Страница 33 из 45
— Так угощайтесь.
— Искренне вас благодарю. Очень приятно встретить джентльмена в такой мрачный вечер.
Я смотрел, как он делает себе коку, накачивая в стакан сироп, добавляя туда содовой, а потом мешая. Он сделал глоток и почмокал губами.
— Люблю сладкое. — Меня это не привело в удивление, учитывая уже приобретенное им брюшко. — Так о янки, о том, что мы будто-бы недоброжелательные, это полное дерьмо, кстати, — сказал он. — Я вырос в Форк Кенте, так это самый приветливый городок из всех, которые вам только захотелось бы посетить. Конечно, когда туда к нам, на север, добираются туристы из Бостона или Мэна, мы встречаем их поцелуями. Я закончил там училище барменов, а потом отправился на юг навстречу судьбе. Это место показалось красивым сначала, и зарплата неплохая, но…— он осмотрелся вокруг, не увидел никого, но все равно тоже понизил голос. — Хотите правду, Джексон? Этот город воняет.
— Я понимаю, о чем вы говорите. Все эти фабрики.
— Нет, здесь кое-что большее. Оглядитесь вокруг. Что вы видите?
Я сделал, как он хотел. В уголке сидел одинокий парень, на вид похожий на коммивояжера, пил виски с лимонным соком, и больше не было никого.
— Немного, — сказал я.
— И так целую неделю. Зарплата хорошая, так как чаевых здесь нет. Пивнухи в пригороде делают успешный бизнес, а у нас случается чуток народа только вечером в пятницу и в субботу, а во все остальные дни точно так же, как сейчас. Вся «каретная», то есть более зажиточная, публика бухает у себя дома, я так думаю. — Дальше он заговорил еще тише. Так и до шепота дойдет скоро. — Плохое у нас тут лето было, приятель дорогой. Местные стараются держать это по возможности глубже под полой — даже пресса ничего не обсасывает, — но происходили тут довольно безобразные дела. Убийства. По крайней мере, полдюжины было убито. Детей. Одного только недавно нашли на Пустыре. Патрик Гокстеттер его звали. Весь разложился[163].
— Пустыре?
— Это та топь, которая полосой тянется прямо через центр города. Вы, несомненно, видели ее, когда сюда подлетали.
Я приехал на машине, но, тем не менее, понял, о чем он говорит. Глаза бармена выпятились.
— Вы же на самом деле не недвижимостью здесь интересуетесь, правда?
— Не могу сказать, — ответил я. — Если хоть слово где-то просочится, мне придется искать себе другую работу.
— Понимаю, понимаю, — он отпил половину стакана своей колы и подавил тыльным боком ладони отрыжку. — И надеюсь, что вы тот, о ком я думаю. Они должны были бы загатить эту проклятую местность. Что она такое, вонючая вода и москиты, и ничего более. Вы могли бы этому городу оказать услугу. Подсластить его хоть немножко.
— Другие дети тоже там были найдены? — спросил я. Существование здесь серийного убийцы могло бы по большей мере объяснить ту подавленность, которую я ощущал с того момента, как пересек границу этого города.
— Не то, чтобы я все знал, но люди говорят, что несколько исчезнувших попали именно туда, так как именно там находятся большие насосные станции. Я слышал, как люди говорили, что под Дерри так много канализационных коллекторов — большинство из них построены во времена Великой Депрессии, — что никто не знает, где именно какой из них построен. А вы же знаете, что такое дети.
— Искатели приключений.
Он одобрительно кивнул:
— Точно, словно эвершарпом[164] писано. Есть люди, которые говорят, что это был какой-то подзаборный бомж, который с того времени куда-то отсюда уехал. Другие говорят, что это был местный, который, чтобы его не узнали, наряжался, как клоун. Первую из его жертв — это было в прошлом году, еще до моего приезда, — нашли на перекрестке Витчем и Джексон-стрит с напрочь оторванной рукой. Денбро была его фамилия, Джордж Денбро. Бедный малыш. — Он бросил на меня многозначительный взгляд. — И найден он был непосредственно рядом с одной из тех сточных канав. Из тех, которые направляют стоки на Пустырь.
— Господи.
— Да-да.
— Я слышу, вы это формулируете в прошлом совершенном времени.
Я уже собирался объяснить, что имею в виду, но очевидно этот парень посещал не только училище барменов, но и внимательно прослушал курс английского языка.
— Кажется, что все это, в конце концов, прекратилось, постучим по дереву, — постучал он костяшками пальцев по барной стойке. — Возможно, тот, кто это делал, упаковал чемоданы, да и убрался прочь. Или, может, этот сукин сын убил себя, время от времени они так делают. Хорошо было бы, если бы так. Но вместе с тем отнюдь не маньяк в клоунском обличье убил младшего Коркорана. Клоуном, который совершил этоубийство, был родной отец мальчика, если вы способны в такое поверить.
Это было уже так близко к тому, ради чего я здесь оказался, что я воспринял этот факт скорее сигналом судьбы, чем случайностью. Я сделал деликатный глоток пива.
— Что вы говорите?
— Не сомневайтесь. Дорси Коркоран, таково полное имя мальчика. Ему было всего четыре годика, и знаете, что сделал его отец? Забил его насмерть молотком.
«Молоток. Он сделал это молотком». Я сохранял на лице выражение вежливого любопытства — по крайней мере, надеялся, что сохраняю, — но сам почувствовал, как мурашки побежали вверх по моим рукам.
— Это ужасно.
— Да, и это не наиху…— он себя оборвал, глядя мне за спину. — Сделать вам еще, сэр?
Это было обращено к тому бизнесмену.
— Только не мне, — ответил тот и вручил бармену долларовую банкноту. — Я убираюсь в кровать, а завтра и вовсе прочь из этого ломбарда. Надеюсь, в Уотервиле и Огасте еще не забыли, как делается заказ на оборудование, так как здесь на это абсолютно не способны. Сдачи не надо, купишь себе Де-Сото[165]. — И он, наклонив голову, тяжело направился к выходу.
— Видите? Это идеальный пример того, что мы имеем в этом оазисе, — бармен печально смотрел вслед своему утраченному клиенту. — Одна порция выпивки, сразу в кровать, а завтра «прощай, аллигатор, до встречи, крокодил».[166] Если так и дальше пойдет, этот городок скоро превратится в призрак. — Он встал, выпрямился и попробовал расправить плечи — невозможный трюк, так как они у него были округлые, как и все остальное тело. — И кого это волнует? Как только настанет первое октября, и меня здесь не будет. Подамся в путь. Счастливого пути и вам, может, встретимся где-то вновь.
— Отец того мальчика, Дорси…он больше никого не убил?
— Нет, там у него алиби. Я вспомнил, кажется, он не родной ему, а отчим. По имени Дики Маклин. Джонни Кисон на рецепции — вероятно, и вас он регистрировал — мне рассказывал, что он иногда приходил сюда, выпивал, пока его не перестали пускать, так как всегда старался подцепить какую-нибудь горничную и начинал грязно ругаться, когда она ему говорила, чтобы шел куда-нибудь подальше и покупал там себе проституток. С того времени, я думаю, он напивался в «Ведре» или в «Спице». В тех пивнухах принимают кого-угодно.
Он наклонился вперед, приблизившись ко мне так, что я почувствовал запах «Аква Вельва» на его щеках[167].
— Хотите узнать самое плохое?
Не хотел, но подумал, что должен. И кивнул.
— В этой долбаной семье был еще и старший брат. Эдди. Он исчез в прошлом июне. Без следа. Пропал, никому ни о чем не сообщив, если вы понимаете, что у меня есть ввиду. Кое-кто говорит, что он слинял, только бы подальше от Маклина, но любой вменяемый человек понимает, что он должен был бы потом появиться в Портленде или в Касл-Роке — невозможно, чтобы десятилетний ребенок не попал на глаза никому так долго. Можете мне поверить, Эдди Коркоран погиб от молотка, как и его младший братец. Просто Маклин в этом не сознался. — Он вдруг улыбнулся, и так солнечно, что от этого его луноподобное лицо стало почти красивым. — Ну так что, я уже отговорил вас от приобретения недвижимости в Дерри, мистер?
— Это не для меня, — ответил я. К тому времени я уже летел на автопилоте. Разве не читал я или где-то когда-то слышал о серии убийств детей в этой части Мэна? Или, может, видел по телевизору с включенной четвертушкою мозга, тогда как остальная его часть ожидала услышать, как моя проблемная жена идет — или скорее чапает к дому после очередных «девичьих» посиделок? Вероятно, так, но единственное, что я помнил наверняка о Дерри, это то, что в середине восьмидесятых тут должен произойти потоп, который разрушит полгорода.