Страница 72 из 94
– Ах! – в муке воскликнула я.
Глаза Николае вспыхивали то синим, то алым. Все его тело дрожало от едва сдерживаемой ненависти.
– Брат вспорол себе запястье и заставил меня отведать его крови. Затем он завершил начатое: осушил меня до дна. Через два дня я проснулся в семейном склепе, рядом с телами сестер, и поднялся в полном недоумении. Кем я стал? Мои чувства изменились, внутри подымалась странная злоба. Я вышел из склепа, вернулся в замок, чтобы отыскать свою жену, прошел мимо слуги, который в ужасе отпрянул от меня. Я чуял запах его крови и изнемогал от жажды, взглянул в зеркало и не увидел своего отражения! Моя голова шла кругом от страха. Я превращался в нечто омерзительное и злобное, но не мог себя увидеть. Я нашел Сабину. При виде меня она завопила от страха, прижимая нашего плачущего сына к груди. – Внезапно, к моему ужасу, Николае превратился в то бледное чудовище с красными глазами, которое я видела несколько ночей назад в своей спальне, и жутким голосом произнес: – Она назвала меня призраком, демоном, монстром!
Я завопила, вскочила и отпрянула в страхе. Николае взглянул на меня, как будто не ожидал здесь увидеть. Повисла ужасная пауза. Я вспомнила, как он сказал, что в припадке ярости верх берет его темная сторона. С громадным усилием вампир подавил свою ярость и вновь принял тот облик, который я знала и любила. Вот только его синие глаза оставались холодными и равнодушными. Он ничего не сказал об этой поразительной перемене, только продолжил мертвенноспокойным голосом:
– И я убил их.
– Ты… убил свою жену и ребенка? – Я недоверчиво уставилась на него.
Он кивнул и продолжил:
– Я сошел с ума, убил не только их, но и все живое в замке, от детей и слуг до стариков и скота, пока не остались только реки крови в каждом коридоре и на всех лестницах… да мы с сестрами. Вскоре я обнаружил, что они изменились, подобно мне. – Я лишилась дара речи, а Дракула в гневе расхаживал рядом и говорил: – Когда я пришел в себя и увидел, что натворил, меня охватили отвращение, сожаление и ужас. Влад нашел меня и засмеялся. Захохотал! Затем он обнял меня и произнес: «Ты превзошел себя, брат. Наконец ты понял, как приятно убивать. Такова страсть, которая двигала мной столько лет». Я взглянул на него. Меч все еще был в моей руке. Полагаю, лишь тогда Влад понял, какой ужасный промах совершил. Ведь я стал таким же сильным, как он. Брат был превосходным фехтовальщиком, но я – новообращенным вампиром, полным ненависти и ярости. Поэтому я бросился на него и отправил прямо в ад, где ему самое место. Позже я обнаружил, что улицы деревни завалены трупами – брат покутил напоследок. Все смерти в деревне и замке были приписаны чуме.
Я содрогнулась и с трудом сглотнула. От потрясения и отвращения слова не шли мне на ум.
– Мне оченьочень жаль, – наконец тихо пробормотала я.
– Мне тоже. – Николае смотрел на меня, его глаза были полны глубокого, мучительного раскаяния. – Четыре века я пытался искупить свои преступления, совершенные той ночью, но так и не смог простить себя. Вина и боль не утихают никогда.
– Ах, Николае!
– Теперь ты меня ненавидишь? – Он посмотрел мне в глаза – открыто, тоскливо, уязвимо.
Выражение его лица разрывало мне душу. Я отогнала свои страхи, сказав себе, что злобное существо, которым он оказался в ту ночь, никогда не вернется. То было помрачение рассудка, порожденное кровью брата, с тех пор прошло четыре сотни лет.
Дрожа, я подошла к Николае, стоявшему у камина, заключила его в объятия и сказала:
– Я не способна тебя ненавидеть.
Он вздохнул с огромным облегчением и крепко сжал меня, как будто черпал утешение в нашей близости. Некоторое время мы стояли молча, затем он пробормотал мне в волосы:
– После этого меня охватили отчаяние и жалость к себе. Я тосковал по жене и сыну с неослабевающей болью, презирал себя за то, что сделал. Меня пугала ненасытная жажда крови. Сестры вели себя самым разнузданным образом, но я поклялся, что никогда больше не стану убивать. Я хотел покончить с жизнью, но не находил способа. Наконец я понял, что есть лишь одно место на свете, где я смогу узнать, что же со мной случилось, и научиться жить с этим. Я отправился на поиски Сколоманс.
– Ты нашел ее? – едва дыша, спросила я.
Он отступил на пару шагов и ответил:
– Да. Это было волшебное, целительное место. Я провел в нем пятьдесят лет.
– Пятьдесят лет!
– Соломон не мог вновь сделать меня смертным, но он был и, полагаю, остается великим учителем. Именно в образовании я нуждался, чтобы жить вечно.
– Так значит, это правда. Не все вампиры столь могущественны, как ты?
– Нет. Я встречал не много себе подобных, только горстку соломонаров. Еще во время своих путешествий видел пару десятков вампиров, которых, повидимому, инициировали ученики Соломона.
– Каким он был?
– Обаятельным, мудрым и непростым стариком, волшебником со сверхъестественными способностями и добрым сердцем. Под опекой мне стало легче. Я следовал его советам в надежде потратить принадлежащую мне вечность на самосовершенствование.
– Что случилось после того, как ты покинул Сколоманс?
– Я вернулся домой, жил, вернее, существовал в том проклятом замке со своими ненавистными сестрами и смотрел, как столетия текут мимо. Чума положила конец феодализму, но замок Дракулы и его земли оставались моими. Доход я получал с крестьян, которые обрабатывали мою землю. Мы с сестрами старели очень медленно, для каждого очередного поколения принимали новый облик. Я путешествовал по свету, не бывал дома слишком долго. В мое отсутствие сестры становились все сильнее и невыносимее. Благоразумие было им чуждо. Вскоре местные жители стали бояться и сторониться нас.
– Боже! Поверить не могу. Возможно, в исторических трудах упоминается о тебе? Я так хочу обелить твое имя!
– Обо мне нет даже примечаний. Я забытый сын. Зато все знают о зверствах, которые творил Влад Цепеш. Он – Дракула, вошедший в историю.
ГЛАВА 19
Дракула вернул меня в лечебницу, но сон не шел, поскольку голова гудела от всего, что я узнала. Полагаю, я как раз начала засыпать, когда меня разбудил Джонатан, которому не терпелось приступить к насущным делам.
Несмотря на мои попытки участвовать в дружеском утреннем подшучивании за завтраком, я неоднократно подавляла зевки и пару раз чуть не уснула. Тревожные взгляды мужчин постоянно возвращались к шраму на моем лбу. Доктор Ван Хельсинг велел мне возвращаться в кровать, уверяя, что мое здоровье важнее любых сегодняшних обсуждений. Я послушалась, но спала плохо. Меня преследовали страшные сны о войне, вампирах, убийствах, крови и демонах.
Проснулась я около четырех часов вечера, спустилась по лестнице и услышала голоса, доносившиеся из кабинета. Речь держал доктор Ван Хельсинг:
– Джек, нам нужно коечто обсудить наедине, по крайней мере пока. Мадам Мина, наша бедная дорогая мадам Мина меняется.
Я замерла у двери, прислушиваясь.
– Я и сам заметил, – согласился доктор Сьюард.
– Помните, как вчера мадам Мина защищала графа с такой страстью?
– Вероятно, начинает действовать ужасный яд, который проник в ее вены, – предположил доктор Сьюард.
– Да, – согласился доктор Ван Хельсинг. – Помня о печальной судьбе мисс Люси, на этот раз мы должны обеспокоиться прежде, чем все зайдет слишком далеко. Я вижу, как мадам Мина постепенно превращается в вампира. Пока что очень медленно, но совершенно несомненно для наблюдательного человека. Ее зубы немного заострились, а взгляд временами становится жестким.
«Ах! – с негодованием подумала я. – Какая чепуха! Да, я пыталась отговорить их от погони за Дракулой, но мои зубы точно такие же, как прежде. Я ничуть не изменилась физически – с чего бы мне меняться, – но, разумеется, они об этом не знают».
– Это еще не все, – продолжил профессор. – Она стала молчалива, подобно мисс Люси.