Мы будем на этой войне

Янычар, быстро перебирая конечностями, всё также на четвереньках дополз до танка, нырнув под днище.

– Вы как тут? – спросил он.

– Проездом из Урюпинска в Париж, – пошутил Мамба. – Вот, номер в отеле забронировали. Как тебе апартаменты?

– Оху…но. Я тут недавно уже квартировал. На 'улице' хуже. Там стреляют хулиганы какие-то.

Уверенность возвращалась к капитану с каждой секундой. Он был среди своих самых близких и родных ему людей, которые не бросят, не подведут, которых он не бросит и не подведёт.

– Бля, командир, я как увидел, что ты идёшь за БМПэшкой, решил, всё, у командира крыша съехала. На подвиги его потянуло, – сказал Куба.

– Какие, на хер, подвиги! – проворчал капитан. – Под этим же танком пару часов назад лежал бок о бок с особистом. Он мне сделал предложение, от которого я не смог отказаться.

– Чё хотел мальчуган? – поинтересовался Негатив.

– Слышали, командира убило? – спросил капитан.

– Да, слышали, – подтвердил Бек. – Вытащили парни его в тыл.

– Вот. А планшет, оказывается, по запарке, там потеряли. Особист и предложил мне сходить за ним. Вот он, – Туркалёв вытянул руку с намотанным на кулак ремешком планшета. – Словил по пути назад пару пуль в спину, но броник, Слава Богу, выдержал. А думал, уже всё…

– Сучий потрох этот особист! – воскликнул негодующе Негатив. – Нашёл, кого отправлять!

– А что, кого-нибудь из пацанов-рядовых отправить было бы правильнее? – остро взглянул на него Янычар.

– Ага. Офицера разведки послать было правильнее! – не согласился Негатив. – Сам он чё не пошёл?

– Я ему предлагал, – ответил капитан.

– А он чё? – в один голос спросили парни.

– 'Чё', по-китайски – жопа, – поучительно произнёс Янычар.

– Слышали уже, – ответил за всех Негатив.

– Кстати, о жопах, – невоспитанно влез в светскую беседу культурных людей Мамба. – Пора уносить их отсюда.

Не было уже ни импровизированного госпиталя, ни кунга, в котором ещё недавно Янычар пил водку с Любимовым, поминая погибших товарищей. Теперь уж и Любимова нет, как нет врачей, медсестёр, раненых, отца Андрея отпевавшего погибших…

Нет никого и ничего, кроме развороченной дымящейся земли, покорёженной горящей бронетехники. Среди этого хаоса потерянно ходят уцелевшие на поле боя солдаты и офицеры, окопавшиеся, когда начался обстрел со стороны фйдеров, и оттянувшиеся назад, когда своя артиллерия накрыла позиции противника. Способность людей совладать со своим страхом и не сорваться в паническое бегство, а начать окапываться, спасла их от неминуемой гибели, если бы они вместе со всеми бросились бежать в тыл.

– О, Всевышний… – тяжко вздохнул Мамба.

– Что теперь, командир? – выразил всеобщий вопрос Бек.

Янычар лишь вяло пожал плечами. Его, как и всех, хоть и привычных к ужасам войны, потрясла картина разрушений. Никто из попавших под обстрел не уцелел. Не было даже раненых. Ничто живое не смогло бы уцелеть в этом аду, когда горел сам воздух. Современное оружие настолько эффективно, что выжить при его применении – задача сверхнереальная. А ведь за всю войну оружие массового поражения так и не было применено до сих пор. Этот факт, несомненно, вызовет недоумение у будущих военных историков, и не только у них. Это если у человечества есть будущее, если будет кому удивляться, что ядерное оружие никто так и не решится применить.

Сам Янычар считал – рано или поздно это случится. Не смогут удержаться ни те, ни другие. То, что этого не случилось до сих пор – сродни чуду, как и то, что все пятеро опять выжили. Выжили.

– Выпить охота, – ответил капитан на вопрос Бека.

– Попробую что-нибудь придумать, но вряд ли, – неуверенно ответил Шахов.

Он ушёл куда-то в сторону, а остальные сели, где стояли: всё равно все были полностью в грязи, наползавшись по полю.

– Эй, военный, – окликнул его Мамбеталиев. – Накатить есть?

– Я бы и сам не прочь, – ответил солдат, проходя дальше. – А у вас закурить не будет?

– Бросай ты это дело. Вредно курить в твоём возрасте, да и вообще вредно.

– Вредно тут на этой грёбаной войне находиться, – пробурчал солдат, удаляясь.

– Кто бы спорил, – покладисто согласился с ним Мамба.

– Не найдёт Бек ничего, – лениво но уверенным тоном произнёс Негатив. – Где тут сейчас чего найдёшь?

– Выйду на улицу, солнца нема! – ни к селу, ни к городу вполголоса фальшиво выдал Негатив. – Девки молодые свели меня с ума!.. Слышь, командир, надо бы Астроному доложиться, то да сё, сидим, мол, без дела скучаем. Может, Большой Папа задание какое даст, выполним хорошо, глядишь, опять отпуск получим.

– Ага, размечтался, – отозвался Янычар. – Что ж ты, только из отпуска, и после каждого задания хочешь в отпуск ходить?

– Я бы не отказался. А ты, командир?

– До войны были такие чуваки, которые вообще не работали, а жили на проценты от удачно вложенных ценных бумаг там, всякой недвижимости, – подал голос Кубаев. – Рантье их называли. С некоторых пор я стал реально ощущать, что если бы мне выпал по жизни такой фарт, то я бы был самым оху…ным рантье из всех. Лучше меня никого бы не было. Прикинь, вообще ничего не делаешь, а бабки всегда есть. Голова не пухнет, где их взять… Бабы, море, яхты…

– Не-е, я бы так не смог, – сказал Негатив. – Быстро бы наскучило. Вот представь, утром просыпаешься, чем заняться, куда пойти, что делать? И так изо дня в день, из года в год. Не-е, я бы не смог.

– Вот поэтому Всевышний и не захотел, чтобы ты стал рантье, – произнёс Кубаев. – Он сделал тебя солдатом, воюющим за шкурные интересы тех самых рантье.

– Сам-то ты кто? – не преминул парировать Седых.

– Ладно, проехали, – оборвал Янычар бестолковый спор. – Глядите, вон Бек идёт.

– Пустой, соколик, – резюмировал Негатив. – Не нашёл ничего. Нахрена ходил, вообще? Перед тобой прогибается, командир, отличиться хочет. Ты там пометь у себя, мол, это принципиальный и честный лейтенант Седых выводит на чистую воду карьеристов, не даёт прорастать всякому подхалимажу в нашем дружном коллективе. Пресекает, так сказать, на корню нездоровые взаимоотношения.

– Спой, лучше, пропагандист, – криво ухмыльнувшись на топорный юмор, лениво отозвался капитан.

– Ой, выйду на улицу, солнца нема! Девки молодые свели меня с ума!.. – хрипло вполголоса всё также фальшиво, но старательно затянул Седых.

– Ну, чаво, болезный, нашёл? – спросил Негатив сокурсника по училищу, лучшего друга, показушно демонстрируя причудливую смесь интереса, гипертрофированного волнения за товарища по оружию, надежду на лучшее, боязнь разочарования.

– Да какой там, нашёл! – безнадёжно махнул рукой Бек.

– Эх! – в притворном расстройстве хлопнул себя по коленке Седых. – Я как чувствовал! Если отправить старшего лейтенанта Шахова по важному делу, надо быть готовым к тому, что вернётся ни с чем. Хотя… – Негатив весь подобрался. – Ну-ка, соколик, дыхни. Выкушал всё по дороге?

– Да пошёл ты! – в возмущении задохнулся Шахов.

– Я-то пойду! – с готовностью отозвался Седых. – Да вот что ты без меня делать будешь? Ты же пропадёшь, ты же как дитё малое, за тобой глаз да глаз нужен.

– Сходи сам, – проворчал Бек, садясь рядом с остальными в грязь. – Может, у тебя получится найти. Ты вон, какой языкастый.