Страница 36 из 45
— Приятно познакомиться, — кивнул я. — Джордж Эмберсон, — а следующее из меня само собой выскочило. — Моидрузья приговаривают «Джорджи-Джорджи стирает одежду в Норджи»[174], но они тоже ничего доподлинно не знают.
Девушка, хохоча, шлепнулась на пикниковую скамейку при столике. Мальчик поднял руки вверх, словно играет на горне, и протрубил:
— Странный взрослый выкинул забавную шутку! Вака-вака-вака! Чудо- чудное! Эд Мак-Мехон, что у нас есть для этого замечательного парня? Ну, Джонни, сегодняшний приз в программе «Ком у ты довер я ешь»[175] это многотомный комплект Британской энциклопедии плюс пылесос «Электоролюкс», чтобы все те тома вместе засо…
— Би-би, Ричи, — перебила его девушка. Не смотря на это, она вытирала себе уголки глаз.
И этим спровоцировала к возрождению тот злосчастный визг маленького негритосика:
— Мне так жаль, миз Скавлет, не лупить моя! В моя еще не зажило после последний раз!
— Кто вы, мисс? — спросил я.
— Беви-Беви, которая живет на плотине, — ответила она, вновь заливаясь смехом. — Извините, наш Ричи дурачок, но у меня нет оправдания. Беверли Марш. Вы же нездешний, правда?
Это каким-то образом здесь узнавали во мне моментально.
— Ну да, но вы двое тоже не похожи на здешних. Вы первые Деррийцы из всех, которых я встречал, которые не выглядят... унылыми.
— Да-да, это унылый-в-жопу город, — согласился Ричи, снимая с пластинки тонарм. Тот уже какое-то время вновь и вновь запинался на последней канавке.
— Я понимаю, здешний люд небезосновательно волнуется за детей, — произнес я. — Посмотрите, я держусь от вас на расстоянии. Вы, детки, на лужайке, а я на тротуаре.
— Что-то не очень они волновались, когда тут происходили убийства, — буркнул Ричи. — Вы знаете о тех убийствах?
Я кивнул.
— Я остановился в «Таун Хаусе». Один из тамошних работников мне рассказывал.
— Да, теперь, когда все позади, все ужасно начали переживать за детей. — Он сел рядом с Беви, которая живет на плотине. — А когда все это продолжалось, никто и сракой не шевельнул.
— Ричи, — закинула девушка. — Би-би.
На этот раз мальчик испытал на нас ужасную имитацию Хамфри Богарта[176]:
— Но это же правда, красотка. Ты и самая знаешь, что это правда.
— Все уже прошло, — обратилась ко мне Беви. С лицом серьезным, как у главы Торговой палаты. — Они об этом просто еще не знают.
— Ониозначает всех жителей города или только взрослых?
Она пожала плечами, словно говоря «какая разн ица ».
— Однако вы знаете.
— Фактически так и есть, — подтвердил Ричи. Он смотрел на меня вызывающе, тем не менее, в его глазах за подремонтированными очками продолжал сиять тот же самый маниакальный юмор. Как я догадался, это выражение эти глаза никогда не покидало.
Я вступил на лужайку. Дети не кинулись с воплями врассыпную. Наоборот, Беви подвинулась на скамейке (толкнув локтем Ричи, чтобы и тот подвинулся), освободив место для меня. Они были или очень храбрыми, или недалекими, а впрочем, на дураков они похожи не были.
И тогда девушка проговорила кое-что такое, от чего меня словно молнией ударило.
— А я вас откуда-то знаю? Мывас знаем?
Раньше, чем я успел что-то сказать, вклинился Ричи:
— Нет, это не то. Это... ну, я не знаю. Вы чего-то хотите, мистер Эмберсон? У вас есть к нам какое-то дело?
— Наверное, да. Хочу получить кое-какую информацию. Но как вы догадались? И откуда вы знаете, что я безопасен?
Они переглянулись, и что-то промелькнуло между ними. Невозможно было понять, что именно, тем не менее, у меня была уверенность, касаемая двух вещей: они чувствуют мое отличие от них, которое простирается намного дальше, чем просто то, что я являюсь чужеземцем в их городе... но, в отличие от мистера Желтая Карточка, оно их не пугает. Совсем наоборот: они ею приворожены. Я подумал, что эти двое радушных, бесстрашных детей могли бы и сами мне рассказать кое-что необыкновенное, если бы им захотелось. Я навсегда остался заинтригованным, что же это могли быть за истории.
— Просто вы не опасный, — сказал Ричи и взглянул на девушку, на что она одобрительно кивнула.
— И вы уверены, что... плохие времена... прошли?
— В целом, — сказала Беви, — я не думаю, чтобы в Дерри когда-нибудь плохие времена совсем уйдут, мистер Эмберсон, во многих смыслах это жестокое место. Но со временем все улучшится.
— Предположим, я скажу вам — сугубо гипотетически, — что на горизонте маячит еще одно плохое событие? Что-то подобное тому, что приключилось с малышом по имени Дорси Коркоран.
Они скривились, словно я ущипнул их обоих вместе за такие места, где нервы выходят едва ли не на самую поверхность. Беверли повернулась к Ричи и что-то прошептала ему в ухо. Я не уверен, что именно она ему сказала, сказано было быстро и тихо, но это могли быть слова «Клоун к э тому не имел отн о шения». И тогда она вновь повернулась в мою сторону.
— Какое плохое событие? Как тогда, когда отец Дорси...
— Не переживайте. Вам до этого нет дела. — Настало время задать вопрос ребром. Эти двое знают. Сам не зная, откуда у меня такая уверенность, но у меня не было сомнений.
— Вы знаете кого-то из детей по фамилии Даннинг? — Я пересчитал по пальцам. — Трой, Артур, Гарри и Эллен. Только Артура также называют...
— Тугга, — мимолетом вставила Беви, — да, мы его знаем, он ходит в нашу школу. Мы разучивали линди, чтобы станцевать на школьном конкурсе талантов, он состоится перед самым Днем благодарения[177]…
— Миз Скавлет, она такой, она считать, что раноупражнения начинать хорошо, — пропищал Ричи.
Беверли Марш не обратила внимания.
— Тугга также записался на выступление. Он собирается «спеть» под фонограмму «Хрясь-брясь»[178], — и она закатила глаза себе под лоб. Выходило у нее это просто чудесно.
— Где он живет? Вы знаете?
Они знали, Конечно, но адреса не сказали. И не скажут, если я не поделюсь с ними дополнительной информацией. Я понял это по их глазам.
— Предположим, я скажу вам, что у Тугги большой шанс никогда не появиться на школьном конкурсе, если кто-то о нем не позаботится? И о его братьях и сестре также. Вы поверите в такое?
Дети посмотрели один на другого, говорили только их глаза. Это продолжалось довольно долго — секунд десять, вероятно. Это был того типа длинный взгляд, в который погружаются любовники, но эти твинэйджеры не могли быть любовниками. Хотя, конечно, они были друзьями. Близкими друзьями, которые вместе через что-то прошли.
— Тугга и его семья живут на Коссут-стрит, — в конце концов, сказал Ричи. По крайней мере, так это прозвучало.
— Коссут?
— Просто тамошние люди именно так проговаривают это название, — объяснила мне Беверли. — Коссут, вместо КОШУТ[179].
— Понял.
Теперь осталось одно, проговорятся ли эти дети о нашем призрачном разговоре на краю Пустыря.
Беверли смотрела на меня серьезными, неспокойными глазами.
— Но, мистер Эмберсон, я знакома с отцом Тугги. Он работает в маркете «Централ-стрит». Он прия т ный человек. Всегда улыбается. Он...
— Этот приятный человек больше не живет со своей семьей, — перебил Ричи. — Жена вытурила его ко всем чертям.
— Это тебе Туг рассказал? — вытаращилась она на Ричи.
— Да нет. Бен Хэнском. А ему сам Туг.
— И все равно он любезный, — проговорила Беверли поникшим тоном. — Всегда шутит, но никогда не цепляется, не лапает.
— И клоуны шутят направо и налево, — сказал я. Оба вздрогнули, словно я вновь ущипнул их за тот клубок нервов. — Это вовсе не делает их приятными.
— Мы знаем, — прошептала Беверли. Смотрела она себе на ладони. А потом подняла глаза на меня. — Вы знаете о Черепахе? — Слово Черепахау нее прозвучало, словно чье-то имя[180].
Я чуть было не ответил «знаю о подростках-мутантах черепашк ах -н и ндзя», и опомнился. Еще десятилетия должны были пройти до появления Леонардо, Донателло, Рафаэля и Микеланджело[181]. Поэтому я просто покачал головой.