Страница 19 из 49
Ушки. Вкусные копченые свиные ушки. Поэма вкуса. Взлет божественного аромата. Любимейшее собачье лакомство… А теперь ещё и пантерье.
Тётушка Мардж навестила Дурслей и, помня о пёсике Злыдне, привезла ему гостинчик — свиное ушко. Привлеченная дивным благоуханием, из игрушки восстала Огарок и пошла срочно выяснять источник головокружительного запаха, а найдя, не смогла устоять перед соблазнительной вещью, тут же по самые гланды пристрастившись к вкуснющему лакомству. Причем так пристрастилась, что не удержалась от воровства, обнаружив свиные ушки в мясной лавке. И вообще, человечеству определенно надо поставить памятник за сотворение такого невообразимого чуда, как копченые свиные ушки! Так единодушно и небезосновательно считали Огарок и Злейчик.
Одиннадцатый день рождения Джека стал неприятным сюрпризом для Гарри, ведь это означало, что старший брат переводится в среднюю школу и уедет из Литтл Уингинга на целых десять месяцев! Джек родился в мае, и Гарри с Дадли знали, что осенью его с ними уже не будет. Так что подобравшемуся сентябрю никто не был рад. Настроение у всех было упадническое, а когда настало время разлуки, Гарри, видя, что Джек сейчас расплачется, затараторил в духе просмотренного недавно фильма:
— О брат, брат, не покидай нас! Папа с мамой умерли, дядя злой, тётя не милее его. На кого ты нас оставишь, брат?! Тётя нас из дома прогонит, вот увидишь, брат. И что мы кушать будем, а, брат? Нам холодно будет, нам голодно будет. Брат, не уезжай!
Дадли, узнав импровизацию из фильма «Три брата», согласно выл где-то на заднем фоне, подыгрывая кузену. Прижала к лицу платок Петунья, пряча улыбку: вот же бузотер этот Гарри… А Джек забыл о слезах, опешив и удивленно открыв рот. Он во все глаза смотрел на неожиданный спектакль, устроенный ненормальным Поттером. Гарри был так убедителен, что Джек не сразу и врубился, что это сценка из кинофильма. А когда дошло…
— Черт, вот ты ж клоун! — стянув с шеи шарф с эмблемой Смелтинга, Джек погнался за Гарри, отчаянно хлеща его шарфом. — Я тут помираю, с вами навеки прощаюсь, а ты… ты! Гаденыш!
Догнав сорванца, Джек всласть отхлестал идиота шарфиком. Гарри с хохотом прикрывался руками и отворачивал лицо, крича при этом:
— Зато ты больше не плачешь! У тебя настроение хорошее!
Шарф полетел на пол, крепкие руки обхватили плечи Гарри, ухо и щеку обожгло горячее дыхание.
— Я не буду плакать, Гарри. Спасибо…
И стоят они, крепко обнявшись, Гарри и Джек. Подошел и молча обнял их Дадли, внося толику своего тепла и участия. Расслабленно вздохнула Петунья, стоя в кольце рук Вернона. Всё было хорошо. Благодаря нежданной выходке Гарри прощание с Джеком вышло не столь трагичным, как ожидалось.
Шумно выдохнул Вернон, отпустил жену и нагнулся за чемоданом сына.
— Джек, пора ехать.
Гарри и Дадли расцепили объятья и отстранились. Джек подобрал с пола шарф, накинул на шею, кивнул младшим братьям и двинулся к отцу. Закончилась младшая школа в Литтл Уингинге, и, как ни жаль, нужно было переводиться в другую, среднюю, а она почему-то в другом городе. Через два года та же участь постигнет и Гарри с Дадли, уже им придется разъехаться по разным школам и городам. Зависит от того, как кузены проведут экзаменационные конкурсы. Дадли, скорее всего, поступит в Смелтинг, как и Джек, а Гарри, пожалуй, светит среднеобразовательный «Хай Камеронс».
Или Хогвартс…
9
С отъездом Джека Гарри вдруг ощутил себя очень одиноким. Стало страшно не хватать рядом присутствия старшего брата, его внимательных глаз и ехидных подколок, которыми тот мудро указывал младшим на ошибки.
И если Дадли с головой окунулся в борьбу с общественностью, сражаясь за лень, пытаясь увильнуть от уроков, бдительного ока учителей и пристального маминого наблюдения, то Гарри откровенно затосковал. Без Джека белый свет оказался не мил… Не помогало ничего: ни усиленные школьные программы, ни строгие высказывания учителей, которые считали, что мальчик ленится. Не помогала даже Огарок, которая с каждым днем оставалась в реальном мире всё чаще и чаще, пока совсем не перестала уходить в игрушку.
Оно и понятно: от расстройства Гарри, сам того не замечая, магичил со страшной силой, невольно подпитывая пантеру, исправно перехватывавшую у него излишки магии. Ну а чем больше сырой магии она поглощала, тем более материальной становилась.
Так Гарри и это не воодушевило: уныло смотрел он на то, как Огарок и Злейчик играют вместе, и ничего при этом в душе не трепыхалось — апатия завладела им полностью, дико не доставало Джека. Без него Гарри просто жить не хотелось. И однажды всё так опостылело, что мальчишка не выдержал: пнул дверь и вышел в закат наперекор тётиному наказу не покидать дом вечером. Пошел он, что называется, куда глаза глядят да ноги несут, совершенно отдельно от своего сознания. Бессознательные ноги вкупе с невидящим взором привели Гарри на детскую площадку, полностью опустевшую к тому времени. Весь отдавшись тоске, Гарри сел на качели, обвил руками поручни и грустно-прегрустно замурлыкал начало индийской песенки, которую из-за частого просмотра фильма запомнил наизусть:
Anahoni ko honi kar den honi ko anahoni,
Anahoni ko honi kar den honi ko anahoni
Ek jagah jab jama hon teenon аmar akbar anthoni
Amar akbar anthoni
(Хуже всего может быть нежелательно,
Хуже всего может быть нежелательно
Место на хранение трех — Амар Акбар Антони
Амар Акбар Антони)
— Ну нет, парень, это не дело! — гневно перебил Гаррино пение чей-то голос. — Ну на что это похоже? Чтоб нашу развеселую финальную песню да пели таким похоронным тоном! Пацан, уважение имей!
Заморгав, Гарри испуганно глянул вбок и чуть не свалился с сиденья — на соседних качелях восседал сам Амитабх Баччан собственной персоной. Долговязый, тощий, небритый и какой-то очень родной. Последнее ощущение заставило Гарри изумиться — как такое возможно? Он же индус и ни разу не родственник. Замерев и намертво вцепившись в поручни, Гарри во все глаза смотрел на Баччана и силился сообразить, грезится ли ему это всё и не сходит ли он с ума?
— Нет, малыш, с ума ты не сходишь, не разрешаю, — Баччан подмигнул. — А вот горе прогони прочь, оно не должно терзать твое юное сердечко.
— Но Джек… — Гарри несмело хлюпнул носом, не понимая ещё, можно ли являть постороннему свою слабость. Хотя, с другой стороны, актер, появившийся здесь, мог быть и игрой воображения. — Джек почти на целый год уехал.
— Но ты же знаешь, зачем и куда? — полуутвердительно-полувопросительно заглянул в глаза Амитабх.
— Знаю… — Гарри виновато поежился.
— Так и о чем грусть? — резонно спросил Баччан. — Ты же знаешь, что твой брат уехал учиться, знаешь, как это важно. Вспомни, как старался мой герой Говинд Чхоту, в каком восторге он был от открывающихся перспектив своего младшего брата Раджу, заканчивающего высшее учебное заведение, ибо сам был простым таксистом и звёзд с неба не хватал. Трудился на полную катушку, пахал как вол от зари до зари, чтобы обеспечить Раджу достойное существование.
— А чего же Раджу таким засранцем вырос? — не преминул Гарри подколоть кумира.
— Законы жанра и воля сценаристов, — невозмутимо фыркнул актер и тут же задумался: — Хотя… признаться, был в моей практике случай, из-за которого сценарий переписали… — помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: — Вот недавно на съемках фильма «Носильщик» во время исполнения одного из трюков я получил тяжелую травму. Сильный удар об угол стола при съемке сцены драки закончился для меня довольно-таки плачевно — разрывом селезенки, в результате чего я несколько недель пролежал в коме. Это происшествие заставило создателей изменить сценарий фильма, в соответствии с которым мой герой должен был погибнуть. В измененной версии Икбал остался в живых. Вот так-то вот…