Страница 20 из 30
— Ага, он самый, — ответил Рон, взбираясь по лестнице. — Иди сюда и посмотри на него.
Гарри вслед за Роном одолел несколько низких ступенек и поднялся на крохотный чердак. Он уже просунул в люк голову и плечи, когда наконец увидел создание, свернувшееся калачиком в нескольких футах впереди него; создание спало в сумраке чердака, разинув свой большой рот.
— Но он… он похож… а в норме упыри носят пижамы?
— Нет, — ответил Рон. — Кроме того, в норме у них не бывает рыжих волос и такого количества прыщей.
Гарри внимательно рассматривал создание; от этого зрелища его слегка мутило. По форме и размеру существо напоминало человека, и когда гаррины глаза приспособились к темноте, он понял, что одето оно было в старую пижаму Рона. Кроме того, Гарри был уверен, что упыри обычно гладкие, скользкие и лысые, а вовсе не покрытые шевелюрой и множеством фиолетовых пятен.
— Это я, понимаешь? — пояснил Рон.
— Неа, — ответил Гарри. — Не понимаю.
— Пошли обратно в комнату, там объясню, а то эта вонь меня достала, — предложил Рон. Они спустились обратно по лестнице, немедленно возвращенной Роном на потолок, и присоединились к Гермионе, которая все еще рассортировывала книги.
— Как только мы уйдем, упырь спустится и будет жить здесь, в моей комнате, — начал объяснять Рон. — Я думаю, что он сам этого ждет с нетерпением — ну, точно сказать трудно, поскольку все, что он может, это стонать и капать слюной — но когда с ним об этом говоришь, он все время кивает. Ну так вот — это буду я, заболевший брызгнойкой.[30] Круто, э?
Гарри непонимающе смотрел на него.
— Круто! — убежденно повторил Рон, раздосадованный тем, что Гарри сразу не ухватил все великолепие плана. — Смотри, когда мы все трое не появимся в Хогвартсе, все подумают, что мы с Гермионой наверняка с тобой, так? И это означает, что Упивающиеся Смертью пойдут прямо к нам домой, чтобы посмотреть, не смогут ли они вытянуть из наших семей какую-нибудь информацию о том, где ты.
— Но я надеюсь, все будет выглядеть так, как будто я уехала вместе с мамой и папой; сейчас многие муглерожденные поговаривают о том, чтобы укрыться на некоторое время, — сказала Гермиона.
— Мы не можем спрятать всю мою семью, это будет выглядеть слишком подозрительно, да и работу они не могут бросить, — продолжил Рон. — Поэтому мы состряпали историю, что я серьезно болен брызгнойкой, и что поэтому я и не возвращаюсь в школу. А если кто-то явится посмотреть, мама или папа покажут им упыря в моей постели, всего в прыщах. Брызгнойка жутко заразная, они вряд ли захотят подойти поближе убедиться. И что он не может говорить — тоже не имеет значения, потому что больной и не должен, у него грибок на языке.
— А твои мама с папой в курсе насчет этого плана? — поинтересовался Гарри.
— Папа в курсе. Он помогал Фреду и Джорджу преобразовать упыря. Мама… ну ты же видел, какая она. Она не смирится с тем, что мы уходим, пока мы таки не уйдем.
В комнате повисло молчание, прерываемое лишь глухими шлепками, когда Гермиона кидала книги то в одну, то в другую стопку. Рон смотрел на нее, а Гарри переводил взгляд с одного на другого, не в силах произнести ни слова. Те меры, которые они приняли для защиты своих родных, больше, чем что-либо другое, заставили его осознать, что они действительно намеревались пойти с ним и что они точно представляли себе, насколько опасным это может быть. Гарри захотелось сказать им, как много это для него значит, но он просто-напросто не мог найти для этого нужных слов.
Сквозь тишину пробились приглушенные крики миссис Уизли четырьмя этажами ниже.
— Небось Джинни оставила пылинку на какой-нибудь мелкой салфетнице, — откомментировал Рон. — Не знаю, чего Делакурам взбрело приехать за два дня до свадьбы.
— Сестра Флер будет подружкой невесты, она должна была приехать пораньше, чтобы порепетировать, и она слишком мала, чтобы приехать одна, — отозвалась Гермиона, нерешительно оглядывая «Болтаем с Баньши».
— Ну что ж, гости не очень-то снимут мамин стресс, — заметил Рон.
— Что нам действительно нужно решить, — произнесла Гермиона, без раздумий отправляя в урну «Теорию защитной магии» и подбирая «Оценку магического образования в Европе», — так это куда мы направимся после того, как уйдем отсюда. Я знаю, ты говорил, что собирался в первую очередь посетить Годрикову Лощину, Гарри, и я понимаю почему, но… все-таки… не следует ли нам отдать приоритет Хоркруксам?
— Если бы мы знали, где находится хотя бы один Хоркрукс, я бы с тобой согласился, — ответил Гарри; он не верил, что Гермиона на самом деле понимает его стремление вернуться в Годрикову Лощину. Могилы его родителей были лишь частью того, что влекло его: он испытывал сильное, хотя и необъяснимое чувство, что там его ждут многие ответы. Возможно, это было просто из-за того, что именно там он выжил после убивающего проклятья Волдеморта; теперь, когда перед ним стояла реальная возможность попытаться повторить этот трюк, Гарри тянуло на место, где это произошло; он пытался понять.
— А тебе не кажется, что есть вероятность, что Волдеморт послал в Годрикову Лощину своих наблюдателей? — спросила Гермиона. — Вполне возможно, он ожидает, что ты вернешься к могилам твоих родителей, когда ты станешь волен делать все что захочешь?
Такая мысль Гарри в голову не приходила. Пока он пытался подобрать контраргумент, Рон неожиданно заговорил, очевидно следуя какой-то собственной мысли.
— Это тип, Р.А.Б. — задумчиво произнес он. — Ну вы поняли, тот, который спер настоящий медальон?
Гермиона кивнула.
— Он сказал в своей записке, что собирается его уничтожить, так?
Гарри притянул к себе рюкзак и вытащил поддельный Хоркрукс, в котором до сих пор лежала свернутая записка Р.А.Б.а.
— «Я украл настоящий Хоркрукс и намерен уничтожить его как можно скорее», — прочел Гарри.
— Вот, что если он его действительно кокнул?
— Или она, — перебила Гермиона.
— Это без разницы, — махнул рукой Рон. — Это значит, нам осталось бы на один меньше!
— Да, но нам все равно надо будет попытаться найти настоящий медальон, верно? — заметила Гермиона. — Хотя бы чтобы узнать, уничтожен он или нет.
— А когда мы доберемся до Хоркрукса, как мы будем его уничтожать? — поинтересовался Рон.
— Ну, — ответила Гермиона, — я на эту тему немного покопалась…
— Как? — спросил Гарри. — Я думал, в библиотеке нет ни одной книги по Хоркруксам?
— Их и нет, — Гермиона порозовела. — Дамблдор их все забрал, но он — он их не уничтожил.
Рон резко выпрямился, глядя на Гермиону квадратными глазами.
— Как, во имя мерлиновых штанов, как тебе удалось наложить лапу на эти книги о Хоркруксах?
— Я — я их не крала! — воскликнула Гермиона, с отчаянным видом переводя взгляд с Гарри на Рона. — Это по-прежнему библиотечные книги, хотя Дамблдор и забрал их с полок. И вообще, если бы он действительно не хотел, чтобы кто-нибудь до них добрался, я уверен, он бы сделал так, чтобы было намного труднее…
— Ближе к теме! — потребовал Рон.
— Ну… в общем, это было просто, — тихо проговорила Гермиона. — Я просто произвела Призывающие чары. Ну вы знаете — Accio. И тогда — они вылетели из окна дамблдорова кабинета прямо в спальню девочек.
— Но когда ты это успела? — спросил Гарри, разглядывая Гермиону со смешанным чувством удивления и восхищения.
— Сразу после его — Дамблдора — похорон, — еще тише ответила Гермиона. — Сразу же, как только мы решили уйти из школы и отправиться искать Хоркруксы. Когда я вернулась к себе наверх, чтобы забрать вещи, до меня… до меня вдруг дошло, что чем больше мы о них узнаем, тем лучше… и я была там одна… вот, и я попыталась… и все получилось. Они прилетели прямо через открытое окно, и я… я их взяла.
Она сглотнула и умоляющим голосом продолжила:
— Я не думаю, что Дамблдор был бы очень сердит, мы же не собираемся использовать эту информацию, чтобы создать Хоркрукс, ведь так?
30
Spattergroit. Spatter — брызги.