Женщина без мужчины

Тем временем яхта совершила плавный разворот. Теперь ее нос был направлен прямо в открытое пространство Гудзона. Еще один клуб дыма вырвался из трубы. Запах сгорающего в дизеле мазута ударил в ноздри, и тут же свежий речной ветер развеял его, не оставив и следа. Холодное низкое солнце сверкнуло в стеклах иллюминаторов и скрылось за тучей. Корабль на глазах уменьшался в размерах. Скоро он превратится в белое пятнышко на серой поверхности реки.

— Почему вы не связались со мной?

— Я связался с адвокатом вашего мужа. Я не решился вас беспокоить. Яхта записана на имя мистера Невски, а вы не упоминаетесь в судебном постановлении…

— Могу я воспользоваться телефоном в конторе?

— Разумеется, миссис Невски! — Охранник явно сочувствовал Натали и хотел хоть чем-то услужить ей.

Когда она наконец дозвонилась до юриста, тот сразу же попросил отложить разговор.

— Я совсем недавно получил документы…

— Я только хочу понять, что происходит? Почему арестована яхта? Уоллес никому не отдавал ее в залог. Какое право они имеют растаскивать его вещи, как из дома банкрота? И как там насчет моих прав на наследство, Сол?

Сол Леви молчал так долго, что Натали подумала, не прервалась ли связь.

— Ты меня слышишь, Сол?

— Ты загоняешь меня в угол, Натали! Я был адвокатом Уоллеса. Я не твой адвокат. Есть вещи, которые касаются только его и меня. Ты хочешь, чтоб я нарушил профессиональную этику?

— Я его вдова! — Она сорвалась на крик. — Корабль мой. Он завещал его мне.

— Уоллес не мог завещать то, что ему не принадлежит.

— Как?!

— Он продал его одному лицу. А это лицо, в свою очередь, одолжило яхту Уоллесу на время.

— Это какой-то бред! Не может быть. Он обожал эту яхту.

— Вероятно, он нуждался в деньгах и поэтому согласился на сделку.

— Когда?

— Пять, точнее, шесть лет тому назад.

— Он говорил мне, что яхта его, — упавшим голосом произнесла Натали.

— Может быть, ему было так спокойнее.

— Я не могу поверить! У нас не было тайн друг от друга.

Сол на другом конце провода погрузился в молчание.

Когда наконец он заговорил, слова его обожгли Натали, ее словно ударили в лицо, хотя Сол старался преподнести ей горькую правду как можно мягче.

— Он не лгал тебе, Натали. Тут другое… Когда вы познакомились, он, как я думаю, очень хотел произвести на тебя впечатление.

— На меня?

— Ты так молода. Я думаю, он желал показаться перед тобой в наилучшем виде. Ошеломить, завлечь молодую женщину…

— Он завлек меня… первой же своей улыбкой. Как только я увидела его… — Натали задохнулась.

— Может быть, тебе следовало сказать ему прямо о своих чувствах.

— Я ему говорила.

— Может быть, он не услышал.

— Я сказала, а он услышал. Нет, Сол! Дело совсем не в этом. Здесь кроется что-то другое. У кого он одолжил яхту?

— Документа не существует. Это была словесная договоренность.

— Выясни, кто ее владелец. Пожалуйста, сделай это для меня, Сол!

Она решила поручить это Солу. Обращаться с такой просьбой к собственным юристам, по горло занятым защитой «Котильона» от грозящих ему со всех сторон опасностей, было неразумно. Если она собиралась доказать свое право руководить фирмой, незачем привлекать внимание к странной ситуации с яхтой. «Уоллес нуждался в деньгах», — так сказал Сол. Для чего ему понадобилась крупная сумма пять или шесть лет тому назад? Как раз тогда они создали «Котильон». Но деньги доставала она. И она знала источники всех поступлений, «родословную» каждого доллара на счету фирмы. Вероятно, Уоллес был связан тогда с какими-то операциями помимо «Котильона» и потерпел неудачу. Память ничего не могла подсказать ей. Что он скрывал от нее? И зачем?

Некоторое время после разговора с Леви она простояла у телефона, зажав трубку во внезапно заледеневшей руке. Настырные короткие гудки наконец вывели ее из забытья. Она нервно набрала номер отдела по расследованию убийств и потребовала от инспектора Каница отчета о том, как продвигается дело. Она сама не узнавала своего голоса, как будто за нее говорила какая-то незнакомая ей женщина.

— Мы нашли парик. Его вынесло течением на берег Стейшн-Айленда.

— Какое это имеет значение?

— Только то, что ваш муж, вероятно, не ошибся насчет парика. Есть все основания подозревать, что он принадлежал этой женщине. Он сделан в Европе. Это совпадает с вашим заявлением по поводу ее одежды. К сожалению, мне больше нечего вам сообщить.

Натали вышла из такси на Пятой авеню и в полной прострации побрела вдоль витрин, рассматривая их невидящим взглядом. Иногда она без всякой цели заходила в магазины и выходила, ничего не купив. Выставленные товары, яркие лампы, снующие туда-сюда люди, лица и фигуры продавщиц — все это она видела как бы сквозь матовое стекло. В реальность вернули ее резкие дребезжащие звонки, раздирающие слух. Детективы в форме задержали ее у выхода из магазина:

— Простите, мисс. Не покажите ли вы нам вашу сумочку?

— Что?

— Леди, сигнализация сработала. Мы обязаны вас проверить.

Они окружили ее — двое охранников и две женщины с отвратительными прическами.

— Вы подумали, что я воровка?!

Это было так смешно. Она захохотала. Четверо взрослых, наверное, опытных людей приняли ее за преступницу. Но смех ее быстро угас. Она обмякла, как будто из шарика выпустили воздух.

Детективы встревоженно переглянулись. Женщины — она никогда не могла бы представить себе, что женщины могут быть так грубы и обладать такой силой, — заломили ей руки за спину. Натали попыталась вырваться из их железных объятий, но безуспешно. Она услышала голос, напоминающий жалобный скулеж животного, попавшего в капкан. Это был ее собственный голос. Она понимала, что выглядит как наркоманка или пьянчужка, но была не в состоянии обрести свой прежний облик.

— Мой муж… он застрелен какой-то девкой… Акционеры рвут меня на части… хотят отнять компанию… Кто-то увел нашу яхту…

Ее бормотание было похоже на бред наркоманки или сумасшедшей. Детективы не впервые сталкивались с такими личностями в дорогих универмагах. Роскошное меховое одеяние пойманной ими воровки только усиливало их решимость расправиться с ней по всем правилам. Они потащили Натали вверх по лестнице.

— Не смейте ко мне прикасаться! — прохрипела она.

Их пальцы мяли мех, облегающий ее фигуру. Грубые и, наверное, нечистые руки касались драгоценных ворсинок.

— Вы ответите за порчу меха! — вдруг пришла ей в голову мысль.

— Если вы не будете сопротивляться… — опешил старший детектив.

— Я не сопротивляюсь… — тихо произнесла Натали.

Истерика утихла — словно тайфун пронесся над островом и ушел далеко в океан.

— Где я нахожусь? — спросила она.

Детективы-женщины хихикнули, но старший ответил по уставу:

— Вы задержаны охранной службой универмага «Бонвит»!

— Вызовите сюда немедленно Рону Смит. Скажите, что вами задержана Натали Стюарт.

Охранники медлили.

— Скорее! — прикрикнула Натали.

Старший детектив что-то пробормотал в передатчик, переключился на обратную связь, и тут же его лицо побледнело. Охрана расступилась, словно повинуясь волшебной палочке. Натали оказалась в центре круга из озадаченных детективов. Она застегнула жакет на все пуговицы, как бы отделяясь броней от внешнего мира. Охранники перешептывались о чем-то между собой, но ей было наплевать, какие мысли копошатся в убогих умах этих людишек.

Скоростной лифт почти мгновенно доставил Рону Смит, администратора магазина «Бонвит», на нижний этаж. У нее за ухом, украшенным бриллиантовой серьгой, поблескивала золотая ручка «паркер», а на платиновой цепочке поверх строгой блузки покачивался золотой хронометр от «Тиффани». Это подчеркивало ее высокое положение в фирме и повышало престиж магазина в глазах покупателей.

— Боже мой, Натали! Что здесь происходит?

— Кажется, ваш магазин стал закрытой зоной? Я просто хотела прогуляться по этажам…