Тысяча городов

Абивард указал на город и поднимающийся от него дым. «Вот куда мы направляемся», - сказал он. Его дети взволнованно завизжали. Для них Машиз был скорее легендой, чем город Видесс. Они видели столицу Империи Видесс, окутанную морской дымкой, на дальней стороне Переправы для скота. Машиз был новым и потому захватывающим местом.

«Именно туда мы и направляемся», - тихо согласилась Рошнани. «Как мы выйдем оттуда - это другой вопрос».

Чтобы войти в Машиз, кавалеристы, сопровождавшие Абиварда и его семью, облачились в доспехи, а также разукрасили своих лошадей фаской и подбитыми железом попонами. Они несли копья, которые оставались связанными в кузове повозки с тех пор, как они пересекли Тутуб. Это было прекрасное воинственное зрелище, отчего казалось, что Абивард возвращается в столицу своей родины с триумфом. Ему хотелось, чтобы реальность лучше соответствовала внешности.

Люди глазели на звенящую боевую процессию, которая спешила по улицам ко дворцу Царя Царей. Некоторые показывали пальцами, некоторые приветствовали, а некоторые громко интересовались, что празднуется и почему. Даже когда всадники выкрикивали имя Абиварда, не все знали, кто он такой. Вот и вся слава, подумал он с кривой усмешкой.

На рыночных площадях его сопровождающим пришлось перейти с рыси на шаг. Они злились, но Абивард воспринял это как хороший знак. Если так много людей покупали и продавали вещи, что они заполонили площади, Макуран должен был быть процветающим.

Дворец Царя Царей отличался от своего аналога в Видессосе - городе, на который Абивард так часто смотрел с тоской. У автократора видессиан и его двора было немало зданий, разбросанных среди лужаек и рощ. Здесь, в Машизе, дворец Царя Царей располагался под одной крышей, окруженный темной каменной стеной, превратившей его в цитадель в центре города.

Чтобы сохранить военную полезность внешней стены, на площади вокруг нее не было зданий на расстоянии выстрела из лука. Когда Смердис узурпатор удерживал Машиз, Абивард пробился во дворец с боем против солдат и колдовства. Теперь, годы спустя, призванный человеком, которого он помог посадить на трон, он приближался с едва ли меньшим опасением.

«Кто идет?» позвал часовой над воротами. О, он знал, но формы должны были быть соблюдены.

«Абивард, сын Годарса, вернулся в Машиз из Видесса и Васпуракана по приказу Шарбараза, царя Царей, да продлятся его дни и увеличится его царство».

«Входи, Абивард, сын Годарса, послушный приказу Шарбараза, Царя Царей», - сказал часовой. Он позвал команду у ворот. Со скрипом петель, которые требовалось смазать, ворота распахнулись. Абивард вошел во дворец.

Почти сразу армия сервиторов набросилась на его маленькую армию воинов и сокрушила ее. Конюхи победили всадников. Они нетерпеливо ждали, когда кавалеристы спешатся, чтобы отвести лошадей в конюшни. Их сопровождали всадники в доспехах, доведенные почти до бессилия необходимостью передвигаться с одного места на другое с помощью собственных ног.

Высокопоставленные слуги присматривали за Абивардом и Рошнани. Пухлый евнух сказал: «Если ты соблаговолишь пойти со мной, шурин Царя Царей, да, со своей превосходной семьей, конечно. О, да, » продолжил он, отвечая на вопрос, который Абивард собирался задать, « о вашем транспорте и вашем водителе позаботятся: на это есть слово Секандара.»Он слегка приосанился, чтобы они знали, что он Секандар.

«Как скоро мы сможем увидеть Царя Царей?"» - Спросил Абивард, когда камергер повел их в сам дворец.

«Это для могущественного Шарбараза, да продлятся его годы и увеличится его царство, чтобы судить», - ответил Секандар.

Абивард кивнул и продолжил следовать за евнухом, но забеспокоился там, где, как он надеялся, этого не было заметно. Если Царь Царей редко покидал дворец и прислушивался к советам Секандара и ему подобных, как он мог иметь хоть какое-то представление о том, что было правдой? Когда-то Шарбараз был бойцом, который вел бойцов и получал удовольствие от их общества. Теперь… Признает ли он вообще, кем был Абивард?

Апартаменты, в которые евнух поселил Абиварда и его семью, были роскошнее всего, что он знал в Видессосе, и это была роскошь привычного рода, а не иконы и жесткая мебель эпохи Империи. На полу лежали ковры, в которых глубоко утопали его ноги; по углам комнат были разбросаны толстые подушки, чтобы поддерживать спину во время сидения. У них было и другое применение; Вараз схватил один и ударил им Шахина. Шахин поднял свой собственный, используя его сначала для защиты, затем для нападения.

«Они привыкли к стульям», - сказал Абивард. «Они не узнают, насколько это может быть удобно, пока не попробуют это какое-то время».

Рошнани говорила со своими сыновьями стандартным раздраженным тоном. «Постарайтесь пока не разрушать дворец у нас на глазах, если вам угодно.» Она плавно сменила тему, чтобы ответить своему мужу: «Нет, они не будут.» Как будто делая постыдное признание, она добавила: «И я, собственно говоря, тоже. Мне очень понравились стулья. Мое колено щелкает, а спина хрустит всякий раз, когда мне приходится вставать с пола ».

«Значит, Видесс и тебя развратил?» Спросил Абивард, не совсем шутя.

«Жизнь в Империи могла бы быть очень приятной», - ответила его жена, словно бросая вызов ему отрицать это. «Наша еда лучше, но они делают с остальной жизнью больше, чем мы».

«Хм», - сказал Абивард. «Мой зад начинает каменеть, если я слишком долго сижу в кресле. Я не знаю; я сам думаю, что их города - сумасшедшие дома, гораздо хуже, чем Машиз или любой другой из Тысячи городов. Они слишком быстры, слишком заняты, слишком стремятся вырваться вперед, даже если для этого им приходится жульничать. Это все жалобы, которые мы получали на видессиан за сотни лет, и если вы спросите меня, все они правдивы ».

Рошнани, казалось, не испытывала желания спорить по этому поводу. Она посмотрела на покои, в которых их разместили дворцовые слуги. «Мы никуда не движемся, быстро или медленно; Бог знает, что мы не будем заняты, и единственный способ, которым мы можем продвинуться вперед, - это если на то будет воля Царя Царей».

«Это верно для любого в Макуране», - громко сказал Абивард для любого в Макуране, кто мог слушать. Однако, сама того не желая, его жена не только выиграла спор, но и указала, что, каким бы дворцом это ни было для Шарбараза, для Абиварда и его родни это была тюрьма.

Зима тянулась, одна буря следовала за другой, пока не стало казаться, что мир навсегда останется холодным и обледенелым. С каждым днем Абивард все больше и больше понимал, насколько права была Рошнани.

Он и его семья видели только слуг, которые приносили им еду, горячую воду для купания и одежду после стирки. Он пытался подкупить их, чтобы они передали записку Турану, командиру роты охраны, которая сопровождала его в Машиз. Они забрали его деньги, но он так и не получил ответа от офицера. Их извинения звучали искренне, но недостаточно искренне, чтобы он им поверил.

Но, не имея ничего лучшего, чем занять свое время, и лучшего места, чтобы потратить свои деньги, он в конце концов попытался отправить записку Динак. Его сестра тоже никогда не отвечала, по крайней мере, письмом, которое попало к нему в руки. Он задавался вопросом, исчезла ли его записка или ее. Он подозревал, что его. Если бы она знала, что Шарбараз делает с ним, она бы заставила Царя Царей изменить свои привычки.