Мой нежный граф

Она, казалось, целую вечность заглядывала в самые глубины его глаз, потом крепче обхватила его ногами и медленно, без спешки задвигала под ним бедрами.

— Кэролайн…

— Отдайся мне, — прошептала она с жаром и страстью, ускоряя движения. — Отдайся мне.

Внезапно граф изменился в лице, его глаза расширились.

— О господи, о господи…

И тогда он с силой рванулся в нее, потом еще и еще, крепко зажмурив глаза, запрокинув голову, цепляясь за ее руки как за спасательный трос. Кэролайн поднималась навстречу каждому его толчку, прижимала его бедра к своим, толком не зная, что делает, но отчаянно желая продлить экстаз, который он находил в ней, из-за нее, внутри нее.

По-прежнему часто и тяжело дыша, Брент уронил голову и повалился на Кэролайн, потом обхватил ее руками и крепко прижал к себе. Она никогда в жизни не ожидала, что найдет такое удовлетворение, такую несравненную теплоту близости в брачном союзе, и теперь лелеяла ее с большим благоговением, чем свои утонченные лиловые розы. С этого дня муж значил для нее гораздо больше, чем все это.

Тесно прижавшись к Бренту, она обвила руками его шею.

— Ты тоже мне принадлежишь, — шепнула она ему на ухо.

Граф поцеловал ее в щеку, провел пальцами по длинным, рассыпавшимся по подушкам волосам.

Долгое время они тихо лежали, слушая, как потрескивают догорающие дрова, и ласкали друг друга. Наконец Брент пошевелился и осторожно соскользнул с жены. Но вместо того чтобы устроиться рядом и обнять ее, как ожидала Кэролайн, он повернулся к краю кровати и сел.

— Почему ты уходишь? — робко спросила она.

Брент с удивлением оглянулся на нее, а потом понимающе улыбнулся.

— Я не ухожу от тебя, Кэролайн. Я собираюсь подбросить дров в камин и зажечь пару свечей, чтобы как следует полюбоваться, как моя молодая жена лежит обнаженной на моей постели, а потом помыть тебя там, где сделал больно.

Это успокоило Кэролайн, пока она до конца не поняла смысл его слов.

— Уверена, я сумею помыться сама, — тихо возразила она, начиная подниматься.

Брент прогнулся назад и схватил ее за лодыжку.

— Ты никуда не пойдешь, и хватит смущаться или бояться, что я увижу тебя или коснусь. — Он отпустил ее и поднялся. — Я еще много лет буду делать и то, и другое.

Кэролайн заставила себя расслабиться, наблюдая, как муж двигается по комнате, подбрасывает поленья в камин и зажигает свечи у кровати. Потом он налил в миску воды из кувшина, положил туда мягкую мочалку и вернулся к ней.

Она разглядывала обнаженное тело, дивясь его физической красоте.

— О чем ты думаешь? — негромко спросил он, убирая с нее одеяло и присаживаясь рядом.

Кэролайн поежилась от внезапной прохлады, но села чуть выше на постели и откинулась спиной на подушку, опираясь на широкую переднюю спинку кровати из красного дерева и не сводя глаз с лица Брента.

— Я гадала, почему Господь подарил мне тебя.

На долю секунды это выбило его из равновесия, но потом он улыбнулся, поставил миску на столик у кровати и выжал мочалку.

— Чтобы удовлетворить тебя, быть может.

Кэролайн прелестно хихикнула, зарделась и бесстыдно призналась:

— И ты великолепно справился с этой задачей.

В ответной улыбке графа явно читалась гордость и мужское самодовольство. Он наклонился и стал осторожно раздвигать рукой ее бедра.

Кэролайн неохотно развела ноги и посмотрела вниз.

— У меня пошла кровь.

Брент немного подержал мочалку в руке, чтобы она нагрелась, и начал нежно мыть жену.

— Так бывает у большинства девственниц, Кэролайн. Жаль только, что ты меня не предупредила.

— Я не должна была предупреждать, — быстро возразила она.

Он вскинул голову и пристально посмотрел ей в глаза.

— Я бы никогда не предположил обратного, милая женушка, но ты намеренно подвела меня к мысли…

— Ты точно так же ответил мне про ребенка, — ничуть не смущаясь, перебила она. — Мы квиты.

Очевидно, граф не нашелся, что сказать, и, на минуту задержав на Кэролайн задумчивый взгляд, вернулся к мытью.

— Почему ты не хотела становиться моей женой?

Это застало Кэролайн врасплох, и сердце у нее защемило. Она и без того причинила ему боль своими тайнами, но если открыть эту правду, последствия могут оказаться катастрофическими. Поэтому, внезапно пересохшими губами, она признала очевидное.

— Я хотела, но мне было страшно. Несмотря на всю твою привлекательность, ты все-таки не из тех мужчин, которые легко ловят в романтические сети испуганных девственниц.

Брент снова поднял глаза к ее лицу, настороженно обдумывая ее слова.

— Если Бог существует, Кэролайн, я уверен, что он послал мне тебя, чтобы наполнить мою жизнь досадой. — И дразнящим, бархатным голосом добавил: — А еще огромным физическим дискомфортом от ожидания, когда же ты станешь моей.

Она фыркнула и склонилась к нему.

— Надеюсь, ожидание стоило боли.

Брент опустил голову и поцеловал ее бедро. Раз. Потом еще несколько раз, то поднимаясь, то опускаясь, пока не подобрался настолько близко к месту, которое вытирал, что Кэролайн легонько постучала его по голове.

— Уверена, ты не должен целовать меня там.

Граф медленно поднял голову и распутно улыбнулся.

— Ты перестанешь так говорить после первого же поцелуя, Кэролайн. Ты будешь так часто умолять меня об этом, что мой рот и язык будут постоянно болеть от изнеможения.

Кэролайн густо покраснела и ошеломленно воззрилась на мужа. Брент расплылся в широкой улыбке и продолжил нежно мыть ее.

— Теперь я знаю, — вкрадчиво проговорила она.

— Что знаешь?

— Господь послал мне тебя по ошибке.

Брент усмехнулся, но спустя мгновение поднял бровь и вопросительно на нее посмотрел.

— Ты веришь в Бога, Кэролайн?

Кто же не верит в Бога!

— Разумеется, верю. — Она помолчала. — А ты нет?

Его черты обмякли, он положил мочалку обратно в миску, улегся на кровати у ног жены и посмотрел на нее. Тихо вздохнув, он ответил:

— Если Бог и существует, я никогда его не видел.

Ее лоб испещрили морщинки замешательства.

— Как можно не видеть Бога? Он спас тебе жизнь на войне, подарил тебе Розалин…

—  Яспас себе жизнь, — оборвал он, — а Розалин мое порождение. Жить стало бы проще и лучше, если бы каждый сам отвечал за свои поступки, а не прятался за невидимым Богом, изрыгающим свой гнев на людей Земли.

Кэролайн задумчиво смотрела на мужа. Потом, понизив голос и пристально посмотрев ему в глаза, хрипло, страстно проговорила:

— Я знаю, что Бог есть, потому что каждый день вижу его красоту в радуге, в Розалин и даже в тебе, глупый мужчина. Но и без этого я бы никогда не усомнилась в существовании Бога, ибо знаю, что только Бог мог сотворить нечто настолько прекрасное, как персиковая роза.

Брент глубоко вдохнул, лежа на боку в ногах кровати и внимательно наблюдая за ней.

— Ты неповторимая, — проговорил он наконец, приподнимая ее ступню и массируя пальцы. — Воплощение непревзойденного ума, чувственной красоты и глубокой, философской мысли.

От этих слов у Кэролайн быстрее забилось сердце. Она убрала упавшие на лоб волосы.

— Ты всегда так романтично разговаривал со своими дамами, Брент?

Он нахмурился.

— Романтично разговаривал с дамами?

Кэролайн хихикнула и пошевелила пальцами ног в его руках.

— Со всеми дамами, которые спали с тобой до меня.

Брент устремил в нее пустой взгляд, потом недоуменно покачал головой.

— Только ты могла заговорить об этом в такую минуту.

Кэролайн овладело острое любопытство.

— Итак?

— Что «итак»?

Она видела, что Брента забавляет этот разговор. Досада молниеносно захлестнула Кэролайн, и она поняла, что он задумал дразнить ее, избегая прямого ответа, пока она не поставит себя в смешное положение, взмолившись о подробностях.

Она громко выдохнула и решила поиграть в его игру, не поддаваясь на уловки.

— Ты говорил с ними по-французски?