Рептилия

— Как вы себя чувствуете? — Этим вопросом я не хотел лезть к нему в душу.

Тем не менее, у меня была потребность как можно быстрее заставить его забыть о событиях вчерашнего дня и рассказать о нашем возвращении. Естественно, ему нужно было собраться, прежде чем мы вызовем подмогу.

— У нас есть много новостей, — продолжил я, — если хотите, я расскажу вам за чашкой кофе.

— Не обязательно, — ответил он. — Пока вы спали вчера, как ребенок, мадмуазель Нгаронг обо всем меня проинформировала. О могилах, храме, теле дочери леди Памбридж. Все это очень грустно. Но я же говорил вам, что вылазка — абсолютно бессмысленная затея.

— Бессмысленная? Ну, не знаю, что именно рассказала вам Элиши, но бессмысленным этот поход уж никак нельзя назвать.

— Она достаточно рассказала. Эта местность постепенно убивает всех. — Он взглянул на тяжелые облака. — Теперь каждый из нас потерял самое дорогое, что было в жизни. — Малони посмотрел на меня своими загадочными зелеными глазами. — Вы справитесь с этим. А что касается развалин, — он пожал плечами, — в мире столько старых камней! И все они только и ждут того, когда их начнут исследовать. А насколько важными являются конкретно эти — поверьте, не наша проблема.

Безучастность в его голосе обезоружила меня. Он говорил так, будто это было абсолютно безразлично ему. То, что смерть Эмили ничуть не тронула его, я еще мог понять. В конце концов, она не значила для него ровным счетом ничего. Но то, как он говорил о смерти лучшего друга, насторожило меня.

— Значит, Элиши рассказала вам, что мы хотим как можно скорее вернуться домой. — Я выдавил из себя улыбку. — Все уже решено. Честно говоря, не могу дождаться того момента, когда снова окажусь в душе и смогу выспаться на настоящей кровати.

— Это может и подождать, — сказал он и удалился вместе со своей веревкой.

Я поспешил за ним.

— Что это значит? Вы думаете, нам нужно укрепить лагерь до начала дождя? Но он же и так неплохо пережил последний шторм.

Малони остановился.

— Почему вы заговорили о лагере? Нет, мне нужна ваша помощь для постройки плота. Вчера вечером я снял поплавки с самолета и принес их сюда. А сегодня утром я связал их вместе. Я хочу спустить плот на воду как можно скорее. Знаете, во время дождя рыбы кусаются сильнее всего.

Я заметил на его лице улыбку. Но глаза Малони оставались холодными.

Постепенно я начал чувствовать себя нехорошо.

— Плот, рыбы? Я не понимаю. С этого момента поподробнее, пожалуйста… Что вы задумали?

— Разумеется, я говорю о том, как нам прикончить этого «конгозавра». А вы о чем подумали?

Моя неуверенность переросла в серьезную тревогу.

— Это же неправда, не так ли? Вы шутите?

— Ни в коем случае. Я собираюсь убить эту тварь. И вы мне в этом поможете.

Паника вернулась. Кажется, все мои опасения по поводу психического состояния Малони подтвердились — он потерял рассудок. Но что пугало меня больше всего — то, как он говорил. Спокойно и невозмутимо, так, словно речь идет о погоде.

Преодолевая страх, я обратился к нему как можно более естественно.

— Стюарт, мы уже все сделали здесь. — Это был первый раз, когда я назвал по имени. Я полагал, такое обращение расположит его ко мне. — У нас есть образец его генов, мы знаем, что произошло с Эмили — нам больше нечего здесь делать. Наша часть сделки выполнена. Больше ничего не нужно.

— Нужно, Дэвид, и еще как! — Он бросил на меня острый взгляд. — То, что нам нужно, а что нет, пока еще решаю я. Эта экспедиция находится под моим руководством, так будет до тех пор, пока мы не вернемся в полном здравии в Браззавиль. Дискуссия закончена.

— Может быть, в таком случае поговорим с нашей заказчицей, — вспылил я. Если он захотел врезать мне, так тому и быть. Во мне проснулась жажда борьбы и на этот раз я не собираюсь сдаваться. — Эта экспедиция находится под руководством леди Памбридж. Пусть она и принимает решение.

Видимо, мы обменивались мнениями очень громко, потому что вдруг перед нами возникли Элиши и Эгомо.

— Что здесь происходит? — заспанным голосом спросила Элиши. — Неужели это настолько серьезно, что вы уже с самого утра повышаете голос друг на друга?

— Еще бы, — прошипел я, — это очень даже серьезно. Малони, может быть, вы изложите ей суть дела? Или лучше мне?

Охотник сурово посмотрел на меня, но не произнес ни слова.

— Что ж, хорошо. Он хочет убить мокеле. Вот что он задумал. А мы должны ему помогать. Но я наотрез отказываюсь участвовать в этом.

— Это моя экспедиция и мое решение, — упрямо продолжал Малони. — Вы подчиняетесь моим приказам. И я говорю вам, чтобы вы немедленно успокоились и отправлялись помогать мне с приготовлениями.

— Мы — не ваша собственность. Мы видели, к чему приводят ваши решения, — не отступал я. — Это настоящая катастрофа. И я не намереваюсь отныне терпеть вашу некомпетентность.

Элиши лишь молча смотрела то на меня, то на него.

— Это что, шутка, да? Я имею в виду мокеле.

Малони спокойно достал из кармана сигарету и прикурил.

— Почему вы все думаете, что я шучу? Я так похож на клоуна?

Дым дошел до нас. Наконец, Элиши поняла всю серьезность происходящего. Она бросила на меня многозначительный взгляд и медленно пошла в сторону Малони.

— Стюарт, — сказала она самым сладким голосом, — нам не нужно убивать мокеле. Я же тебе говорила это вчера. У нас на руках есть проба его крови и записи Эмили. Это все, о чем нас просили. Мы с Дэвидом установили, что мокеле — особый вид, который намного важнее не убивать. Пожалуйста, Стюарт, давай вернемся домой.

Элиши остановилась всего в нескольких сантиметрах от Малони и успокаивающе положила руку ему на плечо.

Его реакция была настолько молниеносной, что я даже не успел ничего сделать. Со всего размаха он ударил ее прямо по лицу. Элиши упала на землю, а из рассеченной правой брови потекла кровь. Я заорал на Малони, оттолкнул его в сторону и наклонился к ней. Но он не отреагировал. Австралиец просто стоял рядом и разъяренно смотрел на нас сверху вниз.

— Не выношу, когда меня трогают, — сказал он.

— Это не значит, что нужно размахивать кулаками! — крикнул я. — Что же вы за человек?!

Малони сделал шаг в мою сторону, но Эгомо преградил ему путь. Он поднял лук и уперся стрелой прямо в грудь охотнику. Махнув головой, он дал знать Малони, чтобы тот проваливал. Австралиец холодно улыбнулся, но подчинился.

Я облегченно выдохнул.

— Спасибо, Эгомо, это было действительно как спасательный круг для нас. Что же с ним случилось?

Я аккуратно поднял голову Элиши и вытер со лба кровь рукавом своей рубашки. В этот момент она открыла глаза. Она посмотрела на меня, не понимая, что происходит.

— Что это было? — пробормотала биолог. — Я всего лишь хотела поговорить с ним.

— Вы прикоснулись к нему, вот он и взорвался. Не имею ни малейшего представления, что с ним, но подозреваю самое худшее. Смерть его лучшего друга, видимо, выбила предохранители. Нам нужно убираться отсюда как можно скорее.

— Моя голова, — простонала она. — Это я во всем виновата. Он же предупреждал, что не любит этого.

Я выпучил глаза:

— Почему вы, женщины всегда ищите причину в себе? Особенно, когда влюблены? Пусть вы и были не нравы, но это же не значит, что нужно вышибать мозги.

Она потрогала отек над глазом.

— А вам, мужчинам, потихоньку следует расставаться с заблуждением, что мы спим с вами только потому, что влюблены.

Я ухмыльнулся:

— Ничья. А теперь серьезно. Нам нужно как можно скорее позвать на помощь. Вы можете встать?

Когда Элиши встала на ноги, она была бледной и плохо держала равновесие.

— Пойдемте, — сказал я и новел ее в палатку, где хранилась еда, — поищем что-нибудь холодное, чтобы сиять опухоль. А потом будем звонить в Браззавиль, чтобы они выслали за нами самолет.

— Спасибо, Дэвид.

Я удивился:

— Неужели? Больше никакого «профессора»?

Элиши улыбнулась и поцеловала меня в щеку.