Тряпичная ведьма

Пока она пела, вокруг ее руки появились искорки: ярко-красные огоньки плясали и кружили, образуя светящуюся сферу вокруг ладони. Вдруг тряпичная ведьма резко прекратила пение, и шар из искр полетел к пирамиде. Та сразу вспыхнула. Красные языки пламени взметнулись вверх, и от огня на Пола повеяло таким холодом, будто костер был огромной живой сосулькой.

Тряпичная ведьма наклонилась и начертила на земле еще один знак. Пламя взметнулось выше, и его языки окрасились в зеленый цвет. Воздух наполнился глухим ревом, словно от набегающих волн. Тряпичная ведьма шагнула в костер и, вытянув руки, повернулась лицом к Полу. Он видел, что она смеется, но слышал только ревущее пламя и чувствовал исходящий от магического костра холод.

Потом пламя потянулось в сторону, почти к самым ногам Пола. Языки огня напоминали лепестки цветка, а сама Тряпичная ведьма стояла внутри, как стрекоза, севшая на лилию. Огонь сжался раз, другой, а потом с ослепительной вспышкой пирамида взорвалась, горящие прутья разлетелись высоко в воздух. Некоторые попали в Пола, чиркнув ледяным пламенем.

От куклы не осталось и следа, и Пол обнаружил, что снова может двигаться. Сначала он слова не мог произнести — не верилось, что удалось уцелеть, но потом накатил гнев.

— Ты ошиблась! — крикнул он в небо. — Ты плохая колдунья! Я найду тебя и верну Джулию! Ты от меня не сбежишь!

Кажется, это немного помогло, и Пол вдруг ощутил странную уверенность. Он стал собирать все еще горящие прутья и аккуратно составлять их наподобие пирамиды Тряпичной ведьмы.

Оказавшись рядом, прутья вспыхнули веселее, снова окатив Пола холодом. Он посмотрел в красное пламя, взвесил все еще раз, а потом начертил на земле последний знак, который подсмотрел у Тряпичной ведьмы. Пламя окрасилось в зеленый цвет и взревело. Поглубже вздохнув, Пол зажмурил глаза и шагнул в ледяное сердце костра.

2. Лес Майских танцоров. Морские пещеры

Блуждающий ветерок пробежал по лесу и расшвырял листву, принеся с собой прохладу и остудив полуденный зной. Птицы запели ему вслед и ринулись ловить насекомых, которых нечаянный бриз прихватил с собой.

После обжигающе-ледяного пламени Пол почувствовал ласковое, остужающее дуновение ветерка. Это не морской воздух, понял Пол, он напоен запахом густой влажной зелени. Да и свет был совсем другой — холодный, рассеянный, просачивающийся сквозь многослойную зелень.

Широко открыв глаза, Пол с опаской огляделся. Он испугался того, что натворил. Вокруг высились огромные деревья, их верхние ветви сплетались, полностью закрывая небо. По стволам вились лианы, вырвавшиеся из густого подлеска, который пытался выжить в полумраке.

В зарослях что-то зашуршало — всего лишь легкий шорох упавшей ветки. Но даже от этого тихого звука Пол в страхе шарахнулся в сторону. Шорох быстро растворился в лесной тиши.

Пол стал осторожно пробираться сквозь колючие заросли. Он думал отыскать Джулию, но в этих зарослях явно никого не было. Кроме того, сквозь зеленый купол листвы он не видел солнца и не знал, в каком направлении идти. Впрочем, разгляди он солнце, толку от этого было бы мало.

— Нужно знать, где ты, чтобы знать, куда идти, — пробормотал Пол, больше для того, чтобы услышать свой голос. Здесь, в лесу, его голос прозвучал очень странно — ненадолго нарушил тишину и тут же забылся.

«А я вообще-то говорил, — удивился Пол, — или только подумал?»

Уже через несколько метров он вышел на полянку — клочок травы размером с одеяло, затерянный в джунглях. Но даже такой короткий путь дорого ему стоил. Шорты хороши для пляжа, а вот для колючих зарослей и утыканной шипами поросли это не лучшая одежда. Ну что ж, по крайней мере, некоторые из царапин оставлены кустами ежевики. Голодная смерть ему не грозит, хотя ежевичная диета надоест быстро.

За полянкой лес пошел еще гуще, темнее, непроходимее и страшнее. Оттягивая необходимость углубляться в эту темноту, Пол уселся на солнечном клочке зеленой травы и задумался о своем тяжелом положении.

«Во-первых, — подумал он, — я в лесу один. Во-вторых, я понятия не имею, где этот лес находится, поскольку попал сюда, шагнув в огонь. В-третьих, мою сестру похитила какая-то волшебная тряпичная кукла, и мне нужно с этим что-то делать».

Но что? Вот Джулия бы точно придумала, что нужно делать. Пол всегда шел за ней. В ответственные моменты ему требовались четкие указания.

«Я всегда теряюсь в трудных ситуациях», — мрачно подумал Пол, оглядывая окружавшие его зеленые стены.

— Это нечестно! — крикнул он лесу, но тот проглотил его крик.

«Никто не придет, — казалось, говорила темнота меж деревьев. — Ты будешь блуждать по лесу, пока не умрешь».

— Нет, не буду, — прошептал Пол, отгоняя страх, всплывавший откуда-то из глубины сознания. — Я найду дорогу, людей и Джулию! — С этими словами он собрал остатки решимости, поднялся и углубился в темный лес.

Но через час почти вся его решимость улетучилась. Лесу не было видно конца, и свет начал тускнеть. Ветерок уже не освежал, а заставлял поеживаться от холода. Хуже того, заросли ежевики кончились. Без освежающего сока ягод Пол вскоре стал испытывать мучительную жажду — слюна загустела, а горло горело огнем.

Но поскольку ничего другого он придумать не мог, то продолжал идти, продираясь сквозь колючие кустарники, в надежде найти еще одну полянку или какую-нибудь тропинку. Дневной свет постепенно угасал, и тени из серых превратились в черные.

Вскоре все тени слились в одну, и в лесу наступили настоящие сумерки. Пол остановился и взглянул в темнеющее небо. Со всех сторон до него доносились звуки ночного леса. Он продолжал идти, спотыкаясь о корни и лианы, которые теперь не мог разглядеть. Ему было так страшно, что он даже не мог подумать об остановке.

Лес погрузился в ночную жизнь. Было так темно, что даже руку невозможно было разглядеть возле самого носа. Пол без сил опустился на землю, устроившись меж двух гигантских висячих корней.

Отовсюду доносились тихие звуки — шорох листвы, треск прутьев, и каждый звук был многократно усилен непроницаемой мглой. Пульс стучал в ушах Пола, отдавая в скулы, словно басовый ритм в контрапункте с теноровыми звуками неизвестного существа, крадущегося в ночи.

Звуки стали громче, и Пол перестал дышать, прикрыв рукой рот и нос. Тот, кто производил этот шум, был крупный и двигался целенаправленно — он вынюхивал… искал… шел по следу мальчика. По запаху страха, пота и ежевики — по запаху скрывающегося Пола.

Теперь стали отчетливо различимы шаги — легкие, шаркающие — и они приближались.

«Он знает, что я здесь, — в отчаянии подумал Пол. — Он идет тихо, надеясь застать меня врасплох или спящим, он…»

Здесь! Шаги перешли на бег, потом — скачок, и что-то холодное обвилось вокруг лодыжки. Один рывок, и Пол упал, уткнувшись лицом в рыхлый перегной.

Еще несколько кожистых щупальцев обвились вокруг запястий, и мозг Пола под напором страха и усталости провалился в темноту, отключив сознание.

Пол проснулся от солнечного света, со смутным чувством, что ему несказанно повезло, что он вообще пробудился. Ему было очень тесно. Потом, окончательно проснувшись, он вспомнил события вчерашней ночи. При дневном свете он разглядел, что кожаные щупальца — это всего-навсего веревки, и из-за них-то ему и было тесно.

Он лежал в глубокой деревянной кровати, напоминавшей детскую колыбель, а его руки и ноги были привязаны к боковым рейкам. Вокруг кровати высились земляные стены — он в какой-то яме. Высоко над головой сияло солнце, яркое и жгучее, без зеленой завесы. В дальнем конце ямы свисала веревочная лестница. Пол прикинул, что до поверхности метра три.

Тюремная яма, совсем как в том фильме, что он смотрел по телевизору неделю назад. Только в фильме в яме оказались плохие парни. Да и вообще, в кино герои не мечутся по лесу в шортах, сандалиях и грязных футболках.

«А еще их не заботят такие вещи, как еда и питье», — подумал Пол, болезненно ощутив, как растрескались пересохшие губы и как тупо ноет в желудке.