Страница 26 из 32
— А зачем же наши предки ушли отсюда? — вытянулся Гарри лицом.
— Зачем — я уже говорил, но есть и вторая причина… Видишь ли, мир, который ты знаешь, раньше был другим, гораздо доброжелательным, что ли… менее населенным. Проще. Чище. Добрее. Эта первозданная чистота осталась здесь нетронутой с тех незапамятных времен, когда здешние земли покинули первые странники, ушедшие в поисках новых миров. Один из них ты знаешь — это мир магглов. Есть и другие, не менее интересные. Но этот, первобытно-юный, свежий, показался переселенцам заманчивее прочих, посему было принято решение заселить именно его. Маги, можно сказать, прошли весь путь вместе с человечеством от зари до заката. Образно говоря, дорогуша, мир на самом деле никуда не закатывается, я имел в виду — от начала до нынешнего времени.
— Понимаю, — покивал Гарри, завороженно слушая Учителя. Румпель, видя такое трепетное внимание, горделиво приосанился, продолжая:
— Но, к сожалению, маги так и не научились жить вместе с простыми людьми. Даже странно, что раньше умели… Ведь умели же, жили простые люди в дружбе с колдунами и драконами, беседы с ними водили, помощи просили при необходимости. Случись где беда, сразу к волшебнику бежали за советом-подмогой, а травники да знахари никогда не отказывали просящему. А потом это всё исчезло вдруг, отдалились люди и волшебники. И причины неизвестны… Ты вот решил Статут снять, а о том, к чему это приведет, не думаешь. Нет, я согласен, львиная доля обывателей ещё примут магию и волшебников, но энная часть элитного населения в форме и в штатском увидят в этом угрозу обществу. Схватятся за голову и скажут: «Что, реально волшебники? И память стереть могут, и проникнуть куда угодно, и любую информацию вызнать, и одно в другое превратить, и размножить, и лечить, и омолодить, и ещё много чего могут…», и привет, новая охота на ведьм — самых полезных закабалить себе на пользу, несогласных уничтожить в лабораториях с целью узнать, как волшебство работает, из чего получается, можно ли его пересадить другому. Миром управляют не люди, миром рулят корпорации, политики и военное лобби. Ну и старые финансовые династии типа Ротшильдов. Они всегда найдут, куда применить волшебников для своей пользы. Не надо думать, что ты ловок, типа, «пусть поймают сперва», да ты сам же побежишь и ляжешь на прозекторский стол, стоит только бессердечному генералу приставить нож к детской шейке. Сам всё сделаешь: и пузо себе вскроешь, и внутренности вынешь, и обе почки подаришь, лишь бы ребёнка не резали. Так что… Статут волшебников защищает. Кто знает, сколько в магмире Питеров Петтигрю, готовых продать всех из трусости, желания получить денежку, местечко потеплее и миску побольше. Зато мы можем крупно напакостить всем генералам разом! — вдруг загорелся Румпель.
— Как?! — восхищенно встрепенулся Гарри.
— Заберем всех лояльных к волшебству людей сюда! — Румпель произвел широкий жест окрест себя. — Земельные угодья с домом каждому, работу, стабильный доход, никто не будет обижен. Что скажешь? И в первую очередь знаешь кого заберем?
— Кого?.. — Гарри аж дыхание затаил.
— Солдат!.. — страстно шепнул Румпель. — Всё так называемое «пушечное мясо» из-под носа генералов уведем и посмотрим, как они воевать будут без своих ратников. Сомневаюсь, что сами.
— Ух… Слушай, идея мне нравится, но как ты это сделаешь? Это ж такие масштабы, одних людей — миллиардов пять наберется, не зря ж этой генеральской элиты ровно миллиард набирается…
— Ага, ты слышал об этом? Типа в случае ядерной угрозы построить сверхпрочный вместительный бункер и забрать туда как раз этот миллиард элитной единицы.
— Ну да… — Гарри вдруг вытянулся лицом. — А остальной мир, значит, пусть сгорает? Ну ничего себе защитники человечества…
— А до тебя это только сейчас дошло? — вытаращился Румпель.
— Вот подлецы! — в бешенстве взревел Гарри. — Богатеньких и красивеньких, значит, в бункер, а остальных — ровно пять или чуть больше миллиардов! — в расход???
— Так, дорогуша, остынь. Пока пригласим сюда только тех, кто добровольно захочет переселиться в параллельный мир. Ядерные удары им пока что не грозят, перенаселение — тоже, так что займемся теми, кто к волшебству тянется.
— А как мы это сделаем? — отвлекся Гарри от неприглядности чинуш.
— Просто дадим им возможность перейти сюда самим в разное время и в разных случаях. Таким образом, эти переходы будут их личным решением, без давления со стороны. Силовое вмешательство в их судьбу чревато тяжелыми последствиями. Ведь всё, что мы пока можем, это переселять тех, кто не преуспел в своих канонах или жизнях, и да, проверяли мы это на хомячках… Например, я обнаружил, что «погибшую» собаку, кошку или лошадь можно переселить в параллельный мир безо всякого вреда для них.
— Ого! — восхитился Гарри.
— Так я сделал с несколькими животными. Пошли, покажу, — Румпель протянул руку. — И оставь рюкзак, его позднее доставят в твои покои.
— Хорошо, — Гарри оставил вещмешок на земле, встал и взялся за руку Румпельштильцхена. В лицо дохнуло морозной свежестью и чистым, наисвежайшим воздухом высокогорий. Альпийские горы и луга, белые шапки вершин, прозрачные зеркала чистейших озер. От головокружительных красот в буквальном смысле закружилась голова, тавтология здесь вполне уместна, и не спорьте со мной!
На пологих склонах альпийских лугов Гарри увидел коров, лошадей и овец, а внизу, в долине, чудесный замок, утопающий в зелени. Планеты и луны, кстати, никуда не делись, продолжали туманно плыть в синем небе.
— Вот они, — кивнул Румпель. Гарри оглянулся — от замка к ним приближались четыре прекрасные собаки: огромный бело-пегий зверь, пушистый бурый леонбергер, рыжий колли и гигантский ирландский волкодав.
— Кто это? — выдохнул Гарри.
— Барри из обители святого Бернара, Бэк из Юкона и Гелерт из Уэльса. Легендарные псы, чьи имена пережили века.
— Про Гелерта и Барри я что-то слышал, — неуверенно пробормотал Гарри, хмуря брови. — Бэк… Бэк откуда?
— Из повести Джека Лондона, — помрачнел Румпель. — «Зов предков». Я решил не вмешиваться в их каноны, для истории они слишком важны. Но здесь они живы и счастливы, особенно Барри, его шкура отныне не пойдет на чучело.
— То есть Барри здесь, а чучело, э-э-э… — запутался Гарри. — Чучело-то в музее стоит?
— Стоит-стоит, — фыркнул Румпель. — Одна из собак канона, так и быть, пусть постоит чучелом. Просто легенда о смерти Барри не соответствует действительности. После двенадцати лет службы Барри доставили к одному монаху в Берне, где он прожил остаток жизни и скончался в возрасте четырнадцати лет. Этого Барри я доставил из параллельной ветки канона перед сорок первым спасением, того солдата, принявшего собаку за медведя или волка, мне, откровенно говоря, не жаль…
Подумав, Гарри решил согласиться. В самом деле, надо быть полным кретином, чтобы принять вислоухую песочно-белую морду за волчью. Кстати, о морде…
— А разве Барри не сенбернар? — спросил он с сомнением, оглядывая совершенно беспородного барбоса с короткой, плотно прилегающей шерстью.
— Нет, — хмыкнул Румпель. — В тысяча восьмисотом году ещё не существовало породы как таковой. Просто большие собаки с перевала Сен-Бернар. Не сомневайся, дорогуша, перед тобой действительно Барри.
— Э, хороший, — улыбнулся Гарри, осторожно погладив большую голову. Пёс доставал ему до плеча, и Гарри чувствовал себя крайне маленьким рядом с ним. Перевел взгляд на колли и спросил: — А это кто?
— Линкольн. Он малоизвестен, но тоже успел отметиться в одном недописанном каноне. Мне надоело ждать, когда Мэри Стентон раскачается и допишет свою опупею о Балиноре, так что забрал оттуда собачонку…