Страница 18 из 71
«Оказывается слава – это такая утомительная вещь! – подумал Ганин. - А ведь еще пресс-конференция предстоит! Надо еще придумать, о чем говорить, а о чем говорить не стоит, а то еще ляпну… Эх, жаль, Пашки нет! Никто из этих журналистов так не напишет критический очерк о выставке, как он!» При воспоминании о Павле Расторгуеве Ганину стало как-то грустно. Он внезапно почувствовал себя посреди этой толпы, этого огромного здания музея таким одиноким, таким не нужным, как забытый кем-то на спинке стула плащ, что даже на глаза навернулись слезы.
– …Вот Вы куда спрятались, звезда оперы и балета! – послышался откуда-то мелодичный женский смех. – А я ищу его, ищу… Мне нужна сенсация – и только она!
Ганин недоуменно повернулся и… чуть не упал прямо на пол: перед ним стояла… – ДЕВУШКА С ПОРТРЕТА! – фиалковые глаза, алые чувственные губы, золотистые волосы… Ганин схватился рукой за сердце и широко раскрыл рот, как рыба, выброшенная на берег – ему не хватало воздуха.
– Эй, эй, эй, Вам плохо? Я Вас напугала? – встревожилась девушка. – Я всего лишь хотела взять у Вас эксклюзивное интервью для нашего канала!
– Канала? Интервью?.. – как сквозь сон проговорил Ганин и, внимательно присмотревшись к девушке, вздохнул от облегчения.
Да, девушка была очень похожа на его «мечту поэта», но все-таки это была не она. На ней не было соломенной шляпки, да и кружевного белоснежного платьица с юбкой-куполом, развевающейся на ветру, лукошка с цветами. Вместо них – легкие облегающие белоснежные летние брюки, такого же цвета рубашка с короткими рукавами, открытые туфельки без каблуков, а на голове – бейсболка с логотипом областного телеканала «2+2», в руках она держала микрофон с тем же самым логотипом, а весь аккуратненький, чуть приплюснутый носик и часть щек ее были усыпаны веселыми веснушками.
– Вам плохо? – повторила девушка и, с тревогой взглянув на Ганина, взяла его за руку.
– Нет, ничего… Я… ну… просто обознался… принял Вас за другого человека…
– А-а-а! Наверное, это был не очень хороший человек, если Вы так испугались, хи-хи! Кстати, а мы не знакомы! Меня зовут Снежана, Снежана Бельская, – несколько фамильярно протянула она руку, обворожительно улыбаясь. – Я веду репортажи про культуру, искусство, неординарных людей и все такое прочее. Мечтаю организовать свое ток-шоу, между прочим… А Вы – тот самый таинственный Ганин, о котором уже неделю трубит весь город, который скрывается от всеобщего внимания в лесу?! – и весело рассмеялась.
Ганин покраснел, но не стал говорить, что его убежище было гораздо хуже, чем лес.
– У Вас, у Вас… такие чудные… веснушки… – прошептал он. – Они Вам так к лицу!
Снежана стрельнула глазками в Ганина и сказала:
– Первый раз в жизни кто-то восторгается моими веснушками, ха-ха! А в школе у меня из-за них чуть комплекс неполноценности не выработался…
– Ну и зря! – неожиданно эмоционально выпалил Ганин. – Веснушки происходят от слова «весна», а «весна» – это жизнь! Матово-белая кожа из-за тонального крема, который идеализирует лицо, делает его похожим на лицо призрака, восковой фигуры, куклы! Наличие изъяна, неровности – вот то, что делает человека человеком, а чересчур ровные и идеальные линии могут быть только на похоронных масках, которыми древние закрывали лица своих мертвецов! – Ганин неожиданно умолк – и тут же покраснел.
Снежана покраснела тоже и от этого веснушки на ее лице стали еще ярче. Некоторое время она молчала, не зная, что и сказать. Снежана явно не привыкла к такого рода странным умозаключениям. Но, быстро взяв себя под контроль и лукаво улыбнувшись, она подмигнула Ганину и весело сказала:
– Вот об этом и многом другом Вы мне и расскажете в эксклюзивном интервью для телеканала «2+2»! Идет?
Ганин выпалил:
– А без интервью – нельзя говорить?
– Можно, но только после интервью! Порядок?
– Договорились!
– А ну, Виталя, – повернувшись куда-то вглубь галереи, крикнула Снежана, – выбирайся-ка из подполья, да побыстрее, пока конкуренты не прибежали! Это интервью должно быть только у нашего канала!
Ганин неловко чувствовал себя под прицелом камеры, да еще и прожектор ярко бил в лицо, но глаза Снежаны – такие веселые, такие энергичные, наполненные жизнью, оптимизмом и напористостью, свойственной всем настоящим тележурналистам – придавали ему сил. Когда Ганин начинал смущаться, она шутками и прибаутками заставляла его смеяться и возвращала уверенность в себе, когда он начинал теряться, она сама ловко наводила его на нужные ответы и вообще – Ганин был просто в восторге от нее.
Все время интервью он не отрывал глаз от такого знакомого ему лица – сколько раз он видел его на портрете, во снах, в мечтаниях, в грезах… Но теперь, когда это лицо появилось перед ним воочию, это было одновременно и то, и не то лицо… Вроде бы те же фиалковые глаза, но на картине они были глубокими как бездна, опасными как море, а у Снежаны – игривые, веселые, озорные, как глаза соседского мальчишки из его детства! Вроде бы то же солнцевидное личико, но на картине оно – стерильное, идеально правильное, мертвое, как прекрасная маска из античного театра, а у нее – конопатое, улыбающееся, живое, веселое, с четко обозначенными ямочками на щечках. Вроде бы и фигура та же, но на картине она – статичная, как античная статуя классического периода, застывшая во времени и пространстве, а тут – живая, подвижная, в вечном броуновском движении живого человеческого тела… Ганин даже поймал себя на мысли, что теперь, когда он увидел оригинал своего портрета, он уже не сможет так восторгаться его несовершенной копией. Он будет любить только эту, живую, настоящую, девушку – с тенью, веснушками, щербинкой в зубах, ямочками и еле заметными волосиками-морщинками у уголков глаз и губ, какие бывают у всех людей, которые очень много смеются.
– …Ну, вот и все, Алексей Юрьевич, большое Вам спасибо за интервью! – лукаво подмигнула Ганину Снежана.
– И это все? – не смог скрыть разочарования Ганин. – А как же «после»…
– А «после» будет «после», – рассмеялась Снежана. – У Вас же банкет и пресс-конференция и много что еще… Вот моя визитка! Для «после»…
– А я хочу, чтобы на банкете Вы… – ой, можно на «ты»? – ты была со мной!
– Слыхал, Виталь? – покатилась со смеху девушка, хлопнув по плечу оператора, деловито снимающего камеру со штатива. – Представляешь меня в штанах и бейсболке на обеде у губернатора, а? Бьюсь об заклад, Верка из «Светской хроники» сделает себе рейтинг на скандале! Представляю заголовок: «Белая Кобыла в посудной лавке, или как Снежана Бельская пытается пролезть в высший свет!», а-ха-ха!
– А че, круто! – щелкая жвачкой, весело ответил смазливый парень с серьгой в ухе. – Может, мужика там себе богатого снимешь, всю жизнь на Багамах загорать будешь, а я к тебе в гости буду ездить, в отпуска!
– Ну что ты… А я серьезно… Ну с кем там еще общаться, на банкете-то?..
– На банкете, Леш – мы ж на «ты», правда? – не общаются, на банкете бизнес делают. У тебя там будет куча покупателей, заказчиков, покровителей и тому подобных важных людей. А меня там точно не будет – я светской хроникой, слава Богу, ни-ни! У меня – интересные люди, интересные судьбы, интересные мысли и идеи, а толсторожих жлобов с их плоскогрудыми воблами пусть Верка показывает, вот так-то, милый! – и Снежана несколько фамильярно потрепала Ганина по щеке.
– Ну, все, мне пора! На пресс-конференции, чур, мои вопросы в первую очередь, окей?