Похоронный марш марионеток

С высоты Сантомассимо смотрел на Манхэттен, на беспокойные воды гавани, на доки, где чернели грузовыми контейнерами баржи, медленно перемещались стрелы кранов, перенося упаковочные клети, огромные деревянные ящики, трактора, где копошились грузчики, разгружая горы тюков на поддонах.

Инспектор Марксон похлопал Сантомассимо по плечу. Лейтенант обернулся. Марксон показал на окно по правому борту вертолета. Совсем близко возвышалась Статуя Свободы, и она неожиданно показалась Сантомассимо хрупкой. Вода вокруг нее бурлила от обилия лодок и паромов. К своему ужасу, Сантомассимо увидел, что первый паром с туристами уже стоит у причала.

— Нельзя побыстрее? — наклонившись к пилоту, прокричал Сантомассимо.

— Хотите разбиться?

Тем не менее пилот увеличил скорость, машина накренилась, стойки затряслись. Быстрее замелькали перед глазами гребни темной холодной воды.

Поднявшись в комнату, врачи не стали терять время на диагностику. Едва взглянув на Теда, Майка и Брэдли, они тут же уложили ребят на носилки, пристегнули ремнями, вставили им в ноздри кислородные трубки, спустили вниз на лифте и загрузили в машины. У всех троих кардиограф показал прерывистый пульс.

— Поехали! — скомандовал санитар. — Быстрее!

Машины «скорой помощи» сорвались с места. Санитары приемного покоя больницы «Бельвью» бегом покатили носилки по коридорам в реанимацию.

Глаза Теда Гомеса по-прежнему были открыты, но он ничего не видел. Ни розовых занавесок, задернувшихся вокруг его носилок, ни медсестер, ни пациентов, лежавших на кроватях в отделении, — ничего.

Подгоняемые толпой туристов, Кей и Крис покинули «Либерти Бель». Четверо полицейских в штатском внимательно изучали прибывших. Крис сразу узнал их по темным очкам, характерным лицам и позам и едва заметным вздутиям пиджаков на груди, ближе к подмышке.

Крис принялся кашлять, закрывая платком нос и рот. Детективы пристально оглядывали каждого проходившего мимо них человека. Они старались делать это незаметно, что вызывало обратный эффект.

Крис похлопал себя по карманам:

— О черт, кажется, я обронил карту.

— Мы можем купить другую, Крис.

— Нет, вы идите, а я вас догоню.

Крис развернулся и сквозь напиравшую толпу стал пробираться назад. Люди ворчали, когда он наступал им на ноги.

Глаза детективов ощупывали толпу. Они искали привлекательную женщину и четырех молодых людей. У каждого при себе были фотографии Майка Риза и Теда Гомеса. Один из детективов остановил высокого темноволосого парня атлетического сложения, но тот оказался немцем и по-английски не говорил.

— Ja, ja. Bitte. Ist alles in Ordnung?194

— Да, да. Все в порядке. Гут. Очень гут.

Растерянно улыбаясь, немец спрятал свой паспорт в бумажник.

Крис, заглядывая под скамейки, притворяясь, будто ищет что-то, внимательно наблюдал за этой сценой. Он заметил, что детективы держат в руках фотографии. Рост и сложение немца подсказали ему, кого они ищут.

Крис присоединился к последней группе туристов — пожилым женщинам, вооруженным тростями и ходунками. Они с трудом спускались по трапу, и он, склонив пониже голову, кинулся им помогать. Детективы скользнули взглядом мимо него, мимо пожилых женщин и обнаружили, что паром пуст. Поравнявшись с ними, Крис улыбнулся и присоединился к Кей на дорожке, которая вела к статуе.

— Ну, нашел свою карту? — спросила Кей.

— Вышло недоразумение. Оказывается, я ее не терял, она все время лежала у меня в кармане.

Кей и Крис направились к затененному входу в основание статуи.

В реанимационной доктор Айра Робард отнял стетоскоп от груди Теда Гомеса.

— Они приняли лошадиную дозу фенобарбитала, — сказал он. — Но с ними все будет в порядке.

Лежавший на носилках Брэдли Бауэрс застонал. Медсестра снова измерила ему давление. Оно почти нормализовалось. Доктор Робард присоединился к стоявшему у стола полицейскому, который сопровождал пострадавших в больницу. Офицер держал в руках листок бумаги.

— Это их имена? — спросил он у доктора Робарда.

— Да, по крайней мере так они зарегистрировались.

Доктор Робард заметил беспокойство в глазах полицейского. Ненадолго отлучившись, он вернулся с медицинским лотком, на котором помимо мензурок, стерильных шприцев в упаковках и регистрационных форм лежал черный кожаный бумажник.

— Мы нашли его в кармане одного из пациентов, — пояснил врач.

Полицейский раскрыл бумажник. Там было сорок пять долларов, кредитная карта и квиток авиабилета на рейс из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк. Полицейский вытащил лежавшую в бумажнике визитку.

— Тед Гомес, — прочитал он. — Университет Южной Калифорнии, факультет кино. Лос-Анджелес, Калифорния.

— Туристы. Вероятно, кто-то на улице угостил их фенобарбиталом, — предположил доктор Робард.

— Где здесь телефон? — спросил полицейский, не выпуская из рук визитку.

— У входа на отделение.

Полицейский, громыхая тяжелыми высокими сапогами, подошел к телефону и, держа перед собой визитку, принялся набирать номер.

Покачиваясь, вертолет опускался на бетонную площадку острова Свободы. Лопасти замедлили вращение, шасси коснулись бетона. Сантомассимо отстегнул ремень и выпрыгнул из машины, не дожидаясь остановки двигателя.

Им навстречу бежали четыре детектива.

— Я лейтенант Сантомассимо. Что здесь происходит?

— Прибыл первый паром с туристами, — сообщил один из детективов. — Никого похожего на тех, чьи фотографии мы получили по факсу от сержанта Бронте.

— А женщина?

— Ни одной группы из четырех молодых людей и женщины.

Сантомассимо посмотрел на фотографии Майка и Теда. Майк, одетый в легкую спортивную куртку, улыбался, сощурившись на ярком калифорнийском солнце. По такой фотографии трудно было кого-либо узнать.

Сантомассимо поднял голову и окинул взглядом статую. Люди — и те, что стояли внизу, и те, что поднимались наверх, — казались совсем крошечными на ее фоне. Он вернул фотографию детективу и коротко выругался.

Белые чайки вились над последней группой, входившей внутрь массивного основания статуи. От причала Бэттери отошло еще несколько паромов. Два из них, вырвавшись вперед, маячили между буксиром и баржей.

— Долго длится экскурсия? Когда эти люди спустятся вниз? — спросил Сантомассимо.

— Минут через десять, может быть, двадцать, — ответил детектив.

Сантомассимо и Марксон направились по дорожке к статуе. Детективы поспешили занять свои позиции на причале. Сантомассимо смотрел на паромы, приближавшиеся к острову, и что-то шептал, шевеля губами. Марксон не слышал слов, но было понятно, что это молитва.

19

Внутри огромного полого тела статуи было холодно, и невозможно было определить, на какой высоте они находятся в данный момент. Витая лестница вела наверх, в густые сумерки головы монумента. Сквозь верхние окна струился слабый дневной свет, по стенам тянулись ряды электрических ламп. Туристы, тяжело дыша, поднимались по лестнице, их нервный смех и покашливание эхом отдавались в пустоте. Кей подняла голову и увидела полосы ржавчины, спускавшиеся по стенам вниз с вершины монумента. Вереница туристов неумолимо тянулась к свету, лившемуся из окон на площадке тиары.

— Вы в порядке, профессор? — спросил Крис.

— В порядке. Хотелось бы быть в лучшей форме, но…

— Вы в прекрасной форме.

Кей казалось, что она попала в сырой, пахнущий плесенью склеп, оказалась в лимбе Дантова «Ада», полном шорохов, неясных голосов и непрерывного движения.195 Гулкое эхо оживило в ее памяти звук бьющихся над головой крыльев большой хищной птицы.

— Возьмите меня за руку, — предложил Крис.

194

Да, да, пожалуйста. Все в порядке? (нем.).

195

…оказалась в лимбе Дантова «Ада», полном шорохов, неясных голосов и непрерывного движения. — По-видимому, имеется в виду описание из «Божественной комедии» Данте, относящееся не к лимбу (первому кругу Ада), а к пространству между адскими вратами и Ахеронтом, где пребывают души «ничтожных», ничем не проявивших себя в земной жизни:

(«Ад», III, 25–30. — Пер. М.Л.Лозинского).