Страница 17 из 49
— Ну что, сработаемся?..
Педколлегия в полном смятении глянула на него — он издевается? При таком-то питомце?! Да никто и пикнуть против него не посмеет. Понятно, почему и за какие услуги гремит по миру слава Валерия Саламандера, укротившего сверхопасное существо категории пять иксов… А если оно ещё и слушается хозяина, то просто представить страшно, на что Валерий вообще способен.
Так и не дождавшись внятного ответа от остолбеневших людей, Валерий прошел к столу и сел в кресло для посетителей без официального приглашения. Устремил на директора внимательный взгляд карих глаз и поинтересовался:
— Мы так и будем молчать или всё-таки поговорим как цивилизованные разумные люди?
Дамблдор отвел глаза от нунды, указал на него дрожащим пальцем и едва нашел силы прохрипеть:
— Зачем?..
— Как зачем? Мы же всегда вместе, с самого раннего детства. Барсик всегда со мной.
А Северус внезапно вспомнил его, маленького тихого однокурсника Леркона Саламандера, милого и скромного пуффендуйца, прижимающего к себе потрепанного игрушечного львёнка, тряпичного, с махровой гривой из куска полотенца, с глазами из пуговиц, которого нежно звал Барсиком… То далекое воспоминание вдруг легко наложилось на новое — кошку Поттера, заставив сердце заколотиться с бешеной скоростью: так вот почему у пантеры такой странный необычный окрас! И понятно стало теперь, почему ничего неизвестно о природе нунды, почему никто никогда не видел её детёнышей и где она устраивает логово. Почему происхождение нунды сокрыто покровом тайны, так разно её описание в те и иные времена и так неожиданны места встреч с этой самой загадочной, самой невероятной кошкой в мире…
Не зря легенды хранят свои наследия. Нунда на одном из древних африканских наречий означает «невидимка» и «потерянное дитя».
8
Добив собравшихся «Барсиком», Валерий выжидательно уставился на директора тем пристальным «американским» взглядом, который, очевидно, как цвет глаз, передался ему от матери — Порпентины Голдштейн-Саламандер. Нунда, севший рядом с креслом, аналогично вперился в лицо старика жутким немигающим оком, заставив дедушку пожалеть о своем рождении под перекрестным взглядом двух опаснейших существ на планете — нунды и Валерия Саламандера.
Воцарилось молчание, всё круче натягивая спираль напряжения, отчего тишина в кабинете вскоре начала позванивать. А когда стало совсем невмоготу, безмолвие нарушила Минерва, которая ничего умнее, как придраться, не придумала. Заклокотав и от злости набравшись смелости, она взбешенно рявкнула:
— Чем вы думали, притащив в школу существо категории опасности пять икс? Могут пострадать дети!
Но Валерий давно вырос и даже перерос детские страхи и юношеское почтение перед взрослыми. Вздернув красиво очерченную бровь, он ехидно хмыкнул:
— Насколько мне помнится, от произвола и халатности некоторых деканов дети сильнее страдали. И я до сих пор помню оборотня, воющего в лесу каждое полнолуние. Вот чего не понимаю, так это того, зачем в школу допустили такого ученика, который раз в месяц на неделю утрачивал человеческий облик и становился потенциально опасным для всех окружающих. И ведь не один год, а целых семь лет парень шерстью обрастал и выбирался из бункера, откуда его выпускали трое идиотов-дружков.
— Откуда вы?.. — начала и не договорила МакГонагалл.
— Простите, — скуксился Валерий. — Но об этом вся школа знала. И мы все семь лет обходили тех кретинов по широкой дуге — никому не хотелось связываться с той четверкой чокнутых Мародеров…
Северус при этих словах осторожненько переглянулся с Синистрой — оба поступили в Хогвартс в одно время с Валерием и прекрасно помнили то, о чем он рассказывал. МакГонагалл побагровела, открыла рот, но…
— Минерва, мистер Саламандер! — воззвал к ним Дамблдор, видя, что они готовы сцепиться, как дети малые, на почве взаимных обид. — Давайте не будем вспоминать прошлое и сойдемся на том, что мистер Саламандер пообещает, что его питомец никому не причинит вреда.
— Обещаю, сэр, — скрипнул желваками Валерий. — Барселона прекрасно воспитан, с друзьями любезен и ласков с детьми. Ему как-никак девяносто лет, и он уже разбирается в жизни.
Сказав это, Саламандер откланялся и выскочил за дверь, пропустив вперед льва. Северус с Регулусом и Сильванусом не сговариваясь вскочили и, поспешно распрощавшись, ринулись следом за новым коллегой. Нагнав Валерия в коридоре, Сильванус тормознул его вопросом.
— Простите, сколько лет вашему нунде?
— Девяносто, — охотно обернулся Саламандер. — Он папин был, его подарили в Каталонии на день рождения Ньюта, когда тому исполнился годик. Маленький Ньют сразу влюбился в игрушку, назвал Барселоной в честь города и оживил спустя какое-то время. Когда родился я, папа с гордостью подарил Барсика мне, решив начать традицию передавать нунду по наследству от отца к сыну. Сейчас Барселона принадлежит моему сыну Рольфу, но по старой привычке продолжает сопровождать меня, у папы-то он больше в чемодане жил. Он наш общий, можно сказать, семейный любимец.
— Надо же… — Сильванус покачал головой, с уважением глядя на льва. — По нему не скажешь, что он пожилой.
— А он не старый, — улыбнулся Валерий. — Он бессмертен, как мы выяснили, к своему вящему удовольствию.
— Да ты что?! В самом деле? — поразился Сильванус, приседая на корточки и внимательно вглядываясь в лицо пятнистого зверя. Барсик ответил честным открытым взглядом широко распахнутых круглых желтых глаз. Помедлив, профессор Кеттлберн протянул руку и отважно коснулся усатой морды, впервые в жизни дотронувшись до живой нунды.
— Ну надо же! — восхитился он и взглянул на молодых коллег. — Северус, Регулус, вы видите?! Я дотронулся до мифической нунды и остался жив. Запомните этот потрясающий исторический миг!
— Понимаю, — склонил голову Валерий. — Миг и вправду волнующий. Можно сказать, что нунда, или мнгва, — такое же мифическое животное для рыбаков Танганьики, как оборотень для наших западноевропейских лесов. Он фигурирует во многих сказаниях и стихах на суахили. Капитан Хиченс, к примеру, приводит песню воина Леонго Фумо ва Ба-Уриу:
Sikae mnyini kuwa kitu duni
nangie mwituni haliwa na mngwa.
(Я не живу в городе, чтобы не стать ленивым.
Я погружаюсь в лес, чтобы быть сожранным мнгвой.)
Этой песне свыше тысячи лет. Сегодня этот образ по-прежнему живет среди местного населения.
А вот если обратиться к легенде о султане Маджнуне, приводимой Эдвардом Стилом в «Сказках суахили», можно убедиться, что там этот образ занимает то же место, что и дракон в легендах Востока. Судите сами.
Однажды кот султана сбежал из дому и пошел «малость» поохотиться в курятнике. Охрана спросила у правителя разрешения убить его, но тот ответил: «Кот мой и куры мои, пусть делает что хочет». Кот покончил с курами и принялся за овец и коров, подзакусив напоследок верблюдами. И каждый раз султан не давал убить его, говоря, что все, кого тот убивал, принадлежат ему, султану. Всё это длилось до тех пор, пока однажды кот не задрал трех сыновей султана. На этот раз Маджнун изменил свою политику: «Это больше не кот, это нунда!»
Чуете ошибку? Ошибку, допускаемую равнодушным родителем или хозяином. Нередко бывает, что ребёнок, отчаявшись добиться расположения охладевшего родителя, пускается в крайности, начинает воровать и всячески куролесить, потом намеренно попадается на воровстве и получает, хоть и негативное, да внимание. Разозленный папа хватается за ремень и ставит нашкодившее чадо в угол. Вот так же и в случае с котом султана. Обнаглевшее от безнаказанности или, точнее, от хозяйского равнодушия животное совершает преступление, с каждым разом становясь всё наглее и смелее, злее и кровожаднее, пока не переступает черту, дойдя до убийства детей султана. Домашний кот стал нундой…