёд, упав лицом в грязь. 'Вот и всё… – вплыла в сознание отстранённая мысль. – Всё, убили… Мне не больно… Ну и хорошо, что не больно…' Однако сознание не туманилось, он всё понимал и слышал. Сосредоточившись, Янычар прислушался к своим ощущениям. Вроде горячее по телу не бежит. Опасливо пошевелившись, боли он не почувствовал. 'Жив… Жив!!! Господи, Боженька, миленький, спасибо Тебе! Спасибо…' Лишь обозначив движение, капитан чутко замер, со сжавшейся душой ожидая очередной автоматной или пулемётной очереди. Не стреляют. Наверное, решили, что убит. Что делать? Ждать до ночи? Да, правильно, потом выйду к своим. Его великолепно придуманному плану не суждено было сбыться: фйдеры пошли в контратаку. В отличие от противника, они вначале обрушили шквал огня на его позиции. Тот ад, что разверзся прежде, теперь казался детской шалостью. Грохот стоял такой, что голова ничего не соображала, хотелось лишь одного – чтобы этот кошмар закончился побыстрее, не причинив слабому уязвимому телу никакого вреда, чтобы навсегда уехать, уйти, уползти от войны, не слышать её больше, не видеть и никогда не вспоминать. Растянувшись цепью, фйдеры при поддержке брони пошли вперёд. С каждым их шагом расстояние между ними и Янычаром сокращалось, оставляя всё меньше и меньше шансов на спасение. Капитан пополз, уже особо не укрываясь, но ещё не рискуя встать и побежать, памятуя о двух попаданиях в спину, к счастью, скомпенсированных бронежилетом. Всё-таки есть смысл в этой тяжеленной сбруе, иногда она может спасти жизнь. Вот если бы ещё не мешала ползать по грязи поля. Враги шли гораздо быстрее, чем Янычар полз, оставляя за собой колею как бульдозер. Зазвучали первые короткие выстрелы. Это фйдеры начали добивать раненых врагов, оставшихся на поле. Так скоро и до него самого очередь дойдёт… 'Господи, спаси и сохрани!' Капитан, подавляя инстинкт самосохранения, оттолкнулся от земли и побежал, чувствуя свою скованность и неуклюжесть. И всё же он мчался огромными прыжками, как будто у самой его задницы клацали острые собачьи клыки. Да что там клыки! Каждой клеточкой испуганного тела он ожидал шквала очередей. Сколько между ним и фйдерами? Метров сто пятьдесят-двести. Не больше. Как же это мало… Как мало… Шквала не случилось. Короткая автоматная очередь слилась со свистнувшими у самой головы пулями. Значит, стреляют уже в него, а не только в раненых. Янычар побежал зигзагами, особо не увлекаясь, впрочем. Ведь давно известно, что кратчайшее расстояние между двумя точками есть прямая линия. В его случае бежать по прямой – это стать стопроцентной мишенью. Да он так и так мишень. 'Господи… Господи… Господи…' На большее не хватало ни дыхания, ни сил. Лёгкие работали как меха. Хорошо, что он так и не начал курить, что на войне совсем не характерно. Но всё равно, бежать в бронежилете, в пудовых от грязи берцах, в наезжающей на глаза тяжеленной каске, с автоматом, оттягивающем до земли руку, – затея не из лучших. Это не на стадионе и не в парке трусцой телепать. Тут на кону – жизнь. Грязь неровного поля неотвратимо затягивала в свои чавкающие тиски. Очереди зазвучали чаще. Пули поднимали фонтанчики грязи где-то впереди и по сторонам. На периферии сознания появилась мысль, что с ним просто играют в увлекательную игру, называющуюся: 'А ну-ка, убеги' или – 'Ой, догоню! Ой, поймаю'. Нет, игра называется 'Салочки'. Угодив в ямку, Янычар полетел вперёд, шлёпнувшись плашмя, тут же вскочил, по инерции на четвереньках пробежал дальше, оттолкнулся от земли, продолжая бежать, перебирая руками, шлёпая автоматом и планшетом по слякоти, выставив на всеобщее обозрение 'пятую точку'. Очереди затрещали чаще, пули завжикали злее, поднимая грязь впереди и с боков. Капитану даже показалось, что он слышит хохот фйдеров, потешающихся над ним, чешущим раком, желающим жить. Жить! Жить! Жить… Обретя вертикальное положение, он продолжал стремительно лететь вперёд как черепаха, убегающая от гепарда, вместо которого сейчас были пули. Вдруг земля и небо вновь качнулись, разорвавшись страшным грохотом у него за спиной. Туркалёв сразу понял, что это ударила своя артиллерия. Наконец-то. Где ж вы были до сих пор, сукины дети? На обед отлучились? Взрывной волной его сбило с ног, чудом не зацепив ни единым осколком но, как показалось, обдав жаром пламени. Что там какие-то двести метров для полковой артиллерии? Он практически оказался в зоне обстрела. На миг оглянувшись назад, жадно хватая сырой воздух, насыщенный мирным запахом земли, он увидел эту землю вставшую на дыбы до самого неба там, где шла цепь фйдеров, и дальше вглубь их позиций.– А-а, падлы!!! Взяли?! Взяли?! Хер вам!!! – исступлённо орал Янычар. – А-а!!! Получайте!!!
Его голос тонул в рёве разрывов, земля раскачивалась как живая. Эти артиллеристы, боги войны, мать их, могут и его до общей кучи прихватить вместе с фйдерами, которые уже лижут раскалённые сковородки в аду. Капитан снова пополз в коротких перерывах между разрывами, вставая на четвереньки, быстро перебирая руками и ногами, уползая прочь от страшного места. Всё же в этот раз артиллерия сработала прямо-таки виртуозно. Всегда бы так. А то, как начнут молотить в белый свет как в копеечку, зачастую перемалывая своих заодно с врагом, а нередко только своих, вот потеха для неприятеля. Откуда-то справа донёсся голос:– Командир!
Янычар, ползя на карачках, повернул голову на голос и увидел своих парней, целых и невредимых, залёгших под тем самым танком, где состоялся приснопамятный разговор между ним и особистом. Где-то он сейчас, болезный? Жив ли, мёртв? Да хрен с ним. Главное – жив он сам и живы его парни.