Покоряя ее

«Откуда ты это знаешь?» — ворчит отец.

— Потому что Блэк Голд сейчас на пастбище во Флориде. Восстанавливается после травмы сустава. Один из моих бывших учеников купил Блэк Голд два месяца назад, а потом она застряла ногой в заборе и с тех пор восстанавливается. Эта лошадь — не Блэк Голд. И тот, кто посадит вашу дочь на это неуравновешенное животное, не заботится ни о её успехе, ни о её интересах. Поэтому, как бы мне ни хотелось сократить эту небольшую встречу, Констанс возвращается со мной. Прямо сейчас.

Меня трясёт. Все мужчины вовлечены в какую-то разборку, и тот, кто заговорит первым, проиграет.

— Давай, детка.

— Но подожди. — Почему-то мне кажется, что я не должна так легко соглашаться, но я явно не на своём месте. И за то короткое время, что Рид тренировал меня и был рядом, я никогда не чувствовала себя в большей безопасности, не была так любима и защищена.

— Не будем ждать. — Он смотрит на меня сверху вниз и улыбается. Даже в такой напряжённой обстановке он думает только обо мне. — Мы и так потратили достаточно времени. Кроме того, у нас с тобой есть незаконченное дело, не так ли? — Он перестаёт улыбаться, но моё тело пылает от осознания того, что мне не следовало так убегать от него. — Ты в порядке? Не сказав ни слова ни отцу, ни Трэвису, Рид обнимает меня за плечи и ждёт ответа.

Я киваю. «Я в порядке. Я не понимаю, что здесь происходит. И мне очень жаль». Мой голос срывается, когда я вспоминаю, как дрожала и как по-детски отреагировала. «Ты в порядке? Не могу поверить, что так тебя толкнула. Мне очень жаль».

— Тсс. Мы поговорим об этом позже, но со мной всё в порядке, и с нами всё в порядке. Ты понимаешь, о чём я?

Он разговаривает со мной так, словно вокруг никого нет, полностью сосредоточившись на мне, в то время как остальные трое прыгают вокруг.

Я снова киваю, чувствуя, как сердце бьётся в три раза быстрее, а ладони потеют. Отец что-то говорит мне, но я смотрю только на Рида. Он прекрасно читает по моим глазам, слегка кивает мне и делает ещё несколько шагов к открытой двери. Он останавливается и наклоняется к своей трости, лежащей на песчаной земле арены в нескольких метрах от него.

«Я не буду тебе платить! Если ты уйдёшь, Констанс, ты останешься без средств к существованию».

— Заткнись на хрен, — рявкает Рид. Необузданные эмоции в его голосе резко контрастируют с его сдержанным образом, и мне нравится эта двойственность. Похоже, мне придётся смириться с ещё большей сногсшибательной сексуальностью.

Глаза моего отца расширяются. У него отвисает челюсть, и он открывает рот.

Сомневаюсь, что кто-то раньше осмеливался говорить с ним подобным тоном.

— Все вы. Эта лошадь накачана наркотиками. Я знаю, что ты заплатил за неё кучу денег, но она того не стоит. Эту лошадь только что привезли с востока, зовут её Франклин оф зе Марк, и она не только нездорова, но и никогда в жизни не участвовала в международных соревнованиях. Я не знаю, как ты рассчитывал, что тебе это сойдёт с рук, Трэвис. Ты должен был понимать, что тебя раскроют. И поверьте мне на слово, все твои лошади будут подвергнуты проверке. Я не думаю, что в будущем тебя ждёт успешная карьера.

— Да что ты вообще знаешь? — перебивает его Трэвис. — Ты не знаешь эту лошадь.

— Если бы ты лучше относился к своим людям, Трэвис, они были бы более преданными.

Я перевожу взгляд с Рида на Трэвиса и обратно на Рида.

— Откуда ты знаешь? — спрашиваю я, потому что по тому, как Рид говорит, я понимаю, что он на сто процентов уверен в своих словах.

Он колеблется, глядя мне в глаза, затем снова поворачивается к Трэвису. «Работник, которого ты послал за Руби. Бетани Томпсон? Да, она моя давняя подруга. Похоже, ты не очень хорошо обращаешься ни со своими людьми, ни со своими лошадьми. Она была с тобой, когда ты привёз сюда Франклина. Она видела, как ты накачал его успокоительными и обезболивающими, прежде чем посадить в трейлер, а потом отправил её за Руби». Он отреагировал не так, как ты хотел, не так ли? У некоторых лошадей седативные препараты вызывают противоположный эффект, ты должен это знать, но ты слишком жаден, чтобы беспокоиться об этом. Сколько ты заработал на продаже Руби, а потом и этой лошади? Заработал почти миллион, не так ли?

Рид подходит вплотную к моему отцу, у которого из ушей валит пар.

Мой отец сверлит Рида взглядом и тычет в него пальцем. «Ты всё выдумываешь. Трэвис сказал, что ты искал способ втереться в доверие к семье. Ты его не найдёшь. Трэвис привёл Констанс туда, где она сейчас, и…»

Рид лезет в задний карман, достаёт сложенный лист бумаги и протягивает его моему отцу.

«Вам не обязательно мне верить. Взгляните сами».

Взгляд Трэвиса, кажется, не может сфокусироваться, пока мой отец быстро смотрит на него, а затем долго изучает открытую бумагу в своей руке.

«Что это?» — ворчит мой отец.

— Это, — Рид наклоняется и указывает на что-то на странице, — стимулятор. Мощный стимулятор, который считается средством для повышения работоспособности. Он ускоряет сердцебиение лошади и повышает уровень адреналина в её организме. Некоторые лошади прыгают выше и скачут быстрее, когда безответственные владельцы решают использовать его. У других лошадей, таких как Руби, возникает опасная реакция. Реакция, которая могла убить её. И могла убить вашу дочь. Я уверен, что Трэвис думал, что это обеспечит Констанс безоговорочную победу. Он ошибался.

— Это чушь. Я никогда... — Трэвис делает шаг вперёд, пытаясь оттолкнуть Рида, который тычет ему в грудь указательным пальцем.

— Это не в первый раз, придурок. Доказательство вот оно. В тот день я проверил Руби. Уверен, ты думал, что покажешь миру свою новую сияющую звезду. Констанс, подающая надежды, под руководством Трэвиса Хоутона выигрывает свой первый международный конкурс. Какое внимание это тебе привлечёт. Одобрение. Поддержка семьи Монтгомери. Констанс была твоим счастливым билетом. Я знаю, как выглядит сбой в допинг-пробе. Я также знаю, что ты продал им эту лошадь с поддельными документами.

— Констанс. Трэвис оборачивается. — Ты ведь не собираешься ему верить, не так ли? Ты его почти не знаешь, а я тебе практически как член семьи. Мы с твоим отцом просто разговаривали о разных вещах. О том, что я хотел быть для тебя не просто тренером, но, как джентльмен, я хотел сначала поговорить с ним, но, кажется, я люблю тебя. — Слова Трэвиса звучат сухо и отчаянно.

Вся эта сцена кажется сюрреалистичной.

Рид взрывается и бьёт Трэвиса кулаком в челюсть. Моя мать кричит, а Трэвис закрывает лицо руками, но Рид просто поворачивается и берёт меня за руку, как будто мы вышли на летнюю прогулку, и уводит меня с арены.

«Продолжай идти». Он говорит это, когда я наклоняюсь к Тревису и игриво машу ему на прощание, не оборачиваясь.

Г Л А В А Р Е Л Е В А Я

Констанция

— Боже мой, — мой голос звучит как наждачная бумага в пересохшем горле. Снова эти три слова, но я не могу их сдержать. Последние несколько дней вымотали меня эмоционально и физически. Мой мозг опустошён.

Рид придерживает дверь своего старого пикапа, пока я забираюсь внутрь. Из сарая доносятся громкие голоса, и я вижу, как отец и Трэвис вот-вот набросятся друг на друга. Мой отец много чего умеет, но он не мошенник и не лжец, и больше всего на свете он ненавидит, когда его обманывают.