С Днем Влюбленных

В холле послышались шаги Кейна. Райнон оглянулась. Он шел в ее сторону с таким выражением на лице, что у нее по спине побежали мурашки. Похоже, ей предстоит сейчас нелегкий разговор.

— Что там с оценщиком?

— Я перенес встречу на следующий день. Оценка дома подождет. А вот наш разговор не терпит отлагательств.

Райнон не желала говорить с Кейном. Это слишком сложный, слишком запутанный клубок проблем, чтобы можно было легко разобраться в нем. Внезапно она ощутила страшную усталость. Это была даже не физическая усталость. Райнон только что пережила два тяжелых психологических события: потерю близкого друга и переезд. А теперь вот еще и это...

— Пойдем в гостиную. Я не собираюсь выяснять все в коридоре.

Ну вот, Кейн начал указывать ей, как себя вести в ее собственном доме! Когда же этому всему придет конец?

Райнон расправила плечи и направилась в другую сторону, гордо прошествовав мимо Кейна.

— Мы спустимся в подвал, — взяла она инициативу в свои руки. — Там более уединенно, раз уж мы собираемся спорить.

Проведя своего гостя в подвал, где была очень удобная и тихая комната, Райнон встала у камина и со злостью взглянула на Кейна. Тот закрыл за собой дверь и, в свою очередь наградив Райнон ледяным взглядом, принялся расхаживать взад-вперед, словно зверь в клетке.

Она молча наблюдала за ним и, затаив дыхание, ждала, какую же тактику он изберет теперь.

— Расскажи мне о письме, которое ты якобы отправила мне.

— Якобы? — изумилась Райнон. — Это что, шутка?

Кейн остановился, иронично склонив голову набок.

— Неужели похоже, что я шучу?

Нет, но... Райнон не знала, что и подумать.

— Ты, черт возьми, прекрасно понимаешь, о каком письме я говорю! Но дело вовсе не в письме, а в том, что ты даже не удостоил меня ответом, а ведь мог бы просто сказать, что не хочешь возиться с ребенком!

Кейн выругался так грубо, что Райнон отшатнулась.

— Ты действительно считаешь, что я мог бы посоветовать тебе избавиться от нашего ребенка?

— Откуда мне знать? Для меня стало совершенно очевидно, что я ни черта о тебе не знаю!

Кейн выглядел так, словно ему очень хотелось ударить кого-нибудь или что-нибудь разбить. Но мужчина сумел сдержать свои эмоции, подошел к дивану и, опершись на его спинку руками, бросил на Райнон злой взгляд. Постоял немного, но бурлившие в его душе эмоции, видимо, оказались столь сильными, что он не устоял на одном месте и вновь принялся бороздить комнату во всех направлениях. Через минуту-другую Кейн остановился и, проведя рукой по волосам, спросил:

— Куда именно ты отправила то письмо?

— Тебе в университетское общежитие. Более того: я засунула его прямо под твою дверь. Так что отговорка, что оно могло затеряться на почте, не работает. Вернувшись к себе в комнату, ты должен был сразу увидеть его на полу. — Райнон вдохнула и продолжила, не давая Кейну шанса оправдаться: — Однако теперь все в прошлом. Какими бы ни были твои причины не замечать рождение Лиззи, это уже неважно. С тех пор прошло слишком много времени. Важно лишь то, что я не допущу, чтобы моей малышке причинили боль. Это все, что меня волнует. Но учти, я готова на все, чтобы избавить мою дочь от лишних волнений.

Кейн снова остановился.

— Я уехал в тот день, когда ты, как говоришь, подсунула мне под дверь письмо. А перед отъездом попросил одну женщину навести порядок в комнате. Сказал, что там нет ничего, что мне нужно. Пусть, мол, если хочет, оставит себе какие-нибудь книги, а все остальное можно смело выбрасывать.

Что он такое говорит?

Райнон старалась сосредоточиться, но у нее ничего не получалось. Мысли путались в голове.

— Ты действительно пытаешься сказать мне сейчас, после десяти лет, что ты не читал моего письма? Не мог придумать ничего лучше?

Райнон растерялась. Если Кейн не получал письма, то... нет, не может быть.

Это письмо Райнон решилась написать после долгих колебаний. Потом еще стояла перед дверью в комнату Кейна, не уверенная в том, стоит ли его подкладывать или нет. Но потом все-таки сунула письмо под дверь, однако не получила на него никакого отклика. И. именно это обстоятельство и стало фундаментом ненависти к нему со стороны Райнон... и выходит, что здание было построено на песке, раз он его не получил?

— Тебе никогда не приходило в голову, что раз я не ответил, то мог не получить письма?

Райнон нахмурилась. Прохлада комнаты проникла под кожу, заставив ее внутренне содрогнуться. Женщина присела на край стула поближе к камину и сложила руки на коленях.

— Возможно, в какой-то момент — да, — призналась она. — Но когда ты исчез...

— Ты решила, что можно умыть руки, и просто послала меня к черту?

— Нет! — Райнон смотрела в его злые глаза, не готовая спорить о том, кто виноват, что ей пришлось принимать столько важных решений одной. — Это ты исчез! Тебе не кажется, Кейн, что в восемнадцать лет, без высокооплачиваемой работы и блестящей карьеры в перспективе, я была не в состоянии растить ребенка в одиночку? Взгляни на вещи реально.

Райнон никогда не собиралась избавиться от ребенка. Эта мысль ни на секунду не приходила ей в голову. Даже не потому, чтобы частичка Кейна таким образом навсегда осталась с ней. Они не так долго встречались, чтобы у Райнон возникли такие сильные чувства... Или все-таки возникли?

Нет, с того самого момента, как тест показал, что она беременна, ребенок стал самым дорогим, что у Райнон было в жизни. А об отце этой прекрасной малютки она постаралась забыть.

— Ты ясно дал мне понять, что не хочешь быть привязанным к чему-либо, поэтому, не получив ответа на письмо, я заключила, что ты не желаешь брать на себя ответственность за ребенка. И не удивляйся так моим выводам. Я сама приняла решение оставить Лиззи, так что заботы об ее воспитании тоже легли на мои плечи.

Райнон полагала, что сумела найти нужные слова, однако Кейн выглядел так, словно никак не мог понять, почему Райнон поступила именно таким образом.

— Как ее отец я имею определенные права на дочь. И они действительны до сих пор.

Женщина задрожала сильнее.

— Что ты хочешь сказать?

— Если Лиззи моя дочь, тогда ты и так уже отняла у меня целых десять лет жизни, в течение которых я мог бы радоваться своему отцовству.

Райнон не сразу обрела дар речи. Она впервые за долгое время почувствовала себя слабой и беспомощной. Неужели ее страхи имеют под собой почву?

— Я не позволю тебе забрать ее у меня.

Кейн снова выругался.

— За кого, черт возьми, ты меня принимаешь? Я и не собирался забирать девочку у матери! Но я имею право проводить с ней время и быть частью ее жизни. А ты лишила меня этого права. Не могу поверить, что после этого ты рассчитываешь, что я буду послушно следовать твоей воле. Этому не бывать! Лиззи — моя родная дочь.

Райнон обхватила себя руками в надежде унять внутреннюю дрожь.

— Ты прекрасно знал, что у меня есть ребенок. Ты можешь быть каким угодно, но только не глупым. Ты ведь умеешь считать?

Кейн сжал зубы.

— Ты вышла замуж за Стивена.

У Райнон отвисла челюсть — буквально!

— И ты решил, что Лиззи от него?

— Не ты одна способна делать выводы.

Отлично! Пусть Кейн и Райнон не были без ума друг от друга десять лет назад, но как он мог подумать, что сразу после разрыва их отношений Райнон прыгнула в постель к другому мужчине? Или, хуже того, — встречаться с двумя мужчинами одновременно. Вот, значит, какого мнения Кейн о ней?

Райнон не могла больше находиться с ним в одной комнате. Она поднялась со своего места.

— Что ж, если ты так уверен, что я именно такая, какой ты меня рисуешь, тогда, возможно, я и в самом деле ошиблась в том, кто является отцом Лиззи. Мне нужно проверить длинный список моих любовников, так ведь?

Кейн перехватил ее руку, когда Райнон резко развернулась, чтобы выйти из комнаты. Он легко потянул ее на себя, но этого оказалось вполне достаточно, чтобы женщина прижалась к его телу. Опять! Ну что за напасть! Что бы она ни делала, ловушкам нет конца. Снова дурманящий запах Кейна окутал ее и лишил способности сопротивляться. Райнон вздохнула, уткнувшись носом в его шею.