Страница 11 из 49
За август толстый затисканный увалень превратился в ладного поджарого пёсика, юркой бело-рыжей молнией летающего за мальчишками, звонко и счастливо тявкая. Грозную кличку «Злыдень» ловко переделали в гордое благозвучное Злодеус и мило звали по-домашнему Злюшка, Злейка или Злейчик…
Когда из отпуска на Майорке приехала Марджори, Злейка встретил её неприветливым рычанием, с чистой собачьей совестью охраняя дом и хозяев. Ох и скандал она устроила Дурслям… дошла даже до обвинений, что якобы они у неё собаку сманили! На что Вернон налился бешенством и рявкнул, что сама она дура, раз оставила несмышленого щенка в семье с тремя детьми.
— Раньше думать надо было, Мардж, прежде чем оставлять собачьего младенца, ещё толком не привязав к себе! Был бы он постарше, с полным импринтингом на тебя, так и проблем не было б. И попробуй только забрать его — враз в полицию обращусь! Это теперь наша собака!
Мардж посмотрела на бывшего Злыдня, тот, поймав её взгляд, упрямо вздернул подбородок и выдвинул вперед нижнюю челюсть, всем своим видом показывая, что своих не даст в обиду. Плюнула, развернулась и вышла, громко хлопнув дверью.
Молодой бульдог стоял перед мальчиками и Петуньей в позе бойца, готовый драться до последней капли крови. Именно эту позу бойца вспоминала Мардж, садясь в машину с самодовольной улыбкой на лице — не знаешь ты ничего, Вернон, хе-хе, ничего-то ты не знаешь… Только так и можно подарить собаку мальчикам — через бой и неприятие! Предложи она щенка просто так — не взял бы, а так за месяц сам к собаченышу привык, хи-хи… Главное — не перестараться напоследок, но ругань как раз показала степень привязанности Вернона к щенку: если полицией грозит, значит, действительно пса своим считает. А ей только это и надо было. Теперь она спокойна — щенок пристроен и в отличные руки! Уж больно жалко его, такого хорошего, чужим людям отдавать или, что хуже, продавать…
А Вернон действительно привязался к бульдогу, находя в нем забавное сходство с собой — такой же храбрый, самоотверженный и верный. И умный-то какой — с полуслова же всё понимает!
Ну ещё бы, при наличии переводчика с человечьего на собачий юный бульдог в буквальном смысле обучался быстрее обычного. Хозяин скажет, Гарри объяснит, Злейка поймет и исполнит — и все счастливы! Вот так-то вот.
А несколько раз к Гарри и Злейке приходила Огарок. В первый раз это случилось на Рождество, когда грани миров истончаются и становятся доступны существам из мира духов. Думаю, про этот пантерий визит в ночь волшебства стоит рассказать подробнее. Давно отгремели фейерверки, отстрелялись петардами мальчишки-шалуны на улицах, а небо посинело предрассветной дымкой… Гарри не спалось — его до сих пор не покидало ощущение чуда. Мальчику отчего-то казалось, что оно не закончилось. Волнение никак не хотело уходить, оно нервной дрожью пробегало по венам, заставляя ежиться от щекотки где-то внутри под кожей, ведь на Тисовую приехали бабушка с дедушкой — Роза и Гарри Эвансы — и привезли с собой так много подарков! Целая гора коробок и пакетов громоздилась вокруг елки в гостиной, и мальчики не знали, как дожить до утра, чтобы начать открывать их и радоваться. А тут ещё и ночь чудесить начала…
Дадли и Джек устали от волнений и давно уже посапывали в своих постелях, а Гарри то же волнение не давало успокоиться. Сначала он долго ворочался в кровати, потом встал и приник к окну, потому что ночь же чудесить начала. Гарри даже не поверил тому, что увидел, ведь снег в Англии — такая редкость… Но на этот раз в рождественскую ночь восемьдесят седьмого года с неба посыпался именно он — легкий и ажурный. На глазах у Гарри выросли небольшие сугробы, присыпанные алмазной крошкой. Они сияли, как настоящие бриллианты! Ну разве можно спать в такую ночь?!
Видимо, так же считал и Злейка: белый бульдог с рыжими пятнами снег вообще впервые в жизни увидел! Услышав странный шорох, как будто с неба падало много-много легких крылышек мотыльков, полугодовалый пёс не выдержал, толкнул собачью дверцу, проделанную для него в задней двери, и выскочил на заснеженный двор. За ним, наспех натянув пальтишко и сапожки, пулькой вылетел Гарри и замер, задохнувшись восторгом: мороз, наисвежайший воздух, кружевные снежинки, алмазный блеск. Вы же понимаете, сколько чудес на него свалилось?!
А тут… О Господи! Вслед за Гарри на снег выскользнула пантера, разбуженная волшебной ночью. Мальчик тихо и счастливо засмеялся, видя красавицу при свете фонарей, луны и алмазного свечения — шкура Огарка сверкала леопардовым узором, черно-серебристое на буром… Желтые глаза пантеры, круглые и ошалевшие, с удивлением обозревали белеющий и сверкающий мир.
Подскочил развеселый Злейка и припал грудью в снег в известном собачьем приглашении к игре. Огарок приглашение приняла — игриво шлепнула щенка лапой по носу и прянула вбок, за ней в завороженном молчании скакнул бульдог. И вот они бегают и скачут по двору под плетеньем легкого снегопада в волшебном безмолвии — прыжки, шлепки лапами, шорох и скрип снега; алмазное сияние и лунный свет вкупе с огнями фонарей играют бликами на атласных шкурах пантеры и бульдога. И смеялся радостно черноволосый маленький мальчик в распахнутом пальтишке, глядя на тихие снежные игры зверей.
Именно этот момент застал Северус, решивший заглянуть в четвертый дом на Тисовой, чтобы подложить под елку подарки Гарри, Джеку и Дадли, в который уже год исполняя обязанности тайного Санта Клауса. Услышал смех ребёнка, посмотрел поверх забора, увидел собаку, играющую с пантерой, и замер, забыв про елку. Да и как иначе? Пантера же… И где? В маггловском городе, ночью, на заднем дворе стандартного современного дома среднестатистических граждан. Было от чего офигеть, и неважно, что ты сам при этом являешься волшебником. Магов тоже можно удивить.
Почувствовав присутствие постороннего, Огарок запоздало спохватилась и на лету превратилась в игрушку, которую поймал и растерянно зажал в пасти бульдог, заозиравшись по сторонам: дескать, ой, а куда киса делась? Гарри оглянулся на забор, в свою очередь ощутив на себе чей-то взгляд, и увидел его, Северуса, маминого знакомого. Опустив игрушку в снег, басисто гавкнул Злейка, учуяв наконец незнакомца.
Северус моргнул и легонько потряс головой, отгоняя видение гибкой и грациозной пантеры, после чего смущенно поздоровался с мальчиком через забор:
— С Рождеством, Гарри.
— С Рождеством, сэр! — пискнул Гарри в ответ, как зачарованный глядя на красный колпак Санты на голове Северуса. Белая пушистая оторочка мило облегала черные густые волосы молодого человека, придавая ему совершенно очаровательный вид. Зеленый толстый шарф вокруг шеи и серое пальто довершали образ ночного гостя.
Черные глаза Северуса с мальчика перешли на игрушку, брошенную в снег, потом левая бровь вопросительно приподнялась, когда он снова посмотрел на Гарри. Мальчонка виновато колупнул сапожком снежный холмик.
— Я не знаю как, но она действительно иногда оживает, сэр, — сообщил он холмику. Северус поднял вторую бровь.
— Иногда? — настороженно переспросил он. Гарри отчаянно глянул на него и кивнул.
— Да, сегодня она второй раз встала, — голос его зазвенел. — В первый раз она на огонь легла, чтобы спасти меня и Гордона. Джей год назад в школе пожар устроил, сэр…
— Вот это да! — Северус ухватился за калитку. — Можно войти, Гарри? Я должен услышать эту историю!
Гарри улыбнулся и разрешил гостю пройти во двор, хоть и подозревал, что тот мог и без разрешения зайти. По крайней мере, мальчик наконец понял, откуда взялись в прошлые рождества те неучтенные игрушки под елкой, которым так искренне удивлялись тётя Петунья и дядя Вернон, а Джек и Дадли в течение трех лет безоглядно верили в Санта Клауса. Может, и дольше верили, просто Гарри того уже не помнил.