Страница 16 из 32
— Румпель, у него рак!
— Ну я-то об этом знаю, дорогуша, иначе б не посылал тебя сюда, — ехидно и невидимо отозвался демон, так же невидимо щелкнул пальцами, и на шее Гарри ниоткуда возник фотоаппарат, вечный атрибут туриста. Хмыкнув, Гарри вышел из-за киоска и подошел к лавке. Послушав пение Адджо и прикинув примерное общение с египтянином, юноша со всей учтивостью обратился к «клиенту», как он решил обозначать людей, к которым его посылал Румпель:
— Простите, уважаемый, насколько я понимаю, собаки этой породы не лают? Это ведь басенджи, я не ошибаюсь?
— Враки всё это… — дохлым голосом ответил египтянин, с вялым интересом оглядывая туриста. — Лают они и ещё как. Этот, — кивок на пса, — целыми днями не смолкает, всё воет и воет, и ведь не скажешь по нему, что он что-то просит.
Гарри с любопытством всмотрелся в смуглое лицо с красивыми черными очами, отметил на лбу мелкие бисеринки пота и осторожно заметил:
— Вы выглядите усталым, сэр.
— Да, устаю я что-то в последнее время, — не стал отпираться мужчина. Гарри подумал и присел на скамейку рядом. Кивнул на пёсика.
— Если верить истории породы, басенджи подают голос только в минуты опасности. Мне кажется, что он за вас тревожится. Может, ему что-то не нравится в вашем организме? Например, ваше самочувствие ему говорит куда больше, чем это кажется со стороны…
— Думаете? — заволновался египтянин. Пёс, словно чувствуя волнение хозяина, завопил снова.
— Да, — подтвердил Гарри. — А ещё я думаю, что вам ничто не помешает обследоваться у врача. У нас в Англии был похожий случай, когда терьер ни с того ни с сего начал облаивать хозяина, — вдохновенно принялся выдумывать Гарри. — Фермер от собаки отмахивался поначалу, а потом нет-нет да и призадумывался над поведением питомца. А там со временем и понял, когда болезнь его свалила, но вы же понимаете, что поздно?
— Что с ним случилось? — спал с лица житель Старого Каира.
— Умер он, — скорбно склонил Гарри голову. — Врачи только в последней стадии рак поджелудочной железы обнаружили. А до этого целый год диабет лечили, как они думали…
— Ужас!.. — побледнел египтянин, непроизвольно подтягивая за поводок собачку к себе поближе. — Вы полагаете, Адджо меня об этом предупреждает?
— Не берусь утверждать прямо, но обследоваться у лучших врачей стоит, — деликатно ответил Гарри.
Забыв попрощаться, взволнованный понятно чем мужчина сорвался со скамьи и рванул по аллее прочь, в направлении больницы, судя по надписи на гигантском баннере, раскинувшемся над улицей — As-Salam International Hospital.
— А-а-атличная работа, дорогуша! — со сдержанными аплодисментами появился Румпель и картинно поклонился Гарри. — Дело сделано, Секани Карам и Адджо живы и здоровы. Можешь отправляться домой и отдохнуть!
Гарри покачал головой, тихо засмеялся, потом всхлипнул и капнул слезами на колено. Румпель перестал улыбаться, настороженно замерев, в полной тревоге уставился на парня. Вот те раз, неужели дошел до ручки и таки съехал с катушек? Вот не было печали, ещё один эксперимент провалился, очередной мальчишка сдался, переборщил он всё-таки с превращениями…
— Поттер, — хмуро сказал он. — Прости.
— Нет-нет! — Гарри поспешно утер слезы со щек. — Ты не так всё понял! Я… Я просто не ждал, что моя жизнь заиграет новыми и такими яркими красками! Я думал, что всё кончено, что больше не будет в моей жизни радости… Война, смерть, гибель тех, с кем я учился в одной школе семь лет… А ты всё исправил, вернул всех к жизни, спас нас всех. Просто… Просто не верится, что в мире ещё осталась доброта, её творишь ты, Румпель, и помогаешь мне делать её.
Румпельштильцхен сел рядом с Гарри и растерянно уставился на него.
— То есть ты не сошел с ума? — уточнил он, опасливо трогая лоб юноши.
— Нет, — Гарри схватил руку Румпеля и пылко прижался к ней щекой. — Я не сошел с ума, и я правда благодарен тебе за всё, что ты делаешь для меня и тех, кому надо помочь. Почему ты не пришел ко мне в детстве, когда я был одинок и так хотел родителей?..
— Это не в моих силах — возвращать умерших с того света, — пробормотал Румпель, осторожно пытаясь высвободить захваченную конечность. Но прекратил попытки, услышав следующие слова.
— Не в этом дело, — грустно возразил Гарри. — Я знаю, что мертвые не возвращаются. Я в том смысле, что хотел бы стать тебе приемным сыном… Вот если б ты меня украл тогда, забрал от Дурслей, как же круто изменилась бы моя жизнь!..
— Э, дорогуша… — от неожиданности Румпель растерял все слова, да и те застряли в глотке, когда Гарри поцеловал его ладонь и затих, закрыв глаза и тепло прижимаясь щекой. Всё, что Румпелю оставалось, это придвинуться и молча обнять невозможного мальчишку. В его душе царил сумбур, в голове хаотично метались мысли, от потрясения они скакали туда-сюда и никак не могли сосредоточиться на чем-то одном. Ведь не было на памяти Румпеля такого, чтобы пленник, связанный подписью в Договоре, совершенно добровольно захотел остаться в его власти. Нет, не во власти, поправился он, с ним. Захотел остаться с ним, рядом, по доброй воле.
Гарри тем временем справился со своими эмоциями, привел чувства в порядок, успокоился и, выпрямившись, принялся рассматривать захваченную ладонь — она была широкой и шершавой, странно золотилась мелкими чешуйками. Эти чешуйки Гарри завороженно погладил пальцами.
— Что ты делаешь? — обалдело спросил Румпель, начиная склоняться к мысли, что мальчишка всё же спятил.
— Один хороший человек сказал, что ты чудесный, — мягко пояснил Гарри, тепло заглянув в драконьи глаза. — И он сказал истинную правду. «Чудесное маленькое существо». Скажи, ты не всегда был такого роста, как сейчас?
— Мельче был, это верно… — автоматически ответил Румпель, зачарованно следя за тем, как Гарри водит пальцами по его ладони. — Потом… потом, со временем, принял размеры, более понятные человечьему глазу.
Вздохнув, Гарри отпустил руку. Подумав, смущенно спросил:
— Японскому Хатико помогать будем? Он столько лет хозяина прождал…
— Э, нет, — с облегчением переключился на новую тему Румпель. — Его история переплетается с историей Рыжего пса из Австралии, тому, как и Хатико, просто не объяснили, что хозяин умер. Вот он и пустился странствовать по всему материку в поисках ненаглядного Джона. Вот если бы Рыжему и Хатико показали могилу, привели на кладбище, тех драм не случилось бы. Другое дело Бобби из Грейфрайерса, который с самого начала был со всеми на похоронах умершего хозяина, пришел на кладбище и своими глазами видел, как гроб опускают в могилу и засыпают землей. И никто не посчитал странным, когда пёс решил поселиться на кладбище. Верный Бобби четырнадцать лет прожил на могиле хозяина.
— Так, может, надо объяснить Хатико, что случилось? — воспрянул идеей Гарри. — Показать ему могилку, сказать, где теперь хозяин, что его не нужно ждать.
— Кому ты объяснишь? Собаке? Существу, не способному к абстрактному мышлению? Ты ему можешь хоть до посинения объяснять, миллион раз можешь отвести на могилу, пёс всё время будет возвращаться туда, где последний раз видел хозяина — на станцию Сибуя.
— Ну так хозяина надо спасти! — по инерции продолжал упорствовать Гарри.
— Интересно, как? — недоуменно посмотрел на него Румпель. — Хидэсабуро Уэно умер от кровоизлияния в мозг. От этого как спасают, я что-то не в курсе?..
— Тогда… Тогда… — Гарри закусил губу, отчаянно вспоминая ещё какие-нибудь душещипательные истории о верных собачках. Но с эрудицией у него, к сожалению, было туго. — Пограничника какого-нибудь, — неуклюже предложил он, краснея от собственного скудоумия.
— О-о-о, богатейшая тема! Алый, Мухтар, Дунай, Сапер, Дозор, Джульбарс, Самсон, Яранг, Маркиз, Коттон… но нет! — перечислив, неожиданно обрубил Румпель.