Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 13

Во-вторых, почему вы надели форму космического флота и перекрасили глайер и андроидов? Это просто для забавы? Или, возможно, это косвенное доказательство того, что вы готовились к любому развитию событий? Ваша форма должна быть оранжевого цвета с одной зеленой полосой. Вы ведь не забыли, что под вашим командованием находится второй технический корпус? Так зачем этот спектакль? Это лишь еще раз подтверждает мои слова. В случае неудачи вы подготовили себе путь к отступлению. Таким образом, ваш маскарад фиксирует мои последние ментальные воспоминания для следствия, если вдруг следственные органы найдут хотя бы десять процентов моего головного мозга.

—Все равно ты, сукин сын, ничего не докажешь! — генерал не сдержался и сорвался на крик. — Это лишь твои слова! Слова заключенного против слов аристократа! Как ты думаешь, на чьей стороне будет суд? Если ты до сих пор не понял, что у тебя ничего против меня нет, мне тебя даже жаль. Здесь еще нет преступления! Единственное, что ты можешь использовать против меня — это то, что я сменил форму. А от глайера и андроидов можно избавиться хоть сейчас, стоит мне только захотеть, когда я покину этот дом.

—Отличная речь, — я начал аплодировать безумному старику, который яростно кружил вокруг меня, пытаясь заглянуть мне в глаза. — Наверное, вы сейчас гордитесь собой, радуетесь, как быстро и ловко оставили с носом дерзкого безымянного выскочку, который вообразил, что поймал Бога за бороду. Признайтесь, ведь это же правда.

Альберт Джонс второй, похоже, уже праздновал победу. Я видел блеск его глаз. Старому даже не надо было отвечать, но он не смог удержаться и радостно сказал:

—Так оно и есть! Неразумное животное, ты понял, что пытаешься откусить кусок, который тебе не проглотить. Единственное, что тебе остается — держаться достойно за игорным столом, имея на руках плохие карты. Но всё, двери закрываются, пора положить карты рубашкой вверх. Ты проиграл. Театр одного актера в лице одного зрителя больше не желает видеть тебя на сцене. Аплодисментов не будет — собирайся и вали из этого дома так быстро, чтобы я увидел лишь пыль от тебя. Даю тебе одну минуту на раздумья и обещаю, что, возможно, у тебя еще есть шанс спасти свою никчемную жизнь. Все зависит от скорости, с которой ты исчезнешь с моего поля зрения. Ведь не стоит забывать, что мое терпение имеет пределы. Я могу передумать в любой момент, и тогда ни одна сила во вселенной не спасет тебя от последствий твоих собственных ошибок.

Я молча поднялся из-за стола, не прощаясь, потушил сигару в бокале с коньяком и направился к выходу. Тут все уже было понятно; разговаривать с этим стариком было неприятно, хотя полезно. Наконец я составил его психологический портрет. Однако не пройдя и нескольких шагов, я услышал знакомое щелканье. Обернувшись, я увидел, как граф, прицелившись мне в спину, нажимает на спусковой крючок пистолета. На его лице можно было легко прочесть сожаление. Он не понимал, почему выстрел так и не прозвучал. Я остановился и холодно произнес:

—Дело дрянь, генерал. Три дня тренировок по стрельбе из этого артефакта не принесли никаких результатов. Вижу, вы догадались снять предохранитель. Молодец. Только почему-то это не помогло. Выстрела так и не случилось. А стрелять из личного оружия желания нет, так? Иначе отчёт тут же уйдёт в сеть. Вот незадача.

Старик уже был на пределе. На его лбу от напряжения выступили вены.

—Почему, почему, почему? — шептал он себе под нос, явно огорчённый ещё одной неудачной попыткой избавиться от меня.

Я указал рукой на портсигар.

—Наноботы! Благодаря им ваш пистолет превратился в бесполезный кусок железа. Он больше не сработает, сколько бы вы ни старались. И, кстати, нет никакого смысла тянуть время, граф. Ваш подчинённый, на которого вы рассчитываете, сейчас не в кабинете смотрит на часы. Том Холз не поднимет тревогу из-за отсутствия связи с вами, ведь вы уже послали ему свои распоряжения. Точнее, я, от вашего имени, через вашего алфо. Наш дорогой штаб-майор сейчас летит в девятый квадрат на служебном глайере с восторженным выражением лица. Пять минут назад вы перевели на его счёт довольно крупную сумму денег с инструкциями, как ими распорядиться. И никто в вашем окружении не осмелится потревожить вас в это время, ведь вы сами предупредили их об этом дне: ни в коем случае не беспокоить, так как вы заняты аудитом закупки вспомогательного оборудования.

— Кто ты такой?! — взорвался старик, дойдя до крайней степени раздражения и ярости. — Откуда тебе всё это известно, как ты можешь отдавать приказы и распоряжаться моими счетами?!

И началось. Сначала старик бросил в меня пистолет, пытаясь попасть в голову. Не попал. Потом он схватил стоящее рядом кресло, поднял его над головой и с силой швырнул в стол. Стеклянный стол разлетелся вдребезги вместе со стаканами и графином. Вдруг в поле зрения генерала попал мой портсигар, и он попытался раздавить его ногой, но я в последний момент этому помешал. Эта вещь мне всё ещё была нужна. Честно говоря, за свою беспечность я чуть не поплатился. Действительно, увлёкся. Если бы этот старик уничтожил мой портсигар, пришлось бы срочно переходить к запасному плану. А он был так себе.

Спрятав в нагрудном кармане робы стальной портсигар, я одним ударом в живот решил привести аристократа в чувство. Получилось неудачно. Не рассчитал силу. Старик сложился, как книжка, и рухнул на пол, где теперь было полно битого стекла.

—Наконец-то мы подошли к сути нашей встречи. Первый правильный вопрос, с которого следовало бы начать. Хотя я с самого начала дал понять, что ты, старик, ошибся. Но нет, ты даже этого слышать не захотел. Твоя слепая вера в Архивариуса сыграла с тобой злую шутку. Ты стал жертвой имперской пропаганды, которая всю жизнь внушала тебе, что продукт под именем Его Величества — безупречное изделие. А оказалось, что Архивариус не так уж совершенен. Именно благодаря ему я собрал на тебя много материала, чтобы действовать. Но сначала тебе стоит знать: я ии-мастер четырнадцатой категории.

—Этого не может быть! — граф, лежа на холодном мраморном полу, залился нервным смехом. Его худощавое лицо, обрамлённое серебряными прядями волос, подёргивалось от напряжения, а стеклянные, почти безумные глаза метались, словно ища в пустоте утешения. Ещё несколько минут назад его аристократическая осанка казалась непоколебимой, он думал, что выйдет победителем, но всё оказалось иначе. — Такой категории не существует. Что ты несёшь?! — его слова звучали глухо, как будто он пытался убедить самого себя.

—Для тебя не существует, Альберт Джонс второй. Так же, как не существует и тотальной коррупции во Втором Техническом Корпусе, что под твоим управлением. Не существуют и отчёты от военнослужащих, которые постоянно жалуются на оснащение, ремонт и боекомплект из-за твоих указаний. За последние три года я совершил около восьмидесяти несуществующих боевых выходов. И каждый раз мой боекомплект был заполнен на несуществующие проценты. Вместо ста процентов, мой боезапас был загружен на пятьдесят-шестьдесят процентов. И не только мой. А ты тем временем списывал несуществующие расходы и клал разницу в существующих имперских фотонах на свой счёт.

Но главное: не существует той чёрной бухгалтерии в безупречной памяти Архивариуса, которую ты ведёшь уже столько лет. С её помощью ты списываешь ремонтные работы, оборудование, запчасти и кучу всего другого, что ежемесячно наполняет твой счёт.

Благодаря твоим несуществующим схемам я понял, как извлечь свою несуществующую выгоду. Каждый мой боевой выход приносил мне «несуществующие» материалы с подбитых машин Конфедерации. Пятый и четвёртый квадраты, где разворачивались боевые столкновения с «несуществующими» конфедератами, помогли мне собрать это маленькое несуществующее чудо, — я похлопал по своему карману.