Страница 34 из 45
— Нет?
— Нет, я всего лишь посредник.
— Что же, тем лучше для вас. В городе сейчас не так гадко, как было — вот в июле люди были действительно сильно напряжены, как пояс целомудрия у Дорис Дей[168], — но до нормального состояния тут все равно еще ой как далеко. Я сам радушный человек, и мне нравятся радушные люди. Вот потому я отсюда и сваливаю.
— Счастливого вам пути — проговорил я, положив на барную стойку два доллара.
— Ого, сэр, это слишком много!
— Я всегда плачу сверху за хороший разговор.
В этот раз надбавка была за хорошее лицо. Разговор был тревожным.
— Премного благодарен! — расцвел он, и протянул мне свою руку. — Я забыл отрекомендоваться. Фрэд Туми.
— Приятно познакомиться, Фрэд. А я Джордж Эмберсон.
Рукопожатие у него также было хорошее. Без всякого талька.
— Хотите небольшой совет?
— Конечно.
— Пока будете находиться в этом городе, осторожнее относительно разговоров с детьми. После этого лета незнакомец, который говорит с детьми, обречен на визит полиции, то есть, если кто-то это увидит. Или его побьют. Это тоже вполне возможный вариант.
— Даже если на нем не будет клоунского костюма?
— Ну, с костюмами все не так просто, разве нет? — Улыбка исчезла с его лица. Оно посерело, помрачнело. Другими словами, он стал таким, как и остальные люди в Дерри. — Когда вы одеваетесь в костюм клоуна и цепляете себе резиновый нос, никто не имеет понятия, на что вы на самом деле похожи внутри.
4
Я думал об этом, пока старомодный лифт со скрипением полз вверх, на третий этаж. А если и остальное из того, о чем мне рассказал Фрэд Туми, тоже правда, удивится ли здесь кто-то, если и другой отец поработает молотком над своей семьей? Мне подумалось, что нет. Я подумал, люди будут говорить: это просто очередное доказательство того, что Дерри есть Дерри. И, вероятно, будут правы.
Уже спрятавшись в своем номере, я был поражен новой, подлинно ужасной мыслью: предположим, в течение следующих семи недель я изменю ход событий так, что отец Гарри сможет забить своего сына насмерть, вместо того, чтобы оставить его калекой с отчасти притупленным умом?
«Этого не случится, — уверил я себя. — Я не разрешу такому случиться. Как заявила в 2008 Хи ллар и Клинтон: я здесь, чтобы победить».
Вот только, конечно, она тогда проиграла[169].
5
На следующее утро я завтракал в гостиничном ресторане «Ривервью», где, кроме меня и вчерашнего торговца оборудованием, было пусто. Тот сидел, погруженный в местную газету. Когда он ушел, оставив газету на столике, ее взял я. Меня не интересовала первая страница, посвященная дежурным военным волнением на Филиппинах (хотя я и задумался на мгновение, а не где-то ли там поблизости сейчас находится Ли Освальд). На самом деле я хотел просмотреть местные новости. В 2011 я был читателем льюистонской газеты «Сан Джорнел», так там последня страница раздела «B» называлась «Школьные дела». На ней гордые родители могли найти напечатанными имена своих детей, если те выиграли какую-то награду, поехали в классную экскурсию или принимают участие в каком-то проекте, скажем, по соблюдению чистоты на территории общины. Если такая страница есть в « Дерри Ньюс », тогда нет ничего невероятного в предположении, что я смогу найти на ней имя кого-либо из детей Даннингов.
Впрочем, на последнем столбце « Ньюс »располагались только некрологи.
Я попробовал поискать на спортивных страницах, и прочитал о назначенной на уик-энд большой футбольной игре юношеской лиги: «Тигры Дерри» против «Бангорских Баранов». Трою Даннингу было пятнадцать лет, согласно сочинению уборщика. Пятнадцатилетний мальчик легко мог принадлежать к членам команды, хотя едва ли был стартером.
Его имени я там не нашел и, хотя внимательно, слово по слову, прочитал и менее короткую статью о футбольной команде малышни (клуб «Тигров»), не нашел также и Артура «Туггу» Даннинга.
Я заплатил за завтрак и возвратился в свой номер с подобранной газетой под подмышкой, с мыслью о себе, как о хреновом детективе. Сосчитав Даннингов в телефонном справочнике (девяносто шесть), я получил озарение: меня притормозило, вероятно, даже сделало калекой безраздельно зависимое от интернета общество, на возможности которого я полностью полагался, которые воспринимал самые собой разумеющимися. Насколько тяжело было бы локализовать семью Даннингов в 2011 году? Всего лишь напечатать Тугга Да н нинг и Деррив моей любимой поисковой машине, и, скорее всего, этого бы хватило; дальше надо только нажать клавишу enter и разрешить «Гуглу», этому Большому Брату 21-го столетия, позаботиться об остальном.
В Дерри 1958 года большинство современных ему компьютеров были величиной с небольшой квартал под жилую застройку, а местная газета оказалась беспомощной. Что мне оставалось? Я вспомнил своего профессора социологии из колледжа — такой саркастичный старый сукин сын, — который любил повторять: «К о гда ничто другое не дает совета, вставайте и идите в библиотек у ».
Туда-то я и пошел.
6
Позднее в тот же день, с разбитыми надеждами (по крайней мере, на то время) я шел по Горбатому холму, лишь немного задержавшись на перекрестке Джексон и Витчем-стрит, взглянуть на сточную канаву, где маленький мальчик по имени Джордж Денбро потерял руку и свою жизнь (по крайней мере, если верить Фрэду Туми). Когда я, в конце концов, добрался до верхушки холма, у меня стучало сердце, я закашлялся. Дело было не в потере физической формы; это все тот фабричный смрад.
Я подупал духом и был немного напуган. Это правда, у меня были достаточно времени на то, чтобы разыскать правильную семью Даннингов, и я был уверен, что смогу это сделать — если для этого понадобится позвонить каждому Даннингу из телефонного справочника, я и это сделаю, пусть даже рискуя изменить настройку бомбы с часовым механизмом в лице отца Гарри, — но я уже начал чувствовать то, что чувствовал Эл: что-то действует против меня.
Я шел по Канзас-стрит, так глубоко погруженный в свои мысли, что сначала даже не осознал, что по правую сторону от меня больше нет домов. Там теперь зиял крутой обрыв, который переходил во влажную почву, где изобиловали зеленые кусты, который Туми называл Пустырем. Тротуар от этой пропасти отделяла всего лишь чахлое белое заграждение. Я уперся в него ладонями, вглядываясь в дикую растительность там внизу. Увидел тусклые отблески застоявшейся воды, полосы камыша такого высокого, что он казался доисторическим, и волнистые плети ежевики. Деревья, которые стремятся к свету, там должны были быть чахлыми, так как там его недостаток. Там может расти ядовитый плющ, могут быть завалы мусора и, вполне вероятно, временный лагерь каких-то бомжей. Там также должны быть тропы, о которых знают только местные ребятишки. Искатели приключений.
Так я стоял там, смотрел и не видел, слышал, но едва осознавал негромкие звуки ритмичной музыки — что-то такое с медными трубами. Я думал о том, как мало я достиг этим утром. «Ты можешь изменить пр о шлое, — говорил мне Эл, — но это не так легко, как тебе может показаться ».
Что же это за музыка? Что-то бодрое, с небольшим внутренним ускорением. От нее мои мысли повернулись к Кристи, туда, в более ранние наши дни, когда я был по-настоящему увлечен ею. Когда мы находились в восторге один от другого. Фа-ба-да…фа-ба-да-да-дам… Часом, не Глен Миллер?
Я сходил в библиотеку с надеждой пересмотреть статистические данные. Последняя национальная перепись была восемь лет тому назад, и, в ней должны были быть зафиксированы три из четырех детей Даннингов: Трой, Артура и Гарольд. Только Эллен, которой на момент убийства исполнилось семь, не была учтена в переписи 1950 года. Там также должен был обнаружиться и их адрес. Конечно, за эти восемь лет семья могла и переехать куда-нибудь, тем не менее, даже если так, кто-то из соседей мог бы мне подсказать, куда они подевались. Это же маленький город.