Тень гигантской кошки

Это одна из версий происхождения нунды. Согласен, она несколько сказочная, но… Нунда действительно очень волшебное животное, настолько волшебное, что по чуду возникновения становится в один ряд с фениксами и василисками и обладает таким же удивительным качеством, что и первые двое, — бессмертием.

Многие дети восхищаются грацией и красотой больших кошек. Львы и тигры всегда были предметом поклонения у исконных народностей Африки и Индии, несмотря на близкое и опасное соседство. Особенно сильно это коснулось народов Африки. У местных жителей четко разделены в языке три названия: simba (лев), nsui (леопард) и mngwa — нечто среднее между всеми крупными кошками.

И нет предела детской силе любви. Маленькие, любящие, восхищенные человечки так впечатляются гибкими и прекрасными животными, что порой пытаются воплотить их в своих наивных поделках: плетут из тростника, шьют из тряпочек и кусочков меха, вырезают из дерева папиным ножом… И любят их, играют, делятся с ними своими маленькими печалями и радостями, находят утешение в прикосновении, прижимая к себе в минуты горя, согревают их дыханием, порой вдыхая в них жизнь. В них, таких разных, косеньких-кривеньких, с глазами из пуговиц, но таких родных. И оживает от детского дыхания волшебная нунда, или мнгва, та самая, «средняя между всеми крупными кошками».

— Простите, но почему так много историй о нападениях нунды на людей? — озабоченно вклинился в длиннющий монолог Кеттлберн.

— Причина кроется в недопонимании, — печально улыбнулся Валерий. — Рано или поздно их замечали, проводили связь между ребёнком и кошкой. А так как дело это необъяснимое, люди пугались, думая, что столкнулись с магией. А считая это сверхъестественным, объясняли колдовством и бесовщиной, хватались за вилы и ружья и шли громить тот дом, в котором обнаружили дьявольскую кошку. Страх перед необъяснимым очень силен, и напуганные правдолюбцы зачастую всю семью и вырезали, не щадя никого: ни стариков, ни детей. Внезапно осиротевшая домашняя кошка, выросшая в тепле, неге и холе, терялась от страха и сходила с ума… Ошеломленная, напуганная гибелью маленького создателя, потрясенная кошка начинала мстить — становилась нундой. Именно таких знающие люди прозвали «Потерянными». Лишенная дома и, главное, детской любви, опустошенная горем нунда ночь за ночью терроризировала поселение, вырезая жителей под корень до тех пор, пока не пресытится местью и не удовлетворит жажду крови, после чего исчезала навсегда в неизвестном направлении. Но долго ещё народ вспоминал жуткую тень гигантской кошки, упавшую на стену дома, и её жалобный крик, доносящийся в ночи — плач потерянного дитя.

На глаза человеку нунда не показывается. Единственные материальные доказательства её существования — это следы на земле и клочья серой или бурой шерсти, зажатые в пальцах жертвы. Но и это документально не подтверждено. Достоверно нунда известна только волшебникам и коренным народам Африки и Индии.

— А пантера из них может выйти? — осторожно поинтересовался Северус, эхом следуя за словом «Индия».

— Да, — кивнул Валерий. — Но очень большая, со львицу. Что, кстати, чаще всего сбивало с толку следопытов прошлого: след вроде леопарда, но размеры его превышают львиные. Клочья шерсти, найденные в руках жертв, тоже не поддавались классификации, никто так и не понял никогда, к какому виду относится животное — не лев, не леопард. Вообще непонятно, кому в Танзании принадлежит серая и бурая крапчатая шерсть. Гиене? Но след-то леопарда ростом со льва! Вот так и зародилась легенда о самой странной и загадочной кошке Африки. И невдомек людям, что искомая кошка находится совсем рядом: на подушке рядом с головкой сладко посапывающего ребёнка или висит в руке того же малыша, играющего днем во дворе.

Выслушивая всё это, Северус всё больше понимал, что не станет ничего делать с кошкой Поттера. Пусть лучше лежит у ног мальчика и мурлыкает, как Барселона, чем бродит неприкаянно по городу и вырезает жителей ночь за ночью… И Петунье он ничего не скажет — незачем ей знать, что это нунда, а не пантера. Забеспокоившись за Петунью, Северус дотронулся до локтя Саламандера.

— А взрослым членам семьи кошка может навредить?

Валерий проницательно глянул в носатую физиономию.

— Я правильно понимаю: вы столкнулись с подобным явлением?

— Да, — кивнул Северус. — У моих знакомых ребёнок-волшебник оживил игрушку, и та теперь превращается в пантеру. Она пока никому не навредила, а, напротив, спасла ребят на пожаре, каким-то образом поглотив огонь.

— Это хорошая кошка, — улыбнулся Валерий. — Если она начала путь со спасения жизни, то в дальнейшем станет очень надежным другом. Семье ваших знакомых ничего не угрожает, но, разумеется, мальчик должен быть осторожным. Пусть не светит кошку кому попало. Поверьте, людей легко напугать. А напуганные, сами знаете, на что способны.

Вспомнив, как Гарри прижимает к себе игрушку, Северус успокоенно перевел дух — да всё в порядке, пацан не глуп, сам пантеру не светит где попало, при себе держит… Из раздумий его вывел голос Валерия.

— Ну что, парни, покажете мне, где мой класс?

Выбросив из памяти милого мальчика с плюшевой игрушкой в руках, Северус переключился на текущие дела — вместе с Регулусом провел экскурсию по школе для нового коллеги.

Плюшевая игрушка в данный момент лежала на скате крыши мясной лавки, вжимаясь в шифер всем своим длинным гибким телом, нервно играя когтями, выпуская и втягивая их. Кончик вытянутого хвоста мелко-мелко подрагивал, а желтые глаза, не мигая, смотрели на связку копченых свиных ушек. Они висели на столбе под самой крышей, покачивались на ветру и источали тонкий пряный аромат… Но ещё лучше был их вкус.

Горло пантеры судорожно сжалось при этом воспоминании: вкусные копченые свиные ушки… Рот наполнился слюной. Сглотнув, Огарок кинула быстрый взгляд на спину мясника, торговца лавки. Вроде не собирается поворачиваться… Помедлив, пантера бесшумно передвинулась на полдюйма вперед, потом ещё на полдюйма и ещё. Запах копчености стал сильнее, встал стеной перед носом, перебивая все прочие ароматы и вышибая из головы остатки ума. Всё. Больше нельзя ждать! Неотрывно глядя на широкую спину торговца, Огарок вытянула шею, дотянулась до гвоздя и клыком подцепила бечевку, на которую были нанизаны те самые ушки. Есть! Пахучая тяжесть снялась с гвоздя и повисла в пасти. Так, теперь аккуратненько и осторожненько на крышу… Увы. Ушки зашуршали, поочередно цепляясь за край крыши, и Огарок заторопилась — вскочила и втянула за собой всю гирлянду. Коротко мотнула головой, отчего копченое украшение намоталось на шею, после чего пантера, не веря своему счастью, рванула прочь со всей возможной скоростью.

Торговец, обернувшийся на шорох, разразился смачными ругательствами, увидев, что его в очередной раз ограбили — вот уже которую неделю кто-то повадился таскать из его лавки копченые свиные ушки. И ведь непонятно, кто ворует! Собаке на такую верхотуру не забраться, для кошки вор, напротив, слишком силен и ловок. Птица? Но какая? Ястреб, что ли? А почему же тогда не слышно хлопанья крыльев? Продолжая осыпать вора-невидимку нелестными эпитетами, ограбленный мясник грузно потопал в контору за гроссбухом, чтобы вычесть из списка треклятые свиные уши, и за свой счет, мать вашу!.. Полиции-то хрен докажешь, что у него что-то украли. Да и не будут полисмены этой ерундой заниматься. Свиные копченые уши — довольно дешевый и расходный товар…

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ней нет погони, Огарок прошмыгнула вдоль забора, держась в тени, дошла до калитки, толкнула её носом и, приоткрыв, вошла во двор. Пересекла его и юркнула на террасу, где её уже поджидал Злейка. Поскуливая от нетерпения, пёс кинулся к пантере и отчаянно заюлил-залебезил перед ней, припадая на грудь и любяще заглядывая в глаза. Добродушно заворчав, Огарок легла, пришпилила когтями к полу одну копченку и принялась вдумчиво лизать, не обращая никакого внимания на бульдога, который осторожно подобрался к концу вкусной гирлянды и с таким же почтением начал покусывать и погрызывать самое последнее ушко. Спустя пару-тройку часов их морды, впрочем, были уже рядом, челюсть к челюсти дружно смакуя вкусняшку.