ЗАПАДНЯ

Белоснежная улыбка блеснула в кромешной тьме, тонкий пальчик с длинным, накрашенным ярко-красным лаком ногтем, поманил меня во тьму. Я отчетливо услышал мелодичный смешок.

А потом она с легкостью запрыгнула на потолок тоннеля и как ни в чем не бывало поползла вглубь – вверх ногами, как настоящее насекомое. Я пошел следом.

Диана теперь стала являться мне постоянно. То она глупо хихикала во тьме, то показывала мне язык, то игриво трогала меня пальчиками, внезапно появляясь то справа, то слева, или паутинкой, как насекомое, уцепившись за потолок.

Никто, кроме меня, ее не видел, хотя «главный терминатор» как-то подобрался, помрачнел, на лбу четко обозначились глубокие морщины.

Наконец, он дал знак и все остановились. Все трое «восставших из ада» стали о чем-то взволнованно шептаться друг с другом. Слов разобрать было нельзя – словно белесый туман поглощал звуки –, я различал лишь отдельные звуки, в основном, состоящих из труднопроизносимых шипящих, что-то вроде «вшрнхныщ», «мфртцшах», «хфрных» и т.д. Они были чем-то встревожены.

Наконец, «главный терминатор» выругался русским матом – видимо, его язык для выражения такого рода эмоций не подходил.

Он молча подошел ко мне, достал из внутреннего кармана пиджака пистолет и приставил к моему виску:

– Обращаюсь к тебе, Шеб-Ништурат, кончай шутить, слышишь? Не дури, иначе твоему… (поток грязных ругательств). Разве я не вижу, что ты водишь нас по кругу? Не на тех дураков напала! Либо веди нас напрямик в Логово, либо мы его прикончим и тебе достанутся только его мозги, слышишь?! Обмен, я повторяю, обмен! Мы оказываем тебе услугу, но и ты должна пойти нам на встречу! Уговор? Обмен!

Мое сознание окутывали облака тумана, еще более густого, чем сам тоннель. Я с совершенным безразличием услышал легкий щелчок затвора пистолета. Мне казалось, что все это происходит не со мной. Под дулом пистолета стояла лишь пустая оболочка, а Я, подлинный Я, – целиком был С НЕЮ.

Где-то впереди сверху упал камешек.

Я перестал ощущать холодный металл у своего виска. «Главный терминатор» облегченно вздохнул. Видимо, он здорово перетрусил – пот катил с него градом.

Потом я вновь увидел Диану – на этот раз она ползла на четвереньках уже не по потолку, а по правой стене. На секунду остановившись, она оглянулась на меня и хитро подмигнула, после чего скрылась за поворотом.

Очередное ответвление тоннеля закончилось провалом. Мы спустились внутрь.

Этот тоннель сильно отличался от предыдущих – в нем уже нельзя было различить ни одного следа человеческой жизнедеятельности. Здесь не было ни ржавых рельс, ни обломков кафельной плитки, ни обрывков проводов. Стены тоннеля буквально лоснились от влажной, тускло-серебристой паутины. Слизи на полу теперь было столько, что даже «спецназовцы» в здоровенных армейских бутсах на прорезиненной подошве с шипами, поскальзывались, смачно матерясь сквозь зубы. Ходы были извилистые, а не идеально ровные, как раньше, словно норы дождевых червей или муравьев, разной степени высоты.

Наконец, тоннель стал стремительно расширяться, «потолок» поднимался все выше и выше, пока стены и потолок совершенно не исчезли из виду в мутной белесой мгле тумана.

– Сработало! Мы на месте, в самом Логове! – донесся до меня торжествующий шепот «главного терминатора». – Ну, Кирилл Андреевич, золотой Вы наш, сказать Вам спасибо – значит ничего не сказать! До сего дня человеческая нога не ступала на эту землю. Не будь Вас, нас бы сожрали с потрохами еще на спуске у первого кольца, а теперь мы, можно сказать, ступили в святая святых, в сокровенный алтарь Ее Паучьего Святейшества.

Но я не сказал ни слова – слушая и против воли запоминая его слова, я не в силах был их осмыслить тогда, не то, что ответить. Но он и не ожидал от меня другой реакции.

– Так, живо, Лахташг, пойдешь вперед, будешь нести трос. Первое отделение за тобой, дальше я с Его Высочеством, потом второе, замыкает с третьи Хыштункт.

Один из солдат достал из рюкзака катушку с металлическим тросом с приделанными к нему рукоятками – наручниками на замках. Первый «терминатор» взял ее конец, остальные – по порядку. Каждый прищелкивал себя наручником к тросу. За меня это сделал «главный».

В кромешном липком туманном мареве мы двинулись гуськом – и не мудрено, в той огромной пещере, в которой мы оказались, при совершенно нулевой видимости, потеряться было раз плюнуть. Но потеряться во мгле, как оказалось, было еще меньшим злом…

Через пару сотен шагов я понял почему.

Из белесой мглы, справа от нас, словно «летучий голландец» выплыл прямоугольный остов.

Подойдя ближе, я увидел, что это остатки железнодорожного вагона – ржавые, рассыпающиеся в труху стальные колеса, стальные ржавые боковины.

Повинуясь какому-то безотчетному порыву, я бросился к вагону и буквально влетел в огромный провал в его полуразрушенном чреве, до сих пор тускло мерцающий полосками покореженного металла – такое впечатление, что в бронированную стену вагона одновременно ударил с десяток артиллерийских снарядов.

Сильный удар слева – и я потерял равновесие. Но перед тем как упасть, я успел различить внутри в беспорядке лежащие скелеты с обрывками грязно-зеленой одежды и, кажется, пару кожаных сапог.

Чьи-то мощные руки, схватив меня «за грудки», с поистине нечеловеческой силой подняли в воздух – я не касался ногами земли.

– Твою мать, профессор, ты хоть понимаешь куда полез, падла! Загубить нас здесь хочешь, сука? Тварь! Думаешь, ОНА оставить хоть кусочек мяса на твоих тощих костях! – очки спали с лица «главного» и взгляд белесых насекомьих глаз буквально парализовали меня. Я никогда не видел его обычно бесстрастное лицо в таком гневе! Мне даже показалось, что я уловил печать страха на нем.

Я открыл было рот, но кроме сгустков слюны не смог выдавить ничего.

С минуту он смотрел на меня, а потом смягчился – видимо, осознав, что никакого злого умысла у меня не было.

– Что с тебя, идиот, взять? Ты думаешь, мы тут в детские игрушки играем? В паровозики? Лахташг за милю чует их ловушки! Стоит нам задеть хоть одну сигнальную линию – и п…ц! И тебе, падла, тоже живым отсюда не выбраться! И не надейся, понял? Хоть и сдохнешь после нас, а сдохнешь – будь здоров!

Но убедившись, что я просто «овощ», он отпустил меня и мы двинулись дальше. Только теперь он следил за мной в оба.

– Без фокусов, профессор, без фокусов, – то и дело шипел он мне в затылок.

Под ногами что-то постоянно хрустело, мы спотыкались о что-то тяжелое. Пару раз я натыкался то на кирзовые сапоги, то на автоматы, несколько раз даже на неразорвавшиеся артиллерийские снаряды, чуть не провалился в воронку – но меня вытянули все сообща.

– Вот значит где их могила, мать твою, – просипел, словно рассуждая вслух, «главный терминатор». – «Вся королевская конница, вся королевская рать…» Значит, все это время поезда были в центральном Логове, а не восточном, как мы думали. Недалеко значит уехали… Но дьявол ЕЕ побери, как же ОНИ умудрились протащить все это на самый нижний уровень! Волоком что ли или пол прогрызали? И ведь стреляли еще здесь, в самом Логове!

– Я думаю, ОНИ могла схватить поезда целиком, обмотать паутиной, как муху, и тащить в Логово, как муравьи гусеницу, а вскрыли «консервы» уже здесь, – послышался сзади голос замыкающего «терминатора».

Но «главный» ему ничего не ответил, мрачно звеня рассыпанными кучами гильз. На локомотиве одного из погибших поездов виднелись страшные раны – вырванные «с мясом» оплавленные металлические жгуты красноречиво говорили без слов.