Страница 30 из 30
— Красиво, — признал Рон, когда повсюду вокруг из ниоткуда объявились официанты, часть которых несла на серебряных подносах тыквенный сок, Масляный эль и Огневиски, другая часть — неустойчивые пирамиды пирогов и сэндвичей.
— Мы должны подойти их поздравить! — воскликнула Гермиона, вставая на цыпочки, чтобы рассмотреть то место, где находились Билл и Флер, погребенные в толпе поздравляющих.
— У нас еще будет время, — пожал плечами Рон, хватая три бокала Масляного эля с проплывающего мимо подноса и протягивая один из них Гарри. — Гермиона, не тормози, пошли найдем себе столик… нет, не там! Только не рядом с Мериел…
Рон повел их через пустую танцплощадку, постоянно поглядывая вправо-влево; Гарри догадался, что он высматривает Крама. К тому моменту, когда они достигли противоположного края шатра, бόльшая часть столиков была уже занята; за самым свободным сидела в одиночестве Луна.
— Ничего если мы с тобой сядем? — спросил Рон.
— О, да, — радостно ответила она. — Папочка как раз пошел вручать Биллу и Флер наш подарок.
— И что за подарок, запас Стражекорня[43] на всю жизнь? — поинтересовался Рон.
Гермиона попыталась пнуть его под столом, но нечаянно попала в Гарри. Тот, с глазами, слезящимися от боли, потерял на некоторое время нить разговора.
Ансамбль начал играть. Билл и Флер прошли на танцпол первыми, вызвав бурю аплодисментов; через некоторое время за ними последовали мистер Уизли и мадам Делакур, затем миссис Уизли и отец Флер.
— Я люблю эту песню, — заявила Луна, покачиваясь в такт вальсоподобной мелодии, и несколько секунд спустя она скользнула на танцплощадку, где начала в полном одиночестве вращаться на месте с закрытыми глазами, делая плавные движения руками.
— Классная она, правда? — восхищенно произнес Рон. — С ней не соскучишься.
Но улыбка тотчас испарилась с его лица: на освободившееся место Луны плюхнулся Виктор Крам. Гермиона тотчас приобрела радостно-взволнованный вид, но на этот раз Крам пришел не для того, чтобы делать ей комплименты. С гримасой на лице он спросил:
— Кто этот человек в шелтом?
— Ксенофилиус Лавгуд, это отец нашей подруги, — ответил Рон. Его задиристый тон прозрачно намекал, что они не собираются смеяться над Ксенофилиусом, несмотря на предоставленные последним возможности. — Пошли потанцуем, — резко добавил он, обращаясь к Гермионе.
Это явно застало ее врасплох, но одновременно и обрадовало; Гермиона встала, и они вместе канули в растущую толпу на танцплощадке.
— А, они теперь вместе? — спросил Крам, отвлекшись ненадолго от Лавгуда.
— Э… типа того, — кивнул Гарри.
— Как тебя зовут? — поинтересовался Крам.
— Барни Уизли.
Они обменялись рукопожатием.
— Так слушай, Барни — ты хорошо знаеш этого Лавгуда?
— Нет, я только сегодня с ним познакомился. А что?
Крам сердито посмотрел на Ксенофилиуса поверх своего бокала; тот беседовал с несколькими чародеями с противоположной стороны от танцпола.
— Потому што, — ответил Крам, — если бы он не был гостем Флер, я бы вызвал его на дуэль, здесь и сейчас, за то, што он носит этот мерский знак на груди.
— Знак? — переспросил Гарри, тоже поднимая взгляд на Ксенофилиуса. Странный треугольный глаз сверкал на его груди. — А что? Что с ним не так?
— Гринделвалд. Это знак Гринделвалда.
— Гринделвальд… это тот Темный маг, которого победил Дамблдор?
— Именно.
Мускулы на челюсти Крама напряглись, словно он жевал. Затем он продолжил.
— Гринделвалд убил много людей, моего деда ф том числе. Конешно, в вашей стране он никогда не был особенно силен, говорили, што он боялся Дамблдора — и был праф, если фспомнить, как он кончил. Но это, — он показал пальцем на Ксенофилиуса, — это его знак, я узнал его сразу ше: Гринделвалд выбил его на стене в Дурмштранге, когда он там учился. Некоторые идиоты копировали его на свои книги и одешту, шелая фсех поразить, произвести фпечатление — пока те из нас, кто потерял ротственникоф из-за Гринделвалда, не научили их уму-разуму.
Крам зловеще постучал костяшками пальцев друг о друга, сердито взирая на Ксенофилиуса. Гарри пребывал в полном обалдении. Казалось совершенно невероятным, чтобы отец Луны был приверженцем Темных искусств; да и прочие гости свадьбы, похоже, не опознали этой треугольной руноподобной фигуры.
— А ты… э… точно уверен, что это гринделвальдов?..
— Я не ошибаюсь, — холодно ответил Крам. — Я несколько лет ходил мимо этого знака, я очень хорошо его знаю.
— Ну, не исключено, — сказал Гарри, — что Ксенофилиус сам не знает, что обозначает этот символ. Лавгуды, они довольно… необычные. Он легко мог подобрать его где-то и подумать, что это сечение головы Складчаторогого Храпстера[44] или что-нибудь типа того.
— Сечение чего?
— Ну, я точно не знаю, что это такое, но, судя по всему, он вместе с дочерью все каникулы их ищет…
Гарри ощутил, что его попытки объяснить суть Луны и ее отца пропадают втуне.
— Вон она, — указал он на Луну; та по-прежнему танцевала в одиночестве, делая движения руками вокруг головы, словно отгоняя мошкару.
— Почему она это делает? — спросил Крам.
— Похоже, пытается избавиться от Долбоструя,[45] — ответил Гарри, узнавший симптомы.
Крам, судя по всему, никак не мог решить, издевается нал ним Гарри или нет. Он извлек из своей мантии волшебную палочку и злобно ткнул ей себе в бедро; из ее кончика вылетели искры.
— Грегорович! — громко воскликнул Гарри, и Крам вздрогнул, но Гарри был слишком возбужден, чтобы это его волновало. При виде палочки Крама он тотчас вспомнил: Олливандер берет эту палочку и тщательно проверяет ее перед Трехмаговым турниром.
— Што Грегорович? — подозрительно переспросил Крам.
— Он изготовитель волшебных палочек!
— Я знаю.
— Он сделал твою палочку! Вот почему мне казалось — квиддич…
Крам смотрел все более и более подозрительно.
— Откуда ты знаеш, што мою палочку сделал Грегорович?
— Я… я где-то это читал, кажется, — ответил Гарри. — В… э… фанатском журнале, — на ходу придумал он, и Крам, похоже, успокоился.
— Я и не помню, штобы я опсуждал свою палочку с фанатами.
— Так это… где сейчас Грегорович?
Крам выглядел озадаченным.
— Он оставил работу несколько лет назат. Я был одним из последних, кто приобрел палочку Грегоровича. Они лучшие — хотя я знаю, конешно, что вы, британцы, выше фсех ставите Олливандера.
Гарри не ответил. Он делал вид, что наблюдает за танцующими, подобно Краму, но в то же время лихорадочно размышлял. Значит, Волдеморт искал прославленного изготовителя палочек, и Гарри не пришлось много думать, чтобы угадать причину: наверняка это было из-за того, чтό сделала палочка Гарри в ту ночь, когда Волдеморт летел за ним по небу. Волшебная палочка из остролиста и пера феникса одолела позаимствованную палочку, нечто, чего Олливандер не ожидал и не понимал. Знает ли Грегорович больше? Действительно ли он искуснее, чем Олливандер, знает ли он секреты волшебных палочек, неизвестные Олливандеру?
— Эта девушка очень красивая, — произнес Крам, возвращая Гарри к окружающей действительности. Крам показывал на Джинни, как раз присоединившейся к Луне. — Она тоше твоя родственница?
— Ага, — ответил Гарри, внезапно охваченный раздражением, — и она уже кое с кем встречается. Очень ревнивый тип. И большой. Тебе не стоит с ним связываться.
— Што проку, — проворчал Крам, осушая свой кубок и вновь поднимаясь на ноги, — быть игроком сборной по квиддичу, если фсех красивых девушек уже разобрали?
И он пошел прочь. Гарри взял сэндвич с подноса проходящего мимо официанта и направился вокруг забитой народом танцплощадки. Он хотел найти Рона и рассказать ему о Грегоровиче, но Рон танцевал с Гермионой в самой середине площадки. Гарри прислонился к одному из золотых столбов и стал наблюдать за Джинни, танцующей с приятелем Фреда и Джорджа Ли Джорданом. Гарри изо всех сил старался не сожалеть о своем обещании Рону.
43
Gurdyroot. Root — корень, а первая часть слова созвучна с Guard — стража, охрана.
44
Crumple-Horned Snorkack. Crumpled — смятый, сморщенный; horn — рог; snore — храпеть.
45
Wrackspurt. Wrack — остатки кораблекрушения, разрушение. Spurt — струя.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.