Страница 45 из 74
— Даже с француженкой, которая родила тебе ребенка?
Брент на мгновение задержал на ней взгляд, а потом склонился и поцеловал подошву ее ступни.
— Щекотно, — сказала она сквозь смех.
Он поднял голову и бархатным голосом спросил:
— Тебе это нравится, не так ли?
Кэролайн выдернула ступню из его рук.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— А какой был вопрос?
Она закатила глаза и хлопнула ладонью по постели.
— Уверена, ты знаешь, о чем я спрашиваю, Брент.
— Почему?
— Что значит «почему»? — практически выкрикнула она.
— Почему ты хочешь знать? — Его взгляд сделался пронзительным. — Тебе настолько важен я и мое прошлое?
— Конечно, — тихо, застенчиво призналась она, скрещивая на груди руки. Брент довольно заулыбался, и она потупила взгляд. Помолчав немного и по-прежнему не поднимая глаз, она тихо спросила: — Ты бы никогда не подумал меня отпустить, верно?
— Куда отпустить?
Кэролайн пожала плечами.
— Куда угодно.
Брент взял ее вторую ступню и принялся выводить на ней такие же круги подушечкой большого пальца.
— Если бы ты оставила меня больше, чем на неделю, Кэролайн, думаю, я был бы раздавлен.
— Раздавлен?
Ответ безмерно ее обрадовал.
— Ты уже планируешь отдохнуть от меня где-нибудь?
Она стыдливо улыбнулась.
— Нет. — Кэролайн спрятала глаза от горящего взора мужа и с внезапным интересом принялась разглядывать свои ногти. — Но я решу отдохнуть от твоей постели, если продолжишь увиливать от моих вопросов.
Внезапно Брент вцепился ей в ногу, стянул ее вниз, к себе, обхватил за талию и буквально подбросил вверх и уложил на себя.
Кэролайн задорно смахнула с лица волосы, чтобы лучше видеть его искрящиеся, коричневато-зеленые глаза, вокруг которых рассыпались морщинки смеха.
— Как восхитительно чувствовать тебя сверху, Кэролайн, — шепнул он сквозь стон. — Ты теплая, мягкая и идеально мне подходишь, заставляя меня твердеть и отчаянно желать снова оказаться внутри тебя.
Кэролайн часто задышала, услышав это замечание, вызвавшее в ней ощущения безрассудства и чувственности, которых она никогда не знала раньше.
— Боже правый, милорд, твердеть и отчаянно желать? Звучит не очень-то романтично.
Брент нахально улыбнулся, привлек ее к себе, и они перекатились по постели, так что она оказалась под ним.
— Не романтично? Быть может. Но зато по делу, моя прелестная женушка.
Она тихо рассмеялась и сказала:
— Уверена, что по-французски «твердеть и отчаянно желать» звучит очень романтично.
— Не думаю.
— Поговори со мной по-французски, — помолчав немного, тихо попросила Кэролайн.
Он отрицательно покачал головой.
— Да.
— Нет.
Она запустила пальцы в волосы Брента и вгляделась в каждую черточку его лица.
— Ты не помнишь романтичных слов?
— Помню предостаточно, — похвастался он.
Кэролайн хихикнула и заерзала под ним, а он уткнулся носом ей в шею.
— Пожалуйста, Брент.
Покрыв легкими поцелуями ее шею и лицо, граф слегка приподнял голову и подвинулся в сторону, чтобы освободить ее от своего веса.
— Мой родной язык английский, Кэролайн. Французский был моей работой.
— Но…
Он коснулся ее губ, и его лицо стало задумчивым.
— Слова одни и те же, они только звучат приятнее, потому что отличаются от наших, и мы не понимаем, что они значат. А важно значение.
Он повторил кончиками пальцев очертания ее губ и принялся гладить шею.
Кэролайн отважно вернулась к тому, что действительно хотела узнать.
— Значит, ты никогда не говорил по-французски с другими дамами, с которыми спал?
Брент смерил ее странным взглядом, потом недоуменно покачал головой.
— Уверен, сколько ни проживу на свете, никогда не пойму женщин.
Кэролайн ничего не отвечала, только невинно смотрела ему в глаза, и, помолчав немного в напускной нерешительности, Брент проронил:
— Ты в самом деле хочешь знать?
Она кивнула, обвив руками его шею, чтобы удержать, если ему вздумается совершить попытку к бегству.
Брент вздохнул и поцеловал кончик ее носа.
— Я говорил по-французски с матерью Розалин, потому что она не знает другого языка. Но я не разговаривал с ней, когда мы занимались сексом, потому что нам практически нечего было сказать друг другу до, во время или после. — Он обхватил Кэролайн ладонью за подбородок. — Не думаю, чтобы я когда-нибудь проводил с ней в постели больше пятнадцати минут за раз, и, коль уж тебя разбирает такое невероятное любопытство, моя дорогая Кэролайн, позволь сообщить тебе, что всех остальных дам, с которыми я спал, было всего две.
Она глупо заморгала.
— Только две?
Брент скромно улыбнулся и понизил голос:
— Только две другие дамы.
Кэролайн удивленно распахнула глаза.
— Но ведь ты мужчина.
Это рассмешило его.
— Причем тут это?
Кэролайн еще крепче обняла его за шею и пробежала пальцами по его волосам.
— Наверное, ни при чем. Только вот мужчины, похоже, находят, что их природа требует снова и снова обладать женщинами. После того, что было сегодня ночью, я, кажется, понимаю, какое это наслаждение, и потому удивляюсь, как неженатый мужчина твоего возраста мог воздерживаться от соблазнов.
Брент прижал ее ноги своим бедром.
— Образование и работа много значили для меня, Кэролайн, несколько лет подряд требуя почти безраздельного к себе внимания. Иногда я чувствовал себя одиноким, даже ненужным, но мое время было занято другим, и, по правде говоря, женщины не играли особой роли в моей жизни. Потом, во Франции, я встретил мать Розалин, и она удовлетворяла мои физические нужды, когда мне это было необходимо.
— Звучит весьма бесцеремонно, — с улыбкой сказала Кэролайн, смахивая с его щеки выбившийся локон. — А две другие леди?
Он усмехнулся.
— А что с ними?
Кэролайн посмотрела ему в глаза.
— Кто они?
Брент опустил руку и обхватил ее грудь, породив у нее внутри трепет. Кэролайн, однако, не сдавалась.
— Кто они? — медленно и более решительно переспросила она.
Он ласково пробежал большим пальцем по ее соску, наблюдая, как он реагирует на его прикосновение, и тихо ответил:
— Первая была дочерью одной из горничных моей матери.
Кэролайн устремила на него недоуменный взгляд, и это заставило его еще раз усмехнуться.
— Ей было девятнадцать, мне — семнадцать, и одним дождливым полднем, прежде чем я успел понять, что происходит, она соблазнила меня на конюшне. Вся наша связь была какой-то неловкой, но она знала, что делает. За два дня мы успели сделать это восемь раз, никому не попавшись на глаза, а потом она покинула поместье в поисках… полагаю, других галантных кавалеров. С тех пор я ее не видел.
Громко, недоуменно Кэролайн спросила:
— Восемь раз? Вы сделали это восемь раз за два дня?
— Мне тогда было семнадцать лет, Кэролайн, — сказал в свою защиту граф, как будто это все объясняло.
Она продолжала смотреть на него распахнутыми от острого интереса глазами.
— Ты мог бы сделать это столько же раз теперь?
Брент начал медленно водить пальцами ног вверх и вниз по ее голени.
— Сомневаюсь, но буду счастлив попытаться, малышка.
Ее мысли вдруг переключились на нечто более важное в их теперешней жизни.
— А если бы она от тебя забеременела?
— Этого не произошло.
— Откуда ты знаешь?
Он нежно сжал ее сосок.
— Если бы она забеременела, ее семья потребовала бы компенсации от моей семьи, и мне пришлось бы покинуть страну, чтобы укрыться от гнева матери.
Ответ графа невероятно опечалил Кэролайн, и она подняла голову и поцеловала его в губы. Он тут же откликнулся, заключив ее в объятия, и крепко прижал к себе.
— А третья? — шепнула она ему в губы.
Брент без колебаний ответил:
— Третья — это ты.
Кэролайн расплылась в довольной улыбке и обхватила ладонями его лицо.
— Значит, ты в самом деле никогда не спал с прекрасной Паулиной Синклер?