Страница 3 из 10
Так что от полицейских мне удалось отделаться часа за два. Это можно было бы провернуть еще быстрее, но оказалось, что я как-то незаметно оброс довольно большим количеством приятелей, с которыми полагается вести светскую беседу: например, обсуждать многочисленные пороки их великолепного начальника, генерала Полиции Бубуты Боха и сочувственно качать головой, а на все это требуется время...
Так что когда я наконец-то остался один, дело шло к полуночи. Я выглянул в Зал Общей работы и с удивлением обнаружил там Нумминориха. Бедняга задумчиво клевал носом в одном из кресел - я так зашился, что забыл сообщить ему, что он может идти домой.
- Ох, а я-то думал, что ты уже давным-давно смылся! - Виновато сказал я. - Извини. Мне очень стыдно.
- Ерунда, Макс. - Улыбнулся Нумминорих. - Дома для меня непременно нашлась бы пара-тройка дел, а так я вроде бы на службе - что с меня возьмешь!
- Логично. - Согласился я.
- Вообще-то, я уже лет сорок не проводил конец года в столице. Доверительно сообщил Нумминорих. - Я всегда уезжал куда-нибудь в горы графства Шимара, или в Гажин, к морю, или еще куда-нибудь, где меня никто не знает, примерно за дюжину дней до этого грешного события. Хенна сначала ужасно злилась, что я бросаю ее наедине со всеми незавершенными делами, а потом все взвесила и поняла, что от меня все равно никакого толку: своих незаконченных дел у меня никогда не было - разве что оплатить счета - а в ее собственных делах сам Лойсо Пондохва ногу сломает...
На этом месте я восхищенно хихикнул. Там, где я родился, в подобных случаях принято говорить: "черт ногу сломит". Я подумал, что мой добрый приятель Лойсо Пондохва был бы весьма польщен, узнав о сходстве этих выражений. Время от времени его все еще скручивают тяжелые приступы тщеславия, что бы он там не говорил насчет того, что "от прежнего Лойсо совсем ничего не осталось"!.
..
- Разве это смешно? - С любопытством спросил Нумминорих.
- Ага. - Честно сказал я. - А ты еще не привык к тому, что рассмешить меня - легче легкого?
- Привык. - Улыбнулся Нумминорих. - И все-таки мне кажется, что ты делишь вещи на смешные и несмешные, руководствуясь какой-то странной, но все-таки существующей логикой. И я пытаюсь понять...
- Я и сам пытаюсь! - Фыркнул я. - И у меня не очень-то получается, если честно... Ты бы все-таки шел домой, парень. Я предпочитаю, чтобы меня окружали живые люди, а не измученные мертвецы, что бы там не думали по этому поводу наши горожане!
- Ладно. - Кивнул Нумминорих. - Домой - так домой... А ты уверен, что тебе не нужна моя помощь?
- Вообще-то я никогда ни в чем не бываю уверен. - Весело признался я. Но я искренне надеюсь, что на сегодня действительно все! А если окажется, что я ошибаюсь - просто пришлю тебе зов.
Оставшись один, я поудобнее устроился в кресле сэра Джуффина и сладко задремал: на мой взгляд, этот антикварный шедевр как нельзя лучше приспособлен для уютного клевания носом в рабочее время!
Утро нового дня оказалось на редкость спокойным, я сам удивился. Судя по всему, мы взяли такой разгон, что действительно умудрились закончить все дела за целые сутки до этого грешного окончания года. Сэр Джуффин прислал мне зов и гордо заявил, что твердо намерен валяться в постели до полудня просто из принципа! Потом появился сэр Кофа и сообщил мне, что Кекки вынашивает точно такие же амбициозные планы касательно пребывания под одеялом. Я не возражал - кто я такой, чтобы не дать леди выспаться?! И вообще я пребывал в удивительно благодушном настроении, из меня веревки можно было вить! Так что я даже не дал себе труда возмутиться, что сэр Мелифаро, дезертировавший вчера сразу после полудня, все еще не спешит почтить Дом у Моста своим присутствием. Я даже не стал посылать зов - ни ему, ни Кенлех. "Пусть себе дрыхнут, жертвы жестокой страсти, снисходительно думал я, - что с них возьмешь!" Мне ужасно нравилось, что меня окружают исключительно бодрые лица наконец-то выспавшихся людей, слегка обескураженных неожиданно выпавшей возможностью побездельничать, просто лениво почесать языки за бесчисленными кружками камры. Было так здорово, что я даже не стал удирать домой: знать, что я могу сделать это в любой момент, и легкомысленно откладывать сие чудесное событие на потом, на мой извращенный вкус - чертовски приятное состояние!
Примерно за час до полудня я торжественно заявил, что все-таки собираюсь лишить всех присутствующих дивной возможности созерцать мою потрясающую физиономию. Лениво поднялся из кресла, закутался в теплую Мантию Смерти - ребята наперебой утверждали, что на улице по-настоящему холодно - и в этот момент в дверь зала Общей Работы просунулся кончик носа леди Кенлех.
- Что, девочка, этот бездельник, твой муж, решил, что теперь ты должна за него поработать? - Усмехнулся сэр Кофа.
Я тут же открыл рот, чтобы развить эту гипотезу, а потом посмотрел на Кенлех, похолодел и заткнулся. Мне стало совершенно ясно: девочка пришла, чтобы поведать нам дрянную историю... неописуемо дрянную историю, судя по всему!
- С Мелифаро что-то случилось? - Чужим, деревянным голосом спросил я.
Она молча кивнула и попыталась перевести дыхание. Мне потребовалось сделать то же самое: у меня в горле стоял какой-то противный комок, он мешал не только говорить, но и соображать.
- Но он жив? - Не то вопросительно, не то утвердительно сказал Лонли-Локли. В звенящей тишине его голос показался мне безжалостно громким, как голос врача, замершего на пороге операционной после какого-нибудь рискованного развлечения со скальпелем. Кенлех снова молча кивнула, а потом испуганно уставилась на меня. Могу ее понять: выражение лица у меня в тот момент было то еще, я полагаю!
- Ну, если он жив, значит ничего непоправимого не случилось. Невозмутимо подытожил Шурф. - Тебе следует успокоиться и рассказать нам все с самого начала, леди Кенлех. - С этими словами он заботливо помог ей устроиться в кресле, вручил кружку с горячей камрой и даже осторожно погладил по голове своей смертоносной ручищей в здоровенной защитной рукавице - событие, на мой взгляд, беспрецедентное! Впрочем, и сама Кенлех, и ее сестрички наделены редким даром пробуждать отцовские инстинкты в недрах загадочного подсознания господ Тайных Сыщиков, начиная с меня самого...
- Спасибо, сэр Шурф. - Тихо откликнулась Кенлех. Дар речи, хвала Магистрам, вернулся к ней довольно быстро. - Вообще-то я должна была просто прислать вам зов и попросить, чтобы кто-нибудь приехал к нам домой, но я так растерялась: все не могла решить, кому именно следует присылать зов в таких обстоятельствах - Максу, или самому сэру Джуффину, или еще кому-нибудь... Поэтому я приехала. Решила, что расскажу обо всем тому, кого застану.
Я невольно улыбнулся: время от времени с нашей Кенлех случаются приступы чудовищной нерешительности. В такие моменты она вполне способна грохнуться в голодный обморок за накрытым столом, пытаясь понять, с какого блюда следует начинать трапезу...
- Итак, наш Мелифаро жив. - Нетерпеливо сказал сэр Кофа. - И что же в таком случае с ним не так, девочка?
- С ним все не так. - Растерянно объяснила Кенлех. - Он сидит в гостиной, не двигается, и почти не дышит. И ничего не говорит.
- Ничего не говорит? - Удивленно уточнил Лонли-Локли. - Да уж, значит с ним действительно что-то не так...
- Он ничего не говорит, и ничего не слышит. - Испуганно подтвердила Кенлех. - Во всяком случае, он никак не реагирует на происходящее. И у него такое счастливое лицо... Это почему-то кажется мне особенно жутким.
- Поверь мне, девочка: если бы у него при этом было несчастное лицо, нам следовало бы волноваться гораздо больше. - Заверил ее сэр Кофа. - По твоему описанию он здорово похож на околдованного, но по крайней мере мы можем быть уверены, что его никто не мучает... Не так уж мало!
- Нужно поехать к нему домой и посмотреть, что случилось. - Ко мне наконец-то вернулась способность соображать и дар речи, заодно. - Кто со мной?