Братишка Дадли

— Восемь раз по часовой стрелке, три против, восемь по часовой, три против, восемь по часовой, три против, восемь по…

«Бах тара-рах!»

— Упс… а я сколько мешанула по часовой — семь или девять?..

— Ой! Я не туда рукой махнула! Простите, профессор, это само пройдет или придется отпиливать?

Профессор Флитвик только плечами пожал, придерживая руками огромные лосиные рога, чтобы те не так сильно клонили голову к полу.

Гарри тоже полностью окунулся в учебу, попутно изучая всё об устройстве лабиринтов, которых в Англии оказалось чуть ли не во всех графствах — по одному в каждом: Хэмптон-Кортский лабиринт в Суррее, Бридж-энд-гарденс в Эссексе, Лонглит в Уилтшире, Чатсуорт-хаус в Дербишире, замок Лидс в Кенте, Тракер-хаус в Шотландии и ещё сколько-то где-то… Правила прохождения лабиринтов были просты, а в Лонглите даже с подсказками, которые посетителям обеспечивали обзорные мостики — шесть штук вокруг центральной башенки, но Гарри сомневался, что хогвартский лабиринт построят таким же легкопроходимым. Скорей, наоборот, в нём будет множество ловушек, хитрых ходов-лазеек и тупиков. В прошлом третьи туры устраивали в Греции, где был знаменитый критский лабиринт Минотавра, так что в истории турниров об этом было написано много и подробно. Сейчас третий тур решили устроить в Хогвартсе по той причине, что Кносский дворец заполонен туристами и закрыть его от магглов хотя бы на один день не представлялось возможным. Не то что в прошлом, четыреста лет назад…

Поле для квиддича засеяли ещё прошлой осенью, и теперь, в начале весны, семена тиса дали всходы, обещая к лету достичь необходимых размеров. Любители полетать на метле внаглую парили над полем и составляли карты лабиринта, которые, впрочем, при следующей проверке оказывались бесполезными — тисы росли и меняли местоположение, а вместе с ними менялись и ходы.

Альберт, готовясь к турниру, параллельно активно баллотировался в министры, решив, что если даже проиграет, министерское кресло тем более не помешает. Фадж, как и обещал, подал в отставку и объявил день выборов нового министра, отдав Ранкорну все голоса. Народ лихорадило со всех сторон: готовился третий, финальный тур, предстоял день переизбрания Министра Магии и пугали кошмарные реформы в Хогвартсе. А ведь с последним как раз было всё в порядке, просто студенты страшно истерили на фоне всех этих встрясок и доводили родителей своими обмороками. Что ни час, то в гостиной набатом звенит камин и голоса замороченных профессоров сообщают:

— Миссис Малфой, у вашего Драко аллергия на нашатырь? Он отчего-то покрылся фиолетовыми пятнами и яростно чешется…

— Граф Паркинсон, ваша дочь уже около часа хрюкает, вы не знаете, как это остановить?

— Леди Забини, Блейз у вас? Он куда-то трансгрессировал… Да-да, из Хогвартса…

— Лорд Гринграсс, меня это достало, ваша дочь падает в обморок при каждом упоминании ложки-мешалки! Она взорвала уже пятый котел!!! И я уверяю вас, Финниган и Долгопупс её не кусали!

Хоть в обморок падали утонченные дети аристократов, учащиеся на Слизерине, гриффиндорцы вкупе с когтевранцами тоже поддавали жару: Рон начал бояться не только живых, но и сушеных пауков, Лаванда начинала плакать при виде разрезанного флоббер-червя, Гермиона громко верещала при каждой ошибке, своей и чужой, очень болезненно реагируя на них. Терри обкладывался со всех сторон книгами и повсюду таскал их за собой в огромных баулах, при этом никто не рисковал пошутить насчет того, что он-де заразился от Гермионы, которая в то же время стала шарахаться от книг.

И только пуффендуйцы никаких истерик не закатывали, заставляя прочих учителей тихо завидовать мадам Стебль.

Полумна Лавгуд была на третьем курсе, и экзамены четвертого её никак не волновали, но когтевранок со всех курсов откровенно бесило каменное спокойствие полоумной Лавгуд, и они изо всех сил стремились ей напакостить. Просто чтобы вывести её из себя…

Качалка всхрапнул и скосил на Гарри тревожный красный глаз. Гарри забеспокоился:

— Что случилось?

Конь коротко мотнул мордой в сторону замка и дал понять, что сейчас будет прыгать. Гарри понял и сжал коленями синие бока. Переместил его конь в коридор, ведущий в библиотеку, и Гарри сразу увидел неприятную картину: пятеро разновозрастных девушек с Когтеврана нападали на Полумну, а та стойко держала щит, отражая различные вредоносные заклятия.

— Да остолбеней же ты!..

— Петрификус Тоталус!

— Чтоб ты подавилась своими кизляками!

— И мозгошмыгами, дура!

— Блин, девчонки, вы ополоумели, что ли? — осведомился Гарри, обращаясь к пяти макушкам.

В ответ все проклятия полетели в него. И угодили в грудь коня. Качалка поднялся на дыбы, прикрывая собой хозяина. Боже, как он закричал! Это было даже не ржание, а именно крик, душераздирающий, пронзительно-громкий… И этот крик в момент отрезвил разбушевавшихся девиц: потрясенно ахнув, они залились слезами, глядя на умирающего синего лебедя. А умирал конь очень артистично — поджав передние ножки у груди, он плавно опустился на круп, после чего грациозно повалился на бок, высоко запрокидывая голову. Гарри заблаговременно спрыгнул с падающего скакуна, встал над ним, оглядел поверженного красавца и перевел недобро сощуренные глаза на девчонок.

— Вы что натворили, макаки с палочками??? Понавешались гранатами и давай, да???

Ой как девочкам стало стыдно… Рыдая и размазывая сопли, кинулись наперебой извиняться перед Гарри, Полумной, конём… И даже попытались палочки сломать, да Гарри их остановил:

— Вы что делаете, дуры? На помощь ножками побежите звать?

Как ни странно, но именно это они и сделали, растерявшись окончательно: дезориентированные девочки побежали прочь — звать на помощь профессоров, магозоологов, ветеринаров, коновалов, медиумов… Проводив взглядом убежавших паникерш, Гарри присел на корточки, оглядел синюю грудь, украшенную рунами Стихийного поглощения, после чего заглянул в хитро прищуренный красно-карий глаз.

— Развлекаешься, клоун? — понимающе хмыкнул он. Шалун приоткрыл рот и показал Гарри язык. Полумна облегченно засмеялась и воскликнула:

— Он в порядке, Гарри!

— Конечно, он в порядке, — улыбнулся тот и встал с пола. Вслед за ним поднялся и хитрый вешник, неуязвимый волшебный конь.

Наконец настало долгожданное и такое желанное двадцать четвертое июня. Гостей на сей раз съехалось так много, что Хогвартс по велению директора-дракона временно создал два гостиничных крыла в три этажа. По той же причине пришлось соорудить дополнительные ярусы трибун вокруг квиддичного поля, которое превратилось в роскошный зеленый лабиринт с широкими открытыми дорожками, что весьма радовало зрителей: это значило, что обзор будет хорошим и участников будет отлично видно.

Гарри, бедняжка, думал, что антимаггловские чары не пропустят его родичей, и поэтому страшно поразился, когда его отловил декан Боуд — поймал за шкирку и встряхнул:

— Где тебя носит, студент? Ну-ка дуй в Большой зал, там тебя родственники дожидаются.

— Как? Они же… — начал Гарри и не договорил, понесся что есть духу по указанному адресу. И, Господи Боже, вот они! Все трое: дядя Вернон, тётя Петунья и Дадли, к лету достигший положительных результатов навязанной диеты, то есть сбросивший лишний вес и теперь выглядевший просто красавцем — тонким и высоким! Гарри был счастлив прямо до визга и всё утро посвятил братишке Дадли, которому повезло увидеть настоящий Хогвартс. Счастлива была и Петунья, увидевшая наконец школу, в которой училась её сестра Лили. А обнаружив Северуса, впала и вовсе в нирвану, цапнула зельевара под ручку и не отпускала до конца турнира, щебеча ему на ушко нежные женские глупости, истосковавшись по старому соседу за долгие годы разлуки. Ведь с самой свадьбы не виделись!