Страница 25 из 28
— Вы забываетесь! — закричал Скримджер, поднимаясь. Гарри вскочил на ноги. Скримджер приблизился к нему, с силой упер палочку ему в грудь: на футболке осталась дырка, как от зажженной сигареты.
— Ого! — Рон вскочил, выхватил палочку, но Гарри быстро сказал:
— Нет! Ты только дашь ему повод арестовать нас!
— Вспомнили, что вы не в школе, да? — спросил Скримджер, тяжело дыша прямо в лицо Гарри. — Вспомнили, что я не Дамблдор, который всегда прощал вам дерзость и нарушение субординации? Носите ваш шрам, как корону, Поттер, но не семнадцатилетнему юнцу указывать мне, как я должен делать свою работу! Пора вам научиться уважению!
— Это вам пора заработать его, — ответил Гарри.
Задрожал пол, они услышали торопливые шаги. Дверь распахнулась, и в гостиную влетели мистер и миссис Уизли.
— Мы… нам показалось, мы слышали… — начал мистер Уизли, с изрядной долей тревоги глядя, как Гарри и министр стоят, дыша друг другу в лицо.
— …громкие голоса… — выдохнула миссис Уизли.
Скримджер отступил от Гарри на пару шагов, не отрывая глаз от дырочки, которую прожег на его футболке. Казалось, он сожалеет, что вышел из себя.
— Это… ничего страшного… — пробормотал он. — Сожалею, что вы так настроены. — Он еще раз заглянул Гарри прямо в лицо. — Такое впечатление, будто вы считаете, что Министерство не хочет того же, чего и вы — и чего хотел Дамблдор. Мы должны объединить усилия.
— Мне не нравятся ваши методы, министр, — сказал Гарри. — Помните?
И во второй раз он поднял правую руку и поднес к лицу Скримджера кулак, где еще были хорошо видны белые шрамы в виде надписи «Я не должен лгать». Лицо Скримджера помрачнело. Он отвернулся, не сказав ничего, и тяжелой походкой направился к выходу. Миссис Уизли бросилась за ним, и Гарри услышал, как она остановилась у задней двери. Спустя некоторое время раздался ее голос: «Ушел!»
— Что ему надо было? — спросил мистер Уизли, поочередно вглядываясь в лица Гарри, Рона и Гермионы. Торопливо вернулась миссис Уизли.
— Отдать нам то, что завещал Дамблдор, — сказал Гарри. — Они только сейчас обнародовали завещание.
В саду, за столом, три предмета, врученные им Скримджером, передавались из рук в руки. Каждый восхищенно охал над делюминатором и «Сказками Барда Бидла», и все переживали, что Скримджер отказался отдавать меч. Но никто не смог предложить правдоподобное объяснение, почему Дамблдор решил оставить Гарри старый снитч. Пока мистер Уизли в третий или четвертый раз рассматривал делюминатор, миссис Уизли осторожно сказала:
— Гарри, дорогой, все ужасно голодные… Мы без вас не хотели начинать. Может, пора уже подавать?..
Поели торопливо, и вскоре, после скомканно пропетого «С днем рождения тебя» и лихорадочно съеденного торта, вечеринка прекратилась сама собой. Хагрид, приглашенный на завтрашнюю свадьбу, но слишком большой, чтобы разместиться в переполненной Норе, отправился ставить себе палатку на близлежащее поле.
— Жди нас наверху, — прошептал Гарри Гермионе, пока они помогали миссис Уизли вернуть саду его первоначальный вид. — Когда все спать лягут.
Наверху, в мансарде, Рон рассматривал делюминатор, а Гарри заполнял подаренный Хагридом мешок, не золотом, но теми вещами, которые были ему особо дороги, хотя некоторые из них сейчас были абсолютно бессмысленны: Карта Мародеров, осколок заколдованного зеркала Сириуса, медальон Р.А.Б. Он туго затянул завязки, повесил мешок себе на шею, и, сидя, принялся наблюдать за старым снитчем, чьи крылышки слабо трепетали. Наконец в дверь постучали, и в комнату на цыпочках вошла Гермиона.
— Muffliato! — прошептала она, махнув палочкой в сторону лестницы.
— Мне казалось, ты не одобряешь это заклинание? — сказал Рон.
— Времена меняются, — ответила она. — Так, теперь покажи нам этот делюминатор.
Рон сразу подчинился, вытянул руку и щелкнул делюминатором. Единственная лампа немедленно погасла.
— Дело-то в том, что мы можем добиться того же и с Перуанским Порошком Мгновенной Тьмы… — прошептала Гермиона в темноте.
Послышался щелчок, и шар света, вырвавшись из делюминатора, вернулся на свое место в лампе под потолком.
— И все равно — классно! — сказал Рон, как будто защищаясь. — И я так понял, Дамблдор сам ее изобрел!
— Я знаю, но вряд ли он стал бы упоминать тебя в завещании только ради того, чтобы помочь нам выключать свет!
— Как думаете, он понимал, что Министерство конфискует все для проверки? — спросил Гарри.
— Безусловно, — сказала Гермиона, — он не мог прямо написать в завещании, зачем оставляет нам все это… но от этого не становится яснее…
— …почему он нам никак не намекнул, пока был жив, — договорил Рон.
— Ну, в самом деле… — сказала Гермиона, пролистывая «Сказки Барда Бидла», — Если эти штуки так важны, что их стоит передавать прямо под носом у Министерства, думаешь, он как-то дал бы нам понять?.. Если только он не думал, что это очевидно.
— Значит, он ошибался! — сказал Рон. — Я всегда говорил, что он не в себе. Да, блестящий и все такое, но сдвинутый. Оставить Гарри старый снитч — ну и зачем?
— Понятия не имею, — сказала Гермиона. — Когда Скримджер заставил тебя дотронуться до снитча, я была уверена — что-то получится!
— Ну да… — сказал Гарри. Пульс его забился быстрее, когда он поднял снитч. — Мне ведь не стоило особенно стараться перед Скримджером…
— Ты о чем? — спросила Гермиона.
— Это снитч, который я поймал на моем первом матче — помните?
Гермиона выглядела растерянной. Рон, напротив, задохнулся и только пальцем тыкал то в Гарри, то в снитч, пока не обрел голос:
— Ты же его чуть не проглотил!
— Точно! — сказал Гарри, и, чувствуя, как отчаянно бьется сердце, прижался губами к снитчу.
Снитч не открылся. Стало горько от разочарования, он опустил золотой шарик… но тут Гермиона закричала:
— Надпись! На нем надпись, смотрите скорее!
От неожиданности и волнения Гарри чуть не выронил снитч. Гермиона была совершенно права: на золотой поверхности, где мгновение назад еще ничего не было, проступили буквы, сложившиеся в четыре слова, и Гарри узнал легкий, наклонный почерк Дамблдора.
Гарри едва успел прочитать — буквы исчезли.
— «Откроюсь я в конце»…
Что это должно значить?
Гермиона и Рон с одинаковым непониманием на лицах покачали головами.
Откроюсь я в конце… Откроюсь я в конце … Но сколько бы они ни повторяли эти слова, с разной интонацией, извлечь из них смысл им не удалось.
— А меч? — наконец сказал Рон, когда они все-таки отказались от попыток проникнуть в смысл надписи на снитче. — Почему он хотел, чтобы меч был у Гарри?
— И почему он не мог просто сказать мне? — негромко заметил Гарри. — Меч был там, все время был в его кабинете на стене, всегда, когда мы разговаривали в прошлом году! Если он хотел, чтобы меч был у меня, почему он мне просто не отдал его?
У Гарри было чувство, словно он сидит на экзамене и пялится в билет, который ему следовало бы знать, но голова соображает вяло и воспринимать что-либо отказывается. Было в тех долгих разговорах с Дамблдором что-то такое, что он упустил? Должен он знать, к чему все это? Дамблдор ожидал, что Гарри поймет?
— А эта книжка? — сказала Гермиона. — «Сказки Барда Бидла»… Я и не слышала о них никогда!
— Ты никогда не слышала о «Сказках Барда Бидла»?! — переспросил Рон с недоверием. — Ты это шутишь?
— Нет, — удивилась Гермиона. — Так ты что, знаешь про них?
— Ну конечно, знаю!
Гарри посмотрел на них с интересом. Беспрецедентно: чтобы Рон читал книгу, которую не читала Гермиона! Рон же был явно ошеломлен их удивлением.
— Ой, да ну вас! Все старые детские сказки, считается, пошли от Бидла, разве нет? «Фонтан Фортуны», «Волшебник и прыгающий горшок», «Бэббити-Рэббити, которая громко топает»…
— Извини, — хихикнув, сказала Гермиона. — Как ты сказал — последняя?..
— Да ты чего… — Рон в полном недоумении переводил глаза с Гермионы на Гарри. — Ты же не могла не слышать про Бэббити-Рэббити…